Барселона. Проклятая земля - Хуан Франсиско Феррандис

– Вернутся в хаос, который был до Карла Великого, и даже еще раньше, до Меровингов, – тихо прибавила Эрмезенда. – Нескончаемые войны между правящими домами, голод, эпидемии и тьма. Но чего не видят эти заговорщики, ослепленные жаждой власти, – так это что ныне христианскому миру не устоять перед натиском норманнов, сарацин и славян. Это будет конец.

О временах, наступивших после падения Римской империи, рассказывали страшные истории; в течение столетий не было сильного властителя, способного положить конец притязаниям королей и вождей.

– Теперь я постигаю суть происходящего: маркграф Бернат собирается захватить власть во всей Готии – от Роны до Испанской марки со всеми ее графствами, – взволнованно заговорил Фродоин. – Но почему вы доверили эту тайну мне? Как может простой приграничный епископ бороться с могучим альянсом?

– Нам пригодится твоя хитрость, Фродоин. Я предчувствую, что Бозониды и их союзники будут пользоваться успехом и даже самые верные утратят веру. И тогда я напомню о твоем сегодняшнем обещании, чтобы ты боролся до последнего. Эрмезенда в тебя верит, и я тоже. Будем надеяться, что к нам присоединятся другие правители и епископы.

– Вы поделились своими подозрениями с королем?

– Карл чувствует себя недосягаемым. Он до сих пор убежден, что клятвы верности короне чего-то стоят, хотя сам же первый их и нарушает.

Фродоин вернул Гинкмару письмо об отлучении.

– Сожгите его, архиепископ. Пока я остаюсь епископом Барселонским, моя резиденция будет верна короне и ценностям Священной Римской империи. Мы справимся с их заговором.

Гинкмар порвал документ на глазах у епископа.

– Бог предназначил тебе какую-то роль в этих делах, Фродоин. Надеюсь, ты сумеешь распознать Его волю. Может статься, в один прекрасный день твоя далекая Барселона решит исход борьбы.

Старый прелат, утомленный разговором, развернул коня и поехал прочь. Фродоин с Эрмезендой невесело переглянулись. Женщина прошептала:

– Не забывайте: это я добилась для вас прощения перед суровым Гинкмаром из Реймса. Что бы ни происходило, охраняйте права моих детей. Когда графства Марки обретут независимость, пусть ими правит наш род. А вы останетесь во главе епархии, сможете превратить ее в архиепископство и отделиться от Нарбонны.

Графиня уехала, еще больше озадачив Фродоина: она полагала распад империи делом неизбежным и уже размышляла о судьбе грядущего королевства Беллонидов. Заговор дома Бозонидов и их альянс – это только зримая верхушка, отражающая чувства большинства властителей. Положение еще хуже, чем описывал Гинкмар из Реймса, но Фродоин дал клятву и будет ей верен. Для этого он родился на свет.

На закате из лагеря тайком выехал всадник в надвинутом капюшоне, он проскакал от Аттиньи до развалин монастыря неподалеку. Когда он спешился, ночь уже красила древние стены в черный цвет. Это было мрачное место, пристанище тишины и одиночества, и никому уже не было до него дела.

Здесь можно было обойтись без капюшона. Ришильда оглядывала руины, глаза ее сверкали. Вот оно, место назначенной встречи. И время пришло.

Девушка осторожно пробралась меж замшелых могил к разрушенной церкви. Два воткнутых в землю факела указывали, что это правильное место. Храм давно перестал быть храмом, потрескавшийся алтарь был окружен сальными свечами. Ришильде казалось, что за ней со всех сторон следят незримые тени.

Шагая по высокой траве к алтарю, она скинула с себя плащ и тунику. Обнаженная красавица возлегла на камень. Ришильда посмотрела вверх и встретилась с недобрым взглядом: измученный Христос рассматривал ее гибкое стройное тело, самое желанное во всем королевстве.

Из темноты вынырнули человеческие тени, они в молчании обступили алтарь. Красавица искоса взглянула на них, по телу ее пробежала дрожь. Как и предчувствовала Ришильда, они были безобразны, эти семь старух в черных лохмотьях, с покрывалами на лицах. Сцена была отвратительная и страшная, но девушка желала заручиться всей возможной поддержкой. Ей не солгали: древний ритуал существует. Ужасных колдуний почти не осталось, но один священник очень подозрительного вида рассказал Ришильде о Семи Вдовах из Галлии и заверил, что они обладают настоящей силой. Ришильда призвала колдуний, в обмен пообещав им защиту от церковных судов, которые яростно преследовали такие языческие культы. Никто в ее семье об этом не знал, но девушка желала обладать максимальной силой перед самым важным событием в ее жизни – даже подвергая опасности свою честолюбивую душу.

– Чего вы хотите, Ришильда?

– Всего.

– У вас есть редкостная красота и благородная кровь.

– Но мне не хватает власти!

– Древние боги нашего народа не знают жалости, они не стали бы умирать на кресте ради смертного человека. Если ты чего-то просишь, ты должна предложить что-то еще более ценное.

Ришильде хотелось прикрикнуть на старух, чтобы они немедленно совершили свой ритуал, но дочь Бозонидов сдержала себя и произнесла формулу, которой научил ее таинственный священник:

– Я буду принадлежать им на веки вечные. Сегодня ночью я должна осуществить важное дело и нуждаюсь в их силе.

– Для этого вы нас и призвали.

Старухи подошли к алтарю. Одна из них тащила на веревке черного козла, без единого светлого пятна. Напуганный козел упирался как мог.

Ришильда выпила горький настой, от которого ее едва не стошнило, и снова распростерлась на камне. Семь Вдов затянули зловещий напев и перерезали животному горло. Ведьмы собрали кровь в человеческий череп и замешали с вязкой жирной массой. Они принялись покрывать темной кашицей обнаженное тело, бесстыдно лапая самые чувствительные места. Ришильду приводили в ужас их заскорузлые пальцы с черными ногтями, но дурманный напиток делал свое дело и реальность уступила место сладостной истоме. Ришильда видела уже не кошмарных старух, а прекрасных эфебов и дев, принявших ее в свою чувственную игру, и трепетала под прикосновениями опытных пальцев, отдаваясь этим чародеям телом и душой. Когда девушка застонала от подступающего наслаждения, колдуньи вылили на ее кожу остатки жертвенной крови.

– Пусть жизнь Рогатого бога войдет в эту женщину, пусть обретет она его силы!

Ришильда в исступлении завопила, и старухи подхватили ее крик. Бесстыдный вопль вырвался за пределы оскверненных руин и разлетелся в ночи, на несколько миль вокруг. Поселяне крестились от страха. Чистый свет Христа осенил еще не все темные уголки.

Когда обряд был завершен, Ришильда еще долго не могла подняться. Рассудок ее был замутнен, но девушку переполнял восторг, она чувствовала, что обрела великие силы.

– Пришло время платить, моя госпожа, – свистящим шепотом напомнила одна из старух.

Ришильда избегала смотреть на колдунью, она боялась подпасть под ее сумрачное влияние.

– Я обещала вам защиту от ваших гонителей. Что еще, старуха?