Битва за Рим - Колин Маккалоу

— Сейчас, — отозвался тот и, видя, что кувшин на столе сиятельных собеседников уже почти пуст, добавил: — Что вы, италики, можете понимать в вине?

— Клоатий! — усмехнулся Марий. — Попридержи язык и следи за своим поведением!

Когда с обменом любезностями было покончено, вновь пришедший перешел к делу:

— Я хотел бы знать, как вы оба относитесь к новым законам Ливия?

— Тут мы единодушны, — ответил Сулла.

После своего возвращения из путешествия он несколько раз пытался встретиться с Марием, но великий государственный муж оказался совершенно недостижим. У Суллы не было оснований полагать, что тот намеренно избегал его: видимо, время для визитов всякий раз выбиралось невпопад. Тем не менее после последней неудачи Сулла поклялся, что больше попыток предпринимать не станет. В результате он так до сих пор и не поведал Марию, что с ним произошло на Востоке.

— И каково же ваше единодушное мнение? — настаивал Марий, словно не замечая обиды в голосе Суллы.

— Они справедливы.

— Прекрасно, — отозвался Марий, откидываясь назад, чтобы дать Клоатию поставить на стол наполненный кувшин. — Так вот: сейчас Ливию важен каждый сторонник для того, чтобы провести законопроект о земле. И я обещал ему вербовать их от его имени.

— Желаю успеха, — произнес Сулла, не найдя ничего лучшего.

— Ты хороший городской претор, Помпей Руф, — повернулся Гай Марий к собеседнику Суллы. — Собираешься баллотироваться в консулы?

— Именно об этом мы с Луцием Корнелием только что говорили! — воскликнул тот. — Мы намерены с ним баллотироваться вдвоем через три года.

— Умно придумано! — похвалил Марий, мигом уловив суть, и рассмеялся. — Отличная пара! Пусть достанет у вас решимости. Если союз ваш не распадется, вы с легкостью победите на выборах.

— Мы тоже так считаем, — откликнулся Помпей Руф. — И решили скрепить наш союз браком между нашими детьми.

— Вот как? — Марий приподнял бровь.

— Да, я собираюсь выдать дочь за его сына, — словно оправдываясь, подтвердил Сулла.

«И отчего я чувствую себя не в своей тарелке в присутствии этого человека? — спрашивал себя Луций Корнелий. — Характер ли Мария тому виной или собственная моя неуверенность?»

Однако Марий в ответ на последнее заявление вздохнул с явным облегчением и почти вскричал от радости:

— Прекрасно! Ах как все тогда замечательно устраивается! Это решает фамильную дилемму. Все — и Юлия, и Элия, и Аврелия — будут просто счастливы!

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Сулла.

— Моего сына и твою дочь, — как всегда бестактно рубанул тот. — Они, похоже, слишком нравятся друг другу. Но покойный Цезарь завещал, чтобы двоюродные братья и сестры не женились между собой. И я с ним вполне согласен. Тем не менее мой отпрыск и твоя дочь успели надавать друг другу абсурдных клятв.

Это известие поразило Суллу как гром среди ясного неба. Он никогда не задумывался о возможности такого союза и так редко общался с дочерью, что та ни разу не сказала ему ничего о Марии-младшем.

— Ага… Я, видно, слишком часто бываю в отъездах, Гай Марий. Я всегда это подозревал, — произнес он наконец.

Помпей Руф, в некоторой растерянности прислушивавшийся к этому разговору, прочистил горло и робко вставил:

— Если возникли какие-то осложнения, Луций Корнелий, то не волнуйся насчет задуманной нами помолвки.

— Никаких осложнений, Квинт Помпей! — решительно заверил его Сулла. — Они двоюродные брат и сестра и росли вместе — не более того. Как ты, должно быть, уловил из слов Гая Мария, мы с ним никогда не имели в виду подобного брака. И наш с тобой сегодняшний уговор чудесно решает дело. Ты согласен, Гай Марий?

— И вправду, Луций Корнелий: довольно смешения патрицианской крови и браков между двоюродными братьями и сестрами. Покойный Цезарь был бы против.

— У тебя есть на примете невеста для Мария-младшего? — полюбопытствовал Сулла.

— Да. Дочь Квинта Муция Сцеволы года через четыре достигнет совершеннолетия. Я уже прощупал почву, и ее отец не возражает. — Марий не мог сдержать довольного смешка. — Быть может, я и италийский деревенщина, по-гречески не разумеющий, но редкий римский аристократ не соблазнился бы размером наследства, которое в один прекрасный день достанется моему сыну.

— Справедливо! — также со смехом подтвердил Сулла. — Так что мне остается лишь найти жену своему сыну, причем не среди дочерей Аврелии.

— Как насчет дочерей Цепиона? — злокозненно предложил Марий. — Только подумай, какую за ними дадут бездну золота!

— А что, это мысль, Гай Марий. Их ведь две, и живут они в доме Марка Ливия?

— Именно так. Юлия прочила старшую из них в жены Марию-младшему, но я придерживаюсь мнения, что с политической точки зрения ему гораздо выгоднее будет взять за себя какую-нибудь дочку из рода Муциев. У тебя же иная ситуация, Луций Корнелий. Для твоего сына идеальной парой была бы какая-нибудь Сервилия.

— Да, пожалуй, так. Я подыщу ему подходящую невесту.

* * *

Однако мысли о женитьбе сына вылетели из головы Суллы, стоило ему сказать дочери, что она помолвлена с сыном Квинта Помпея Руфа. Корнелия, доказав, что она истинная дочь Юлиллы, мигом ударилась в крик и уже не умолкала.

— Можешь верещать сколько тебе угодно, — холодно промолвил Сулла. — Это тебе не поможет, девочка моя. Ты поступишь, как тебе говорят, и выйдешь за того, кого я тебе укажу!

— Ступай, Луций Корнелий! — взмолилась Элия. — Тебя хотел видеть сын. Позволь мне самой заняться Корнелией, прошу тебя!

Все еще кипя от гнева, Сулла прошел к сыну. Простуда у того никак не проходила. Все тело юноши ломило, его мучил мокрый кашель.

— Ничего, это пройдет, сын! — утешал Луций Корнелий Сулла, садясь на край постели и целуя больного в лоб. — Погода стоит неважная, но в этой комнате тепло и хорошо.

— Кто там визжит? — хрипло спросил Сулла-младший.

— Твоя сестра, чтоб ей провалиться…

— Из-за чего? — озабоченно спросил тот — он любил сестру.

— Я только что сообщил ей, что отдам ее замуж за сына Квинта Помпея Руфа. А она, похоже, надеялась выйти за своего двоюродного братца, Мария-младшего.

— Как?! Мы ведь все думали, что она станет женой Мария-младшего! — потрясенно воскликнул сын.

— Да ни у кого и в уме этого не было! Твой покойный предок, Цезарь, был против браков между родственниками. И Гай Марий его в этом поддерживает. Я придерживаюсь того же убеждения. Постой… — Сулла нахмурился. — Уж не хочешь ли ты сказать, что думал взять в жены одну из дочек семейства Юлия?

— Что?! Лию или Ю-ю?.. — Сулла-младший от души рассмеялся, затем закашлялся и, лишь выплюнув мокроту, смог наконец произнести: — Нет, папа, что ты! Надо же такое вообразить! Кого ты мне прочишь в невесты?