Сломай меня - Меган Брэнди

подходит к перилам, и как раз в этот момент шары поднимаются до уровня его глаз.

Нежно-голубые и розовые, с нарисованными следами маленьких ножек и подсветкой внутри, чтобы сделать следочки еще более заметными.

Мэддок забирает сына, а Ройс разворачивается и смотрит мне в глаза.

– Малышка? – выдыхает он.

– Малыш…

У него вырывается недоверчивый смех. Он делает шаг ко мне, и тут на балкон входит Ролланд с двумя крошечными баскетбольными мячами в руках.

Ройс замирает. Стоит и переводит взгляд с мячей на меня и обратно.

Наконец он с улыбкой поворачивается к Рэйвен:

– Что… Он снова забацал тебе ребенка?

Рэйвен смеется:

– Мячи не для нас.

Со смущением на лице Ройс поворачивается к Кэпу:

– Ага, брат?

Кэп улыбается, обнимает Викторию и мотает головой.

Ройс меняется в лице, резко поворачивает голову ко мне, и… мне знаком этот взгляд.

Мои щеки горят, его семья смеется, Ролланд кладет мячи на тахту, и все они уходят.

Ройс бросается ко мне и обхватывает мое лицо ладонями.

– Скажи мне, – его голос дрожит.

– Я беременна, – шепчу я. – Близнецами.

Он накрывает мой рот своим, как делает каждое утро, весь день, каждую ночь. Целует меня страстно, но нежно и, как всегда, ненасытно, а потом мы оказываемся в нашей постели. Стены у нас теперь обшиты звукоизоляцией, чтобы мой мужчина не сдерживал свою дикую, необузданную натуру.

Он раздевает меня за секунды и прокладывает дорожку из поцелуев по моей шее и груди, пока не доходит до живота.

Его ладони расправляют мой пирсинг.

– Это было нам суждено, двое… – шепчет он. – Мы были двумя потерянными, одинокими душами, мы умерли вместе и вернулись в этот мир вдвоем, сильнее, чем были прежде.

Что-то касается моего живота, и я вижу цепочку. Ее сложно назвать изящной – из белого золота, толстого плетения, под стать цепи, что висит у него на шее, и на ней – круглый медальон со звездой.

Ройс протягивает мне руку, и я сажусь. Он открывает медальон, однако там ничего нет.

– Я купил это несколько месяцев назад… Хотел подарить тебе, но не был уверен, что тебе понравится, да и вообще я не знаю, почему я вдруг решил, что мне непременно нужна эта вещица. Я свел моих братьев с ума, прося их помочь придумать, что положить внутрь. Они предлагали, но все казалось глупым, зато теперь я знаю почему, – Ройс встречается со мной взглядом. – Этот медальон, он же специально для них предназначен, для близнецов. В нем будут их фотографии. – Он наклоняется и закрывает глаза, когда его лоб касается моего пупка. – Близнецы, – говорит Ройс, но обращается не ко мне, – когда вы станете достаточно сильными, чтобы встретиться с миром, вы не будете одиноки.

У меня ноет в груди.

Мой потерянный мальчик…

Нет, теперь не потерянный, а получивший именно то, о чем всегда мечтал – подтверждение, что он никогда больше не будет чувствовать себя одиноко.

Ройс смотрит мне в глаза.

Мой сумасшедший, пылкий, нетерпеливый мужчина.

Мой грубый, ко всему готовый Брейшо.

Мой нежный Брейшо.

Его взгляд говорит, что он готов овладеть мной, и я к этому полностью готова, и тут он удивляет меня, поднимая голову с нахальной усмешкой.

– А я знал, что моя сперма окажется самой сильной.

Я смеюсь, и Ройс приникает к моим губам, но стоит мне протянуть руки к ширинке на его джинсах, как он резко отстраняется и начинает лихорадочно искать телефон и ключи.

– Что ты делаешь? – слежу я за его движениями.

– Прости, Динь-Динь, пока что нет времени на развлечения. Одевайся обратно.

Я смеюсь.

– Почему, нам куда-то надо?

Он отвечает мне озорной улыбкой и бросает на кровать спортивную сумку.

– Это требует встречи лицом к лицу.

Я прищуриваю глаза, и его улыбка становится еще шире.

– Ройс…

– Вставай быстро. Мне надо рассказать ему.

– Ройс! – кричу я.

Ройс подскакивает ко мне и обхватывает мое лицо ладонями.

– Не сердись, малышка, – говорит он, подавляя улыбку. – Мне бы не хотелось снова завязывать тебе глаза.

– Да что ты затеял?

Его взгляд смягчается, большой палец поднимается к моему виску. Мы четыре раза были у специалиста на Восточном побережье, лучшего из лучших, по словам Ролланда, и он сразу, как только узнал, что у меня поврежден зрительный нерв, приступил к поискам решения.

Врач подтвердил то, что мы с Ройсом и так уже знали. Вылечить это нельзя, и нельзя изменить неизбежное, но у меня больше времени, чем я думала, и это хорошо. А что еще лучше, так это то, что, возможно, удастся продлить этот срок с помощью экспериментальной медицины, поэтому после рождения детей мы сделаем все, что от нас потребуется.

– Ты разве недостаточно помучил моего брата в прошлый раз, когда он был здесь? – догадываюсь я о причине сборов.

– Не-а. Я хочу прямо сейчас помочиться на свежую рану, – Ройс притягивает меня к себе. – Ну позволь мне.

Он подносит к губам мою руку, а потом целует мое кольцо.

Этот ушлый парень обманом заставил меня выйти за него замуж!

Как-то я вышла из дома в просторном худи и легинсах, собравшись посмотреть кино, а увидела всю семью, включая моего брата, сидящих на траве у цветника. В паре футов от них стояли Ройс и священник.

Я помню свой шок. Вот так мы поженились.

Ну и не будем забывать, как я чуть не потеряла сознание, когда Ройс надел мне на палец кольцо – и не просто какое-нибудь кольцо, а выполненное на заказ из белого золота.

Цвет у белого золота серебряный. С двух сторон тянутся друг к другу звезды, почти соприкасаясь в середине, одна чуть выше другой. На каждой – россыпь мелких бриллиантов.

Кольцо идеальное, и в нем столько смыслов… но кроме нас вряд ли их сможет кто-нибудь понять.

Мы были одинокими душами, летящими в темном небе, и упали прямо в объятия друг к другу.

Понимаю, что в плане логики мои слова звучат абсурдно, но чувства, стоящие за символикой, значат для нас очень много.

Так что да. Я замужняя беременная восемнадцатилетняя студентка колледжа, и я безумно счастлива.

Но подождите-ка…

Я отстраняюсь и всматриваюсь в Ройса.

– А откуда ты знаешь, как найти Баса? Он же так и не сказал мне, где его искать.

– Да ладно тебе, Динь-Динь. Я-то знаю, как его найти.

Я с подозрением прищуриваюсь.

– И как же?

– Проследи за кошечкой, и она приведет тебя к засранцу, – улыбается он.

У меня вырывается смешок.

– За той блондинка, имени которой я даже не знаю?