Противники - Джон Гришэм

Карл улыбнулся и посмотрел на Дилана Котта и Уайята Вителли.

— Разумеется, все мы заняты, — сказал Карл. — Вы выполнили домашнее задание, Дэвид, так скажите нам, что у вас на уме.

Дэвид полистал Приложение 1 и начал:

— Здесь содержится краткая информация по вердиктам, вынесенным по делам о повреждении мозга за последние десять лет только в отношении детей. Номер один — вердикт на двенадцать миллионов долларов, вынесенный в прошлом году в Нью-Джерси по делу шестилетнего ребенка, который проглотил свинец, когда жевал пластиковую фигурку мультипликационного героя. Сейчас дело пересматривается в порядке апелляции. Взгляните на номер четыре — вердикт на девять миллионов долларов в Миннесоте, который оставили в силе после апелляции. Мой отец входит в состав Верховного суда Миннесоты и придерживается строго консервативных взглядов, когда речь идет о пересмотре вердиктов на крупные суммы. Он, как и все остальные судьи, проголосовал за то, чтобы этот вердикт оставили в силе. Единогласно. Дело опять же касалось отравления свинцом. И снова главные герои — ребенок и его игрушка. Под номером семь проходит девятилетняя девочка, которая едва не утонула, когда ее нога застряла в сливном отверстии новенького бассейна в деревенском детском клубе в Спрингфилде, штат Иллинойс. Присяжные вынесли решение меньше чем за час и присудили семье девять миллионов. На второй странице обратите внимание на номер тринадцать. В десятилетнего мальчика попал кусок металла, отлетевший от щита с рекламой газонокосилок «Буш хог», не зафиксированного дополнительными цепями. Серьезное повреждение мозга. Дело рассматривалось в федеральном суде Чикаго. Присяжные присудили пять миллионов в качестве компенсации реально понесенных убытков и двадцать миллионов в качестве компенсации в виде наказания ответчика. Эту штрафную компенсацию удалось сократить до пяти миллионов в ходе апелляции. Не стоит останавливаться на каждом деле. Уверен, что вы сведущи в этой области.

— Для вас должно быть очевидно, Дэвид, что мы хотели бы избежать суда и присяжных.

— Понимаю, но я клоню к тому, что это дело просто создано для присяжных. После того как присяжные три дня понаблюдают за Туйей Хаингом, пристегнутым к высокому стульчику, они могут вынести вердикт на более крупную сумму, чем любой из упомянутых раньше. Этот потенциал должен учитываться при переговорах.

— Я понял. Сколько вы хотите? — спросил Карл.

— Что ж, мирное урегулирование должно включить несколько видов компенсаций. Одни из них относительно легко рассчитать, другие — нет. Давайте начнем с финансового бремени, которое легло на семью в связи с необходимостью заботиться о ребенке. Сейчас они тратят около шестисот долларов в месяц на еду, лекарства и подгузники. Не такие уж большие деньги, но это намного больше, чем может позволить себе эта семья. Мальчику нужна сиделка на неполный рабочий день и специалист по реабилитации на постоянной основе, который хотя бы попытается восстановить его мышечный тонус и «перепрограммировать» мозг.

— Сколько он еще проживет? — спросил Уайят Вителли.

— Никто не знает. Это как движущаяся мишень. Я не указывал это в своем отчете, потому что один врач говорит год-два, но неофициально, а другой заявляет, что он может прожить еще долго и даже повзрослеть. Я разговаривал со всеми врачами, и ни один не считает разумным прогнозировать, сколько ему осталось. Проводя с ним время последние шесть месяцев, я наблюдал заметное улучшение отдельных функций, но очень незначительное. Думаю, при переговорах нам нужно исходить из того, что ему осталось еще двадцать лет.

Все трое мужчин кивнули.

— Родители Туйи зарабатывают не много денег. Они живут в маленькой дешевой квартире вместе с двумя старшими дочерями. Семья нуждается в просторном доме со спальней, оборудованной в соответствии с особыми потребностями Туйи. Ничего особенного, это простые люди, но у них есть мечты. — С этими словами Дэвид подтолкнул в центр стола три экземпляра Приложения 2, которые мгновенно разобрали. Дэвид глубоко вздохнул и продолжил: — Это наше предложение о мирном урегулировании. Во-первых, здесь заявлены конкретные убытки. Под номером один указаны убытки, которые я упомянул, плюс оплата услуг сиделки на неполный рабочий день в размере тридцати тысяч долларов в год, плюс потерянный заработок матери в размере двадцати пяти тысяч долларов в год, потому что она хотела бы бросить работу и сидеть дома с мальчиком. Я также включил стоимость новой машины, которая понадобится им, чтобы ежедневно возить ребенка в реабилитационный центр и забирать оттуда. Я округлил сумму до ста тысяч долларов в год и умножил на двадцать лет. Таким образом, получилось два миллиона. По сегодняшним ценам страховой аннуитет[33]можно купить за один миллион четыреста тысяч. По реабилитационному центру пока непонятно, поскольку я точно не знаю, насколько это затянется. Пока он обходится в пятьдесят тысяч в год. С учетом двадцати лет аннуитет обойдется вам в семьсот тысяч долларов. Дальше возникает вопрос о новом доме в приличном районе с хорошими школами — еще пятьсот тысяч. Потом необходимо разобраться с детской больницей «Лейкшор». Их доктора спасли ему жизнь, причем бесплатно, по крайней мере для семьи, но, думаю, их расходы должны быть возмещены. В больнице неохотно согласились предоставить мне приблизительный расчет, но я все-таки добился, чтобы они назвали сумму: это шестьсот тысяч.

Дэвид приближался к 3,2 миллиона, и ни один из трех топ-менеджеров пока не достал ручку из кармана. Никто не хмурился, никто не качал головой, ничто не говорило о том, что они считают его сумасшедшим.

— Теперь перейдем к общим моментам. Я решил учесть тот факт, что ребенок, по сути, лишился радости жизни, а также тяжелейшее эмоциональное состояние всей семьи. Я знаю, что эти области несколько туманны, но по законодательству Иллинойса, например, такой ущерб тоже подлежит компенсации. Я оценил его в миллион восемьсот тысяч долларов.

Дэвид сцепил руки и подождал ответа. Похоже, никто не удивился.

— Красивая сумма в пять миллионов, — заключил Карл Лапорте.

— Как насчет адвокатского гонорара? — поинтересовался Дилан Котт.

— Боже, об этом я чуть не забыл, — сказал Дэвид, и все заулыбались. — Мой гонорар не входит в сумму, причитающуюся семье. Он должен быть выплачен дополнительно. Тридцать процентов от того, что у нас получилось, другими словами, полтора миллиона.

— Хорошенькая зарплата, — сказал Дилан.

Дэвид едва не заикнулся о миллионах, которые каждый из них троих заработал в прошлом году в виде зарплаты и опционов на акции, но удержался.

— Хотел бы я, чтобы эти деньги достались мне одному, но так не получится.

— Шесть с половиной миллионов долларов, — произнес Карл, откладывая отчет и потягиваясь.

— Вы же сами, похоже, намереваетесь поступить правильно, — заметил Дэвид. — К тому же вам не нужна неблагоприятная огласка, и вы не хотите нарваться на враждебно настроенных присяжных.