Толстый демон - Роман Артемьев

— Иванов Эн Эс, — мрачно сообщил Елпидифор. Его начальник торопливо извинился и выбежал на улицу — ухохатываться.

— А подробнее? — Принятую обуяло женское любопытство.

— Какая разница?

— Большая. Слушай, кому нужно, все равно знают. Чего стесняешься-то?

Диакон тоскливо вздохнул. Судя по маниакальному блеску глаз, от него не отстанут, надежды нет.

— Носрулло, — сквозь зубы процедил он. — Носрулло Соломонович Иванов.

Внешностью Н.С. Иванов обладал типично славянской, хоть на плакат переноси. О чем Алла и сообщила в по возможности деликатных выражениях.

— Да я чистокровный русский! — получила она брызжущий кипятком и ядом ответ. — Среди предков до восьмого колена инородцев нет вообще! Просто моего отца в Афгане «духи» прижали, и он поклялся, что если выживет, то сына в честь вертолетчика, его вытащившего, назовет. Так я имя и получил.

— А Соломонович?

— Примерно то же самое, только с дедом в Отечественную.

Прояснив столь волнующий момент и оставив диакона вспоминать травмирующие моменты из детской и школьной жизни, Алла принялась перепечатывать документ.

Монахи уезжали, и кого пришлют на их место, неизвестно. Удастся ли наладить контакт со сменщиками? Впрочем, просить Николая и Елпидифора остаться бессмысленно — эта парочка едва ли не плясала от радости, получив известие о переводе на оперативную работу.

Городок с их отъездом станет тише, а уж если уедет и Славомира… Она намекала, что засиделась на одном месте. Нет, конечно, Шурик не даст заскучать, но присутствие вредной и умной ведьмы действовало на нервы Аллы успокаивающе. Все-таки полукровка очень многое сделала для молодого владетеля. Теперь ему придется напрямую править ведающими, разбирать их дрязги, судить и прикрывать от церковного ока.

Зато в городке остается Урзал, и как оценивать этот факт, принятая не знала. Наверное, все-таки в плюс. Колдун собирался съехать, стоило ему увидеть разгромленную квартиру, затем успокоился, прикинул варианты и передумал. Хотя место обитания сменил. Как раз сейчас он встречался с архитектором, который обещал изготовить проект переоборудования дота времен Второй мировой в современное комфортабельное жилище.

Архитектора, чего Алла не знала, разыскал Уральцев. Пашка пошел в гору, под его руководством ресторан расширялся, приносил все большую прибыль, сюда начали наезжать люди из Москвы и других городов. Некоторые из них высказывали мнение, что настолько хорошо управляемый бизнес должен принадлежать не тому, кто владеет акциями, а общительному, ироничному и всегда готовому помочь директору. Пока что Пашка держался, но сущность сатаниста требовала самостоятельности.

Урзал с любопытством естествоиспытателя следил за порывами души работника.

Варварин с Наташей сейчас отдыхали на Мальдивах. Шурик клялся, что врагов в том регионе у него нет, поэтому дочь Алла Борисовна отправила со спокойной душой. В сущности, она просто тянула время. Наташа все активнее начинала задавать неудобные вопросы, отвлекать ее не получалось, и недалек тот день, когда придется выдать ей более-менее правдоподобную легенду. Вот и отправила подальше и надольше. Олег должен присмотреть за ребенком, а заодно и сам отдохнет — это ему своеобразная премия, не самая большая ее часть.

Прощание не затянулось. Скрылась вдалеке «шкода» со счастливыми монахами, напоследок взявшими с Аллы обещание присмотреть за так и не распавшейся группой. Растворилась в воздухе Славомира, спешащая по своим неведомым делам. Принятая уселась за руль, слегка усмехнулась, чувствуя, как качнулся джип под тушей Шурика.

— Ты ремень не пристегнул, — сообщила она, выворачивая со стоянки.

— Ну и что?

— Менты привязаться могут.

— Во-первых, твою машину в округе любая собака знает и даже облаивать не решается. А во-вторых, память жандарму я при нужде затру. Теперь умею.

Женщина нахмурилась. Толстяк говорил монотонно, спокойным, безжизненным голосом. Со дня возвращения домой он пребывал в какой-то полусонной апатии, вяло реагируя на действительность и только величайшим усилием воли заставляя себя делать хоть что-то. В лаборатории не воняло едкими запахами, Шурика не осеняли гениальные идеи, он не требовал денег на покупку дорогих отвратительных снадобий — только ел, спал и рубился в компьютер. Последнее пугало больше всего.

— Ты чем сейчас займешься?

— Не знаю.

— Помнишь, у тебя во флигельке макет города стоял. Ты его доделал?

— Нет еще.

— А зачем он тебе нужен?

— Сигнальная система. Позволяет отслеживать любую магическую активность.

— А когда ты его закончишь?

— Не знаю. — Дханн слегка пожал плечами. — Наверное, никогда. Теперь-то он мне зачем?

— В каком смысле теперь?

— Ну я же урод, — как о чем-то само собой разумеющемся сообщил Шурик. — Вот и надеялся использовать макет, чтобы скомпенсировать нехватку врожденных способностей. Только теперь вижу, что зря. Никакой артефакт не заменит живого сознания, врожденной магии. Мне родня это очень убедительно доказала. Я ведь показывал им свои амулеты. Они говорят, глупые людские поделки. А я не могу использовать их методики, они мне не подходят! Ты же сама видела — те заклинания, которые хороши для остальных дханна, у меня в лучшем случае просто не выходят. Или срабатывают как-то не так. А выстраивать новую основу, базу новой школы для существа с моей энергетикой слишком долго. Это работа на тысячелетия, десятки тысячелетий. Мне не успеть. Я так хотел жить в покое, заниматься исследованиями, но они же не дадут мне…

— Так, мне этот скулеж надоел! — Алла решительно ударила по тормозам и съехала на обочину. — Вылезай!

— Что?

Принятая выскочила из машины и резко распахнула заднюю дверь. Шурик с удивлением смотрел, как она настойчиво пытается вытащить его из салона за рукав безразмерной куртки. Силы очевидно были неравны, но дханн подчинился и вылез сам — с такой энергией тянула его женщина, что отказать ей было невозможно.

— Хватит страдать, Шурик! Делай, как я говорю! Подними руку. Подними, вот так! Кулак сожми! Крепче! Еще крепче! Хорошо. А теперь резко выдохнул, быстро опустил руку и громко сказал: «Да пошли они все!» Ну же! Давай! Чего стоишь!

Парень недоуменно посмотрел на маленькую, взъерошенную женщину. Перевел взгляд на правую руку, застывшую в поднятом положении. Пошевелил губами.

И впервые за последнюю неделю широко, от всей души улыбнулся.