Пока ты веришь - Ирина Шевченко

— Нашла что-нибудь интересное? — Фредерик указал взглядом на списки.

Она удрученно покачала головой. Маги среди владельцев домов с подходящими подвалами были, но как установить, связаны они с ВРО и непосредственно с Эллой Мейлан или нет?

— Знал бы, скопировал бы всю информацию по салджвортской агентурной сети, — сказал с запоздавшим сожалением эмпат. — Теперь не получится. Мой мандат аннулирован, как и твой, а отсвечивать печатью Совета прежде времени не хотелось бы.

— Выйти на кого-нибудь в управлении? Ты же говорил, там остались твои люди.

— Не рискну привлекать их, зная Эллу. Уверен, она уже подмяла под себя региональное управление, и без ее ведома там теперь даже мухи не летают.

— Смотрю, ты просто восхищен ее методами, — не удержалась от язвительного замечания Адалинда. — Или это зависть? У нее — власть и сила, а на тебя объявили охоту.

— Как и на тебя, дорогая, — с легкомысленной улыбкой напомнил мужчина. — А Эллой можно восхищаться как талантливым организатором и беспринципной стервой, но завидовать ей у меня и в мыслях не было. Каждому свое. Она — паучиха, паутины по ее части. У меня же иные таланты.

— И у меня, — задумчиво протянула магиня. — Скажи, у тебя, случайно, не осталось каких-либо документов, подписанных Мейлан?

— Хочешь подделать ее подпись? — Фредерик покачал головой. — Не трать время. Срисовать ее закорючку труда не составит, но подделать магический оттиск Эллы даже я не возьмусь.

— Каждому свое, — повторила его слова Адалинда, радуясь, что успела купить все необходимое для переносной лаборатории. — Так у тебя есть бумаги с ее подписью? Желательно что-то, что ты не собирался сохранить на память.

— Да, но…

— Думаю, Элла привезла в Салджворт своих людей. Местные еще не успели запомнить в лицо каждого. Если кто-то явится с подписанным Мейлан приказом и затребует данные по салджвортским магам, этот приказ будут проверять или постараются выполнить в кратчайшие сроки?

— Второе. Но, Эдди…

— Дай мне любую писульку с ее визой, — раздельно потребовала магиня, начиная терять терпение. — Если у тебя ее нет, то это — разговор ни о чем. Если есть, продолжим его, когда я закончу.

Подходящих «писулек» у Фредерика нашлось целых три. Адалинда на глаз оценила бумагу и чернила, выбрала один из документов и, выставив бывшего мужа за дверь, заперлась в комнате. То, что работа может занять всю ночь, ее не тревожило: в любом случае ей вряд ли удалось бы сегодня уснуть.

Джек тоже не спал.

Он никогда не спал, но сегодня он не спал по-особенному, по-настоящему, а не потому, что не мог отключиться. Опять и опять перебирал спутанные нити своей души в надежде затронуть ту самую, что приводила его в подвальную лабораторию, в которой заперт его создатель. Хотел увидеть. Нет, не Дориана Лленаса. Не человека без лица, насмехающегося над ним. Не вспухший палец под стеклом. Джек хотел увидеть, удалось ли мэтру настроить работу машины. Его не испугал бы еще один опутанный проводами труп, но определенно огорчил бы.

«Тебе не жаль этих людей?» — вкрадчиво спрашивал другой, притаившийся в его памяти.

Джек в ответ мысленно пожимал плечами. Жаль. Но они все равно умрут и не по его вине. Лучше, если их смерти не будут напрасными.

«Их смерть — твоя жизнь? — усмехался другой понимающе. — Ну-ну. Ты действительно думаешь, что сможешь с этим жить?»

Сможет. Потому что хочет. А другой, если не испытывает уже подобных желаний, если ему претит занять чужое тело — живое тело, чувствующее тепло прикосновений, холод и боль, — может убираться. И то, что он зовет совестью, пусть забирает с собой. Джеку не нужна совесть, ему нужна жизнь.

Другой ничего не отвечал на это, продолжал усмехаться, и Джек понимал, что он не уйдет…

Фредерик не спал.

Раз за разом прокручивал в голове события минувшего дня и не мог отделаться от ощущения, что упустил нечто важное. Интуиция, не раз помогавшая прежде, предупреждала об опасности, но эмпат, как ни старался, не смог понять, откуда ждать беды…

Не спал в отведенной ему комнатушке Скопа.

Вертел в руках револьвер, который у него так и не отобрали. Думал о том, что поднимется сейчас с кровати, выйдет в коридор, а там и из квартиры, и замирал, почувствовав болезненный тычок дула в висок или под подбородок. Выдыхал медленно ртом, отводил в сторону руку с оружием, а спустя несколько минут начинал все сначала. Безумная игра, но иных развлечений контрразведчику не оставили…

В предместье Салджворта вторую ночь подряд ворочалась на постели Эби.

Она знала, что сон придет лишь к рассвету, когда иссякнет поток несуразных мыслей, неосуществимых желаний и слез, которые она лила в полном молчании…

Элеонора Мейлан бодрствовала, невзирая на поздний час.

Прислушивалась к доносившемуся из ванной шуму воды и пробивающемуся сквозь него негромкому голосу. Сегодня ее любовник был несказанно доволен собой, и их бурная размолвка, за которой последовало столь же бурное примирение в постели, не испортила ему настроения, раз уж он так бодро напевал арию из модной в этом сезоне оперетки. Элла же до сих пор злилась.

— Что для тебя важнее? — спросил он. — Заполучить Адалинду, когда Лленасу довольно обманки, или убрать Валье? Второе, я полагаю? Тогда доверься мне, и мы избавимся от обоих.

Он был прав, Фредерик представлял большую опасность, чем его бывшая жена. Устранить обоих — вообще идеальное решение. Но довериться? Нет, подобной глупости Элла себе не позволит.

Она и без того слишком расслабилась за последние три года.

Изначально этот некромант нужен был ей только для дела. Она нашла его по его работам — никого не заинтересовавшим, как и исследования Дориана, статьям. Убедилась, что он ей подходит, и решилась на контакт. Тесный контакт — по ее опыту, это упрощало общение и увеличивало шансы на то, что они придут к взаимопониманию.

Элла способствовала продвижению карьеры нового любовника. Финансировала продолжение исследований, продолжая следить за Лленасом. Постаралась максимально синхронизировать их работу, а когда после очередной отвергнутой в ученых кругах идеи Дориан затаился, придумала, как приставить к нему наблюдение.

Она умела ждать. Просчитывать варианты, строить планы и менять их, если это сулило еще большую выгоду.

Она никогда не ошибалась. После того случая — никогда.

Тогда, юная неискушенная девушка, она испугалась. Просто испугалась и буквально в последний момент вышвырнула из своей постели черноглазого красавца-мнемониста, внимания которого добивалась месяцы. Так бывает, и если бы он проявил понимание и терпение, то… Но она не рассчитала сил, и его забросило в соседнее здание в разгар студенческого вечера. Извинений он не принял, позора не простил — разделил его с нею. К утру вся академия знала, из чьей постели он в прямом смысле вылетел, и Элла, вернее, Нора — тогда ее звали Норой — получила репутацию доступной девицы, склонной к жестоким шуткам. Что ей оставалось? Только соответствовать.