Плач - К. Дж. Сэнсом

Стайс рассмеялся, но поднес руку к уху.

– Что ж, я выполняю свою часть сделки. – Он обратился ко мне: – Есть новости с таможни. Похоже, птички готовы попасть в наш капкан.

– Пропавшие? – Я не смог сдержать волнения.

– По крайней мере четверо из них.

Я переглянулся с Бараком. Из кружка Грининга в живых осталось только четверо, но Стайс не знал, что Элиас убит, а Милдмор у нас.

Он продолжал:

– Вчера из Антверпена прибыл белингер[39] с грузом шелка – думаю, для торжеств в честь французского адмирала. С голландским экипажем. Теперь они загрузились шерстью, чтобы отплыть обратно завтра, а ночь проведут у причала Соммерса. Мой человек на таможне говорит, что утром появились четверо, заявив, что у них дела в Антверпене и куплены места на этом корабле. Один голландец, один шотландец и два англичанина. Тот человек известил меня. Все четверо соответствуют описаниям Кёрди, Маккендрика, Вандерстайна и Лимана из окружения королевы. – Худое лицо Стайса горело возбуждением. – Хотя, конечно, они назвались другими именами. Никаких следов Милдмора и подмастерья. Им было сказано, что они могут отправиться сегодня в десять вечера. – Он улыбнулся. – Так что в этой охоте мы опередили вашего приятеля Сесила.

– Это не соревнование, – спокойно ответил я. – Если прибытие этих четверых записано на таможне, я не сомневаюсь, что сегодня об этом узнают и наши люди.

– Разве десять вечера – не странное время для отплытия за границу? – спросил Николас.

Стайс, похоже, был доволен собой.

– Я велел своему человеку в таможне сказать, что столько времени понадобится для оформления бумаг. Уже стемнеет, и их будет легче схватить. Нужно будет только дождаться их у причала Соммерса. Будет тихо, все работы уже закончатся. Если повезет, схватим их всех. Будем надеяться, признания Эскью окажутся у них в багаже или, скорее, у одного из них на себе.

«И «Стенание» тоже», – подумал я, и мое сердце забилось чаще.

– А зачем было сообщать нам? – спросил Стайса Барак. – Вы можете схватить их сами.

– Затем, что сэр Ричард держит свое слово, приятель. – Наш одноухий собеседник улыбнулся и пожал плечами: – И, как вы сказали, ваши люди, наверное, все равно узнают об этом сегодня. Кроме того, если мы схватим их на причале, могут возникнуть неприятности. Я велел людям на таможне не вмешиваться, сказал, что это частное дело сэра Ричарда, но команде голландского корабля может не понравиться, что мы схватили их пассажиров, особенно если все они еретики.

– Команда, наверное, в это время будет пить в городе, – сказал Барак.

– На борту все равно останется человека два, не меньше, – ответил Стайс. – Чтобы сторожить и помочь погрузиться пассажирам. И эти четверо могут, конечно, привести свою охрану.

Мне пришлось согласиться с ним.

– Да, но остается вопрос о двоих, убивших печатника.

– Если на причале начнется драка, разве это не привлечет внимание? – спросил Николас.

– Может быть, – согласился Джек. – Но если вокруг машут мечами и участвует много людей, посторонние могут смотреть на это, но вряд ли вмешаются.

– Согласен, – сказал Стайс. – Я могу привести вечером еще двоих, кроме Гоуэра. Вы сможете прийти втроем?

Овертон и Барак кивнули, после чего Ник посмотрел одноухому в глаза.

– И я пошлю записку Сесилу, – сказал я. – Может быть, он раздобудет кого-нибудь еще.

Стайс ненадолго задумался. Я гадал, не обдумывает ли он ситуацию, когда его команда окажется в меньшинстве, если Уильям Сесил приведет больше людей и между нами возникнет стычка. Потом он снова улыбнулся.

– Оденьтесь в темное. Мы можем надеяться на захватывающий вечер.

– Я должен проследить, чтобы эти люди были взяты живыми, – добавил я. До меня вдруг дошло, что Рич может предпочесть, чтобы все знающие о записях Анны Эскью были навсегда устранены.

– Конечно. Сэр Ричард и ваш друг Сесил, несомненно, захотят допросить их всех. Если только те не решат погеройствовать и оказать сопротивление. Помните: они фанатики. – Теперь Стайс говорил серьезно.

– Да, – согласился я. – Если только они не окажут сопротивления.

– Значит, в девять у причала Соммерса. Я был там и заплатил начальнику, чтобы напротив голландского корабля поставили большую пирамиду из пустых бочек. Мы спрячемся за ней: это идеальная мера, чтобы застать их врасплох. Сначала встретимся на Нидлпойнт-лейн в восемь, к девяти добираемся до причала и прячемся там. Сегодня нет луны, так что будет темно. Когда они придут, то не поймут, что на них напали.

– Вы хорошо все спланировали, – неохотно признал я.

Наш одноухий сообщник отвесил картинный поклон и снова посмотрел на нас троих. Барак встретил его взгляд с каменным лицом, а Николас – сердито.

– Приходите, сэр, – проворчал ему Стайс. – Никаких обид, как я уже сказал мастеру Шардлейку. Вы хорошо зарекомендовали себя для деревенского парня.

– В равном бою, мастер Стайс, один на один, я способен на большее, – заявил Овертон.

– Кто знает… Но мы теперь на одной стороне.

– Пока что, – спокойно сказал Николас.

* * *

В тот вечер мы встретились с Бараком у Николаса и втроем пошли в город. Вечер был прекрасный – солнце медленно садилось, освещая легкие облака на темнеющем небе. С запада потянул прохладный ветерок. Я посмотрел на своих товарищей. Лицо Джека было напряжено и встревожено, а на лице Ника застыла холодная решительность. Я тихо сказал ему:

– Сегодня никакого геройства. Не поддавайся на выпады Стайса и не подвергай себя риску без необходимости.

– Я не подведу вас, сэр, – заверил меня ученик и, чуть-чуть помолчав, добавил: – Я понимаю, как это опасно. И понимаю, что нужно следить за нашими союзниками так же внимательно, как за врагами.

– Если они враги. Мы даже не уверены, что «Стенание» у них. Но должны это выяснить.

– Сегодня выясним.

Я кивнул. Я не мог выразить, как мне было радостно, что в этот день Овертон и Барак со мной. Я не мог представить своих перспектив, оказавшись между группой религиозных фанатиков и сворой людей Рича. От Уильяма Сесила пришло сообщение, что он присоединится к нам в доме Стайса с двумя сильными бойцами из окружения лорда Парра. Я догадывался, что от самого Сесила в бою будет мало проку, как и от меня, так что в командах Стайса и моей должно было быть по четыре боеспособных человека.

Мы свернули на Нидлпойнт-лейн, миновали таверну, у которой опять стояли завсегдатаи, и постучали в дверь дома с зелеными ставнями. Нам открыл Стайс. За столом сидел коренастый Леонард Гоэур и еще двое – рослые молодые парни с мечами. Они выглядели, как сказал бы Барак, подходяще.