Дети мои - Гузель Яхина

Вода стала – еще нежнее, еще ласковее. Вода была теперь – как теплое масло, как дыхание, как шелк. Она разгладила морщины на Баховом лбу, расплела и расчесала волосы. Сняла с исподнего обрывки водорослей и налипшую чешую, омыла темные от ила ступни. И он, с облегчением забывая о своем недавнем намерении, растянулся блаженно на водных струях, раскинувшись широко и запрокинув голову, как раскидываются дети в колыбели. Вода тянула его – не то плавно неся куда-то, а не то вытягивая в длину его размякшее тело.

Он чувствовал, как длинными и гибкими становятся ноги и руки, как вырастает и расправляется грудь. Как звено за звеном разгибается позвоночник и распрямляются ребра. Как, наполненные водой, набухают мускулы. Как распахиваются легкие и расправляются сжатые внутренности, а ненужная отныне кожа растворяется в волнах. Организм Баха, более не скованный границами тела, разрастался вширь и вдаль – течением его разносило по дну, от истоков Волги и до ее устья.

Пальцы ног его несло в тихие заводи Шексны и Мологи, к пологим берегам Дубны и Костромы. Колени и голени раскинулись по Оке, бедра легли в синие воды Свияги. Руки его дотянулись до Камы, распластались по изгибам Вятки, Чусовой и Вишеры. Туловище растеклось вдоль Жигулевских гор и Змеёвых гор, по устьям Иргиза и Еруслана. Волосы – разметались по Ахтубе, концами макнувшись в Каспий.

Бах растворялся в Волге. Самая малость оставалась ему до мгновения, когда ток его крови заменит речное течение, кости станут песком и камнями, а волосы – водорослями, как вдруг сила – грубая, резкая – ухватила его за грудки и за бороду, потянула вверх.

* * *

Лицо обожгло холодным воздухом. Тот же воздух проник и в ноздри – вместо привычной уже воды. Бах, отвыкший дышать, закашлялся и задергался было, желая поскорее вернуться в реку, – но его не пускали: чьи-то руки держали крепко. Дернули резко, выволокли за шкирку, за пояс – и вот он уже на дне лодки: судорожно разевает рот, обтекая водой.

Над ним – два киргизских лица, красных от мороза. Одно – молодое, в суконном шлеме с опущенными ушами. Второе – исчерченное морщинами, в синей фуражке с малиновым околышем.

– Уйти хотел, – говорит молодой, незнакомый.

Второй молчит. Бах узнает его черты, хотя и сморщенные годами: Кайсар, угрюмый лодочник с хутора Гримм.

Лица исчезают – киргизы берутся за весла. Бах лежит на дне раскачивающейся лодки, заново учась дышать. На лоб и щеки его падают снежные хлопья. Слышно, как снаружи о бока ялика скребутся льдины.

– Поехали? – раздается голос Кайсара.

Бах вдыхает воздух – колкий, вперемешку со снегом – и отвечает:

– Я готов.

Якоб Иванович Бах был арестован в 1938 году и приговорен к пятнадцати годам заключения в исправительно-трудовых лагерях. В 1939 году этапирован к месту отбывания наказания в Карагандинский ИТЛ Казахской ССР. Работал сначала на строительстве Джезказганского промышленного узла, затем – на добыче руды для металлургических комбинатов Карлага. В 1946 году погиб при обвале в шахте вместе с одиннадцатью заключенными.

11 сентября 1941 года в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР “О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья” население колонии Гнаденталь в полном составе было выслано в Казахскую ССР. Гнаденталь был отдан под заселение беженцам из прифронтовых зон и переименован в Геннадьево. Всего из Поволжья в сентябре 1941 года было депортировано 438 тысяч советских немцев.

Анна Якобовна Бах получила среднее образование в школе-интернате имени Клары Цеткин города Энгельса (бывший Покровск). Мечтала поступить в Энгельсскую военную авиационную школу пилотов, подала документы, но сдать приемные экзамены не успела – началась война. В сентябре 1941 года была депортирована из Поволжья вместе с основной массой немецкого населения края и направлена на спецпоселение в аул Карсакпай, в 50 километрах от села Джезказган Карагандинской области Казахской ССР. В ноябре 1942 года была призвана в трудармию, в составе “трудовых колонн” работала на объектах НКВД в системе Карлага. В 1946 году получила инвалидность (ампутация ноги до середины бедра вследствие травмы на производстве), вернулась на поселение в Джезказган и устроилась учетчицей в совхоз.

Василий Васильевич Волгин в 1941 году окончил факультет иностранных языков Саратовского педагогического института. Диплом учителя немецкого языка получить не успел – ушел добровольцем на фронт. 8 мая 1945 года встретил в саксонском Гнадентале на Эльбе. Через полгода вернулся в Поволжье. Четыре месяца работал в колхозе села Геннадьева (бывший Гнаденталь), еще пять – разнорабочим при детском доме имени Третьего Интернационала (на месте бывшего хутора Гримм). В конце 1946 года выехал в Казахстан на поиски Якоба Ивановича Баха, адрес места заключения которого знал из полученной на фронте открытки. В 1947 году вместо погибшего Я. Баха нашел Анну Бах. Остался в Джезказгане, женился на Анне Бах, работал учителем немецкого языка в местной школе.

Сборник “Сказки советских немцев” был издан в 1933 году в издательстве “Молодая гвардия” (объем – 640 страниц, редактор и автор предисловия И. Фихте, перевод на русский язык Л. Вундта). В первом издании автором сказок значился некий селькор Гобах; во втором Гобах фигурировал уже как составитель, а из последующих упоминание о нем и вовсе исчезло. Книга выдержала 5 переизданий, общий тираж ее составил 300 тысяч экземпляров. Самая известная сказка сборника, “Дева-Узница”, была поставлена в 1934 году в саратовском ТЮЗе, а в последующие годы – еще в 49 театрах СССР, включая ТЮЗы Москвы и Ленинграда.

1918 – Год Разоренных Домов

1919 – Год Безумия

1920 – Год Нерожденных Телят

1921 – Год Голодных

1922 – Год Мертвых Детей

1923 – Год Немоты

1924 – Год Возвращенцев

1925 – Год Гостей

1926 – Год Небывалого Урожая

1927 – Год Плохих Предчувствий

1928 – Год Спрятанного Хлеба

1929 – Год Бегства

1930 – Год Возмущения

1931 – Год Большой Лжи

1932 – Год Большой Плотины

1933 – Год Большого Голода

1934 – Год Большой Борьбы

1935–1938 – Годы Вечного Ноября, Годы Рыб и Мышей

…на весь Гнаденталь набралось бы не более сотни известных поселенцам русских слов. Однако, чтобы сбыть товар на Покровской ярмарке, и этой сотни было достаточно.

Покровская слобода, Покровск – старые названия города Энгельс. С 1922 по 1941 год был столицей Немецкой автономии. Переименован в 1931 году в честь немецкого философа Фридриха Энгельса.

Хроники переселения германских крестьян в Россию повествовали о днях, когда по приглашению императрицы Екатерины первые колонисты прибыли на кораблях в Кронштадт.