Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период - Зарема Хасановна Ибрагимова

Три недели их не выпускали из Турции, много лишений пережили эмигранты[1472]. Хаткоко Давлет-Гирей ещё ребёнком с первой волной изгнанников был увезён в Османскую империю и сполна вкусил горький хлеб чужбины. В надежде хоть как-то предостеречь своих собратьев, всё ещё покидавших отчизну, он писал статьи, которые с 1908 года печатались в парижском журнале «Мусульманин». Вот что говорилось в них: «Я смею думать, что напротив, именно Турция и никто больше погубила горцев в нравственном, моральном и физическом отношениях. Притворный и гнусный режим. Нет на свете краше и лучше Кавказа. Обманывать вас у меня нет причины»[1473]. Жизнь мухаджиров в Турции была тяжёлой не только в плане социально-экономическом, но и в культурном отношении, из — того что в ней проводилась шовинистическая пантюркистская политика, с запретами горцам носить национальную одежду, черкеску, папаху, бурку. Чеченцы в Турции находились на грани исчезновения. Многие из них со временем утратили свой родной язык, обычаи. В Сирии также в ассимилятивной форме чеченская диаспора была на грани исчезновения[1474].

Переселившиеся в 1865 году в Турцию горцы на другой же год стали оттуда возвращаться. Мужчины, старики, женщины с привязанными за спинами детьми выходили к границе с Россией проклиная своё легкомыслие и турок[1475]. Из огромной массы желавших вернуться в 60-х — начале 70-х годов XIX века сумели возвратиться в родные места лишь 5857 чеченцев. Значительно больше количество переселенцев вернулось после войны 1877–78 годов. Затрудняя и вовсе запрещая возвращение мухаджиров на Кавказ, царское правительство спешило захватить плодородные земли в свои руки. Оно объявляло землю общинной и, рассматривая её в этом случае как государственную, распоряжалась ею по своему усмотрению[1476]. С 1865 по 1871 гг. 3760 чеченцев пожелали вернуться на родину и вышли к русско-турецкой границе. Наместник на Кавказе разрешил вернуться в Терскую область 2260 горцам, 1500 человек вынуждены были остаться в Турции[1477]. Только за один, 1871 год из Турции возвратилось более 1, 5 тыс. чеченцев[1478]. Вслед за уходом в 1863–65 гг. до 40 тыс. чеченцев и кабардинцев в Турцию, в начале 70-х годов произошёл возврат почти половины ушедших семей на родину[1479]. Не видя другого выхода из создавшегося тяжёлого положения на чужбине, горцы стали продвигаться к русско-турецкой границе, для возвращения на Кавказ. Переселенцам объявили, что при попытках пересечь границу против них будет применено оружие как турецкой стороной, так и российской[1480]. 12 ноября 1865 года турки произвели 13 выстрелов по чеченцам. Около 11 часов Камил Али — паша дал команду стрелять ядрами. Первое ядро поразило несколько человек, остальные разорвались в середине чеченского лагеря. После 5 выстрелов чеченцы были вынуждены покинуть границу[1481]. Российские власти настаивали на том, чтобы Порта удалила от границы желающих вернуться на Кавказ. Кавказские переселенцы, не теряя надежды, обращались с прошениями о возвращении на родину в Генконсульство, к наместнику на Кавказе, начальнику Терской области, императору Александру II[1482]. Так, к кавказскому руководству с просьбой о возвращении обратился подпоручик русской службы Підхвали Хамзаев, у которого в Турции умерли брат, сестра и тётка[1483]. В своём прошении на имя начальника Терской области чеченские мухаджиры сожалели о том, что эмигрирывали в Турцию: «Покорнейше просим ходатайства Вашего Превосходительства, — писали они, о возвращении нас на нашу родину. Мы узнали, что Мусса нас обманул, он говорил нам, что мы будем приняты на службу в том же достоинстве, какое имели у Вас. Теперь оказалось, что его слова были ложны, а справедливы Ваши. Из нас и так погибла уже одна треть»[1484]. Мухаджиры Гамбулаг, Гадис, Гасихан, кадий Имаз и Астемир обратились к великому князю Михаилу Николаевичу. В своём прошении они сообщали: «Ваше императорское Высочество, мы находимся в весьма несчастном положении и просим Вас: будьте милосердны, разрешите нам возвратиться к Вам. Если бы имели малейшую возможность остаться здесь, мы не смели бы беспокоить Вас. Царь Московский для нас отец родной»[1485]. Им был дан ответ, что они теперь турецкоподданные, и российские власти не вправе пропускать подданных чужого государства. Тогда горцы обратились к турецким властям, но Великий визирь Гусейн — бек возразил, что чеченцы не могут считаться турецкоподданными. Таковыми были только те, кто прожил в Турции 3 года[1486]. Чеченцы вновь обратились к наместнику на Кавказе, с просьбой вернуть их на родину. В начале октября 1865 года более 500 чеченцев, находившиеся на границе около Александропольского кордона сообщили российским властям, что они готовы креститься, дабы вернуться на родину[1487].

В начале ноября 1865 года на русско-турецкой границе уже скопилось 2600 человек, желавших принять православие и вернуться на Кавказ. Однако российское руководство даже на таких условиях не спешило пропускать их через границу, т. к. опасалось, что 18 тыс. чеченцев, располагавшихся в близлежайших районах Турции тоже пожелают креститься и вернуться на родину, а ведь возвращаться им было уже некуда, родовые земли были или конфискованы или проданы[1488]. В итоге было разрешено направить в Тифлис только 200 человек, находившихся у турецкого Арпачая. Принятие православия ставилось необходимым условием для этого, но на немедленном крещении чеченцев власть не настаивала. На Кавказе горцев конвоировали казаки, им выделялся провиант и дрова на ночлег. Эти переселенцы были в дальнейшем размещены в Надтеречном наибстве[1489]. Все пропущенные из Тифлиса во Владикавказ партии чеченцев находились в крайне бедственном положении: без всяких средств к существованию, без продовольствия, без скота и арб.

Большинство партий составляли женщины и полунагие дети. При некоторых партиях оказывалось по несколько лошадей, но и те служили не для подъёма тяжестей, а для подвоза изнурённых стариков или больных женщин и детей[1490]. Многим мухаджирам, после долгого переговорного процесса с турецкими и российскими властями пришлось повернуть обратно в Турцию, другие всё-таки тайно переходили границу. Переходы русско-турецкой границы, по-преимуществу тайные, всё учащались. Самое большое количество задерживаемых переселенцев было в Александропольском и Тифлисском уездах, а также в Тифлисе, по Военно-Грузинской дороге, на Дарьяльской заставе и в самом Владикавказе[1491]. Начальник Терской области М.Т. Лорис-Меликов спешил сообщить в Главный штаб Кавказской армии о необходимости усиления надзора за переселенцами на границе. Эриванский военный губернатор 21 октября 1868 года предложил начальнику Александропольской кордонной линии: «…Строжайше объявить кардонной страже, что в случае нового прохода партий чеченцев стража поста, около которого пройдут чеченцы, будет предана суду». Всего в течении сентября и октября 1870 года перешли турецкую границу 758 человек, все