Пятый угол - Йоханнес Марио Зиммель

По делу о долговых бумагах рейха было арестовано двадцать три человека. Среди обвиняемых были только два француза и три румына. Процесс был закрытым. Два француза, один румын и унтерштурмфюрер Хансман были приговорены к смерти, другие обвиняемые — к большим срокам тюремного заключения.

Оберштурмфюрер Редекер получил восемь лет. Но вскоре выяснилось, что родственные чувства не чужды Генриху Гиммлеру: Редекер отсидел за решеткой только полгода, после чего по личному указанию рейхсфюрера СС его освободили и перевели в Берлин. Там он проработал на незначительной должности до конца войны. Он хорошо перенес все случившееся. Сегодня он видный деятель одной из партий немецких националистов на севере фатерланда…

13 октября 1943 года Италия объявила войну Германии. 6 ноября русские освободили Киев.

Этой зимой движение Сопротивления во Франции крепло день ото дня. Немецкие власти заметно утратили контроль над ситуацией. Томас Ливен и его друзья в отеле «Лютеция» с мрачным юмором наблюдали за поведением французских спекулянтов и куртизанок. Если до недавнего времени они ладили с немцами, то теперь демонстрировали свой патриотизм. У закоренелых представителей уголовного мира неожиданно проснулась любовь к родине, и они охотно предоставляли «специфические услуги» движению Сопротивления. За это они заранее получали индульгенции. А самые знаменитые городские кокотки депонировали в банки в пользу Сопротивления свои драгоценности, заработанные тяжкими трудами…

Оккупанты и оккупированные жили, словно в чаду. Деньги, порядочность и мораль все больше теряли ценность и смысл. Все суетливее становилась жизнь, напоминавшая танец на вулкане. Самым нелепым образом транжирили свое нажитое нувориши. Все гнуснее становились махинации темных дельцов как среди французов, так и среди немцев.

В абвере не знали ни сна ни отдыха. Из дел, раскрытых Томасом Ливеном этой зимой, упомянем лишь некоторые.

1. Примерно в то время, когда на конференции в Тегеране встретились Рузвельт, Черчилль и Сталин, Томасу Ливену удалось получить доказательства, что некий Вернер Ламм, личный друг Германа Геринга, оказался довольно подлым субъектом. Именно Ламму пришла в голову замечательная мысль, как прикрыть свои спекулятивные махинации соображениями высокой политики и экономики. Монополистом на мировом рынке ковров давно уже была Англия. Господин Ламм объявил своему другу рейхсмаршалу: «Эту монополию англичан я разобью вдребезги».

Герингу это импонировало. Он дал разрешение Ламму на вывоз около шести тысяч ковров из Голландии в Париж. Большая часть ковров принадлежала евреям. Ламм их отбирал или конфисковывал. Затем он оборудовал прекрасный магазин на Елисейских полях. А между делом продолжал реквизиции и грабежи во Франции. Ни у кого не доставало мужества привлечь к ответу друга Геринга. Ни у кого?

Вместе с полковником Верте и маленьким майором Бреннером Томасу Ливену удалось подстроить ловушку ковровому бизнесмену Ламму. Он подбросил ему адрес загородного дома неподалеку от Парижа, принадлежавшего одному еврею, в котором находились прекрасные персидские и смирнинские ковры. Вилла действительно принадлежала еврею, но только южноамериканскому. Ламм этого не знал. Он велел конфисковать ковры и на этом свернул себе шею. Южноамериканское посольство не замедлило направить протест дуайену дипломатического корпуса, шведскому генконсулу Нордлингу. Тот имел беседу с главнокомандующим немецкими войсками во Франции генералом Карлом-Генрихом фон Штюльпнагелем.

Скандал настолько взбудоражил дипломатов нейтральных стран в Париже, что даже Геринг не решился взять под защиту своего друга. Господин Ламм потерял все свое состояние и угодил в тюрьму.

2. Аналогичным образом наш друг поступил и с профессорами Динстагом и Ландвендом под Рождество 1943 года — примерно в то время, когда британцы потопили боевой корабль «Шарнхорст» у северного побережья Норвегии. Эти господа по поручению неунывающего рейхсмаршала скупали во Франции картины и предметы искусства, причем расплачивались фальшивыми франками, изготовленными где-то под Штутгартом.

Томас Ливен раздобыл неопровержимые доказательства, что четыре картины, приобретенные господами профессорами в Париже, принадлежат коллекции швейцарского дипломата Эгона Троймера. Они у него были похищены. И снова дело дошло до главнокомандующего во Франции. Скандал принял столь чудовищные масштабы, что Геринга вызывали к Гитлеру.

В этом месте мы чуть не забыли упомянуть нечто пикантное: оба профессиональных взломщика, похитившие четыре картины из квартиры Эгона Троймера и продавшие их двум профессорам, были друзьями Томаса Ливена. Он хорошо заплатил им за этот инсценированный взлом. Полиция так никогда и не вышла на их след…

3. 4 января 1944 года русские перешли старую польскую границу. 22 января в Италии, в тылу немецких укреплений, высадились войска союзников. Примерно к этому времени относится и «лимонная сделка Ливена». В начале года наш друг получил наводку из Бордо от старого медвежатника, с которым Томас в свое время познакомился в банде Шанталь. Его записка с орфографическими ошибками в несколько облагороженном варианте выглядела так:

«Дорогой друг! Здесь в порту есть склад, охраняют немецкие моряки. Лежат в нем 420 тонн папиросной бумаги, готовой к отправке. Так как Америка вступила в войну, бумагу и не отправели. Это ж дорогой друг тончайшая шифонная бумага, на рынке уходит по 190 швейцарских франков за кило. Калосально! СД уже положила глаз на склад и хочет его конфискавать. Как "собственность врага". Поторопися дарогой друг».

Томас поторопился. Он знал: все, что конфискует СД, всегда попадает в руки немногим избранным и никогда не идет на общее благо. Бравый майор Бреннер был знаком с одним морским капитан-лейтенантом. С ним у Томаса сразу же возникло взаимопонимание. Во время дела о картинах он подружился со швейцарским дипломатом Эгоном Троймером. Благодаря этому Томас мог не сходя с места рекомендовать капитан-лейтенанту человека в Базеле, пожелавшего купить американскую шифонную бумагу. За 760 тысяч швейцарских франков.

Перед такой суммой капитулировал даже германский военный флот. Во времена, когда люди висели на каждом вагоне подобно виноградным гроздьям, поскольку поездов не доставало даже для военных перевозок, 420 тонн американской папиросной бумаги, упакованной в ящики, с охранными грамотами вермахта катили через всю Францию в Швейцарию. Конечный пункт — Базель, немецкий вокзал.

Томас Ливен позаботился и о том, чтобы ночью вагоны перегнали с немецкого на швейцарский вокзал. 760 тысяч франков! Тут даже самый слабый человек станет сильным!

Больше всех заработал на этом деле немецкий ВМФ: на швейцарские франки в Испании были закуплены лимоны для страдающих от цинги экипажей, в особенности подводных лодок. В знак благодарности Томас Ливен получил комиссионные в размере 30 тысяч рейхсмарок.

4. 19 марта 1944 года русские войска подошли к румынской границе. В тот же день Томас Ливен в сопровождении полковника Верте и майора Бреннера появился в городе Пуатье. Тревогу подняла некая Шарлотта Ренье, новый агент парижского абвера.