Эксплора 3. Открытие - Максим Лагно

Джи преодолел четвёртый куб, проник через пятый, но на шестом выдохся. Костюм сплыл с него, сигнализируя о необходимости восстановления.

Движения парня резко замедлились. Теперь Роману не сложно уворачиваться от выстрелов дискона. Хотя зелёные волны всё так же опасны — у оружия большая площадь поражения, что позволяло даже медлительному человеку без костюма противостоять синтезану.

Если бы вместо одного Джи было три человека с дисконами, Роман навряд ли подобрался бы к ним, плотность «заградительного огня» не позволила бы.

Без помех Роман сфокусировался на дисконе, что раньше не получалось из-за необходимости постоянно телепортироваться. Аккуратно распылил оружие.

Оставшись с пустыми руками и в полной темноте саркофага, Джи яростно пнул стену:

— Вонючий голем! Выходи один на один!

Внезапно Роман решился, хотя и осознавал, насколько опасен его манёвр. Выделив фигуру Джи и сделав её центром области воздействия, он переместил его в первый куб, — который три на три.

Всё. Даже если костюм восстановится, у парня всё равно не хватит ЕСВ для телепортации за пределы последнего куба — снова выдохнется.

Упав на пол тесной камеры, Джи… заплакал. Это понятно по вздрагиванию сложенных рук, в которые он уткнул голову.

Роман переместился в центральный куб, чтобы поговорить с Джи, но там уже была Элли. Рядом с ней висел белый шар ИТАКа. Он ярко светился, отбрасывая от присутствующих мягкие тени.

— Нет слов, — горько усмехнулся Роман. — Конечно же, ты меня не послушалась?

Но больше всего его расстроило то, что он не заметил её приближения. Фазовый УниКом скрыл её бинарный массив от адаптации «Локатор». Элли умела больше, чем рассказала.

Джи быстро утёр слёзы и встал на ноги, отвернувшись от девушки.

У парня оказалось красивое лицо с узкими глазами и широкими скулами. Над верхней губой пробивались чёрные усики. В отличие от Семёна и других подростков, которых встречал Роман, он не тщедушный. Широкие плечи, мощная шея, а пропитанный потом оранжевый комбинезон надет на голое тело, обтягивая заметные мышцы. Не удивительно, что Джи начал осваивать фазовый УниКом раньше сверстников.

Во время битвы парень разгорячился и теперь трёхметровая камера пахла потом и, почему-то, грязными мокрыми тряпками.

Роман пошевелил пальцами перед своим носом:

— Только попробуйте снова назвать меня вонючим, жалкие людишки.

* * *

Так как Роман был самым громадным из всех в этой камере, он вжался в угол, наблюдая за молодыми людьми.

— Джером Клапински, открой мне доступ к твоему твину! — потребовала Элли.

— Ни за что.

— Тогда ты останешься тут. Голем построил хорошую тюрьму.

— Коллега, а можно меня по имени называть?

Джи горько усмехнулся:

— Теперь ты сотрудничаешь с воню… с големами? Алекс будет рад узнать об этом.

— Кто такой Алекс? — тут же спросил Роман.

Но Элли снова промолчала. Встала перед Джи и требовательно протянула руку:

— Доступ… или…

— Или что?

— Или я не буду никогда с тобой говорить. Будешь как мёртвый для меня. Хочешь бойкот на всю жизнь?

— Но Эл, — испуганно сказал Джи. — Доступ к твину, это же личное.

— Доступ, — повторила Элли Смит.

— А как же приватность и право билогической личности на самоконтроль?

— Коллега, — вмешался Роман. — Вот с самоконтролем у тебя вообще всё плохо.

— Доступ!

Джером Клапински, сдерживая слёзы, вытянул ладонь, прикоснувшись к ладони Элли. Со стороны выглядело даже трогательно, как воссоединение любящих сердец.

— Верну контроль твина, когда повзрослеешь, — сказала Элли и телепортировалась за стены последнего куба, забрав с собой ИТАК.

Роман и Джи остались вдвоём в темноте.

— Нет слов, коллега, — сказал Роман. — Я несколько раз распылял души колонистов в серую пустоту, уничтожая их личности. Но только женщина способна сокрушить дух так мило и жестоко.

— Чего? — голос Джи звучал с искренним удивлением.

— Мисс Смит и раньше могла поставить перед тобой этот ультиматум, не доводя до битвы со мной. Но нет. Сначала ей надо было увидеть, как ты плачешь от поражения. Теперь и я чувствую себя идиотом.

— Выпустите меня отсюда, — попросил Джи. — Я не понимаю вас.

Вернувшись в ноль, Роман уничтожил по одной стене каждого куба, выпуская пацана на волю. Неторопливо пошёл вслед за ним, разбираясь в сообщениях интерфейсов.

Поражение дисконом сразу подняло атрибут «Живучесть» на один уровень. Тоже произошло и с «Ловкостью».

Разбор материи и конвертирование её в НК отобрал много ЕСВ.

Доступно ЕСВ: 23 600 / 77 600.

Под это строкой появилась другая:

Адаптация «Бережливость».

Теперь любая материя, которая подвергается дематериализации, автоматически конвертируется в НК.

Знаешь ли ты, что улучшение «Двойная бережливость» автоматически подвергает материю атомной дистилляции, выделяя заранее указанные элементы?

Для «Двойной бережливости» требовалось поднять «Живучесть» и «Силу» до пяти.

— Хм, атрибуты тела всё-таки важны для ЕСВ, — сказал Роман. — Хотя Джо Венцель убеждал меня в обратном. Интересно, он врал или заблуждался?

----

[1] Читавшие роман «Белый мусор» (серия Ан Гард), уже знают, что стало с твинами в далёком-далёком будущем. Ещё более далёком, чем время, из которого прибыла Элли и её друзья.

Роман впервые участвовал в совместной телепортации. Так как всех «тащила» Элли, оставалось ощущение скованности. Чужая сила вела его сквозь серую муть, а он не мог ничего поделать. Напоминало взрыв ноль-гранаты, которым его чуть не уничтожила Монтана.

Зато при таком способе перемещения Роман не тратил ЕСВ, расходы были на Элли.

Последний прыжок вывел их на стрелу портального крана космодрома. Элли дала Роману возможность взглянуть на космолёт Даллас Корби с высоты.

От капсул колонистов Даллас Корби отличался в первую очередь размерами. Это был большой белый космолёт, вытянутый в ширину и слегка утолщающийся в середине. Словно некий огромный слизняк, свалившийся с неба.

На корпусе не заметно ни единого выступа. Гладкий, как бока ИТАКа. Двигательных дюз или иных входов-выходов не заметно. Хотя задняя часть была словно опалена, но физических повреждений не заметно. Нижнюю часть корабля, погруженную в разбитый бетон космодрома, густо оплели ползучие траводеревья, выросшие из трещин.