Побег из сказки - Юлия Набокова

Ошеломленное чудище пришло в себя и приготовилось отомстить за жестокие издевательства над собой, но тут его постигла очередная напасть. На этот раз его конечности сами собой пустились в бешеный пляс и отказались ему повиноваться.

– Танцуй, пока молодой, мальчик, танцуй, пока молодой! – весело распевала Гликерия, и змей послушно крутился вокруг своей оси, высоко подбрасывал лапы и смешно дергал мордой, как танцовщицы в индийском кино.– Ну где же ручки, ну где же ваши ручки, давай поднимем ручки и будем танцевать! – продолжила танцевальную тему девушка, угорая над уморительным зрелищем.– Танцы на воде-е, и-е, и-е, такого я не видал нигде,– под конец добила она чудище, но, несмотря на то что в процессе аквадискотеки оно потеряло немало сил, желания перекусить «строптивым ужином» у него не поубавилось. И стоило Глаше замолчать, как монстр снова рванул к берегу.– А ты не сдерживай слез, реви-реви,– затянула она на свой страх и риск. Но, как оказалось, ничто человеческое змею было не чуждо, и тот забился в истерике, молотя лапами по воде и исторгая из себя такие протяжные завывания, что, будь в Кукуе представители Гринписа, они бы непременно упекли Гликерию под стражу за измывательство над бедным животным.

– Чего это с ним, оно плачет? – в изумлении спросил маркиз, подбегая ближе к воде и вглядываясь в рыдающего монстра. А затем простодушно предположил: – Может, змей – это заколдованный человек, и теперь он вспомнил себя и раскаивается в своих преступлениях?

За свою доброту Оливье и поплатился: бьющийся в судорогах змей выбросил в маркиза тонкий и острый хвост и, насадив его, как на копье, поднял в воздух и принялся молотить им по земле.

– Оливье! – взвыла Глаша, оборвав песню на полуслове и бросаясь на выручку.

Монстр мгновенно пришел в себя и раззявил зубастую пасть, явно намереваясь закусить ее спутником. Девушка подхватила с земли выпавший меч маркиза и с ожесточением прокричала продолжение песни. Змей, снова потеряв контроль над собой, зашелся истерикой, а Глаша, не прекращая своих волшебных завываний, изо всех сил саданула его по хвосту. Хвост дернулся, сбросил Оливье на камни и стремительно исчез под водой. Дрожа от страха за жизнь своего спутника, девушка подскочила к нему и с ужасом разглядела глубокую рану, из которой ручьем хлестала темная кровь. Из глаз посыпались слезы, Глаша машинально прижала руки к лицу, и ее пылающие щеки обожгло ледяное прикосновение серебра. Браслет оборотней! Продолжая извлекать из монстра крокодильи рыдания и превозмогая свои собственные, она рванула его с запястья и поспешно натянула на руку метавшегося в беспамятстве Оливье. После чего схватила с земли камешек поувесистее и, с ненавистью уставившись на уродливую морду змея, страшным голосом проорала:

– Зажигай, чтоб горело ясно, зажигай, чтобы не погасло, зажигай, звезды в небе синем, зажигай, сделано в России,– и хорошенько размахнувшись, запустила булыжник в противника. Тот загорелся в полете и звездочкой упал в воду, которая тут же запылала синим пламенем. В одно мгновение огонь охватил все озеро, монстр, пойманный в кольцо пожара, с ревом заметался по горящей воде.

Словно в гипнотическом трансе, Глаша продолжала выкрикивать слова песни и неотрывно следила за противником. Змей корчился в колдовском пламени, как бумажный кораблик, и быстро уменьшался в размерах. Последний яркий всполох озарил поверхность озера, и монстр рассыпался фейерверком искр по воде, вновь ставшей синей и безмятежной. Только угасающие искорки, опускаясь на дно, освещали ее изнутри, делая озеро похожим на звездное небо. Часы показывали без одной минуты двенадцать, и стрелка начала отсчет последних секунд ее абсолютной удачи. К счастью, она успела уложиться вовремя и победить… Вот только какой ценой? Больше всего в книгах она не любила, когда в финале умирал кто-то из героев, и вот теперь ее собственная история оказалась далекой от хеппи-энда.

Девушка бросилась к своему раненому спутнику, и тот со слабым стоном приоткрыл глаза.

– Оливье,– глотая слезы, прошептала она.– Как ты?

Тот, покачнувшись, приподнялся на локтях и задрал окровавленную и продырявленную рубаху.

– Кажется, жить буду,– ошеломленно сообщил он, глядя на нетронутую кожу и проверяя целостность ребер.– Это браслет оборотней? – Он с удивлением перевел взгляд на серебряную полоску на запястье.

Глаша лишь кивнула и с облегчением расплакалась. Кажется, ей все-таки повезло попасть в сказку.

Сквозь радугу слез она увидела, как в нескольких шагах от нее в воздухе вспыхнул круг серебристого сияния, и в этом круге покачивается амулет Ренара. Ее пропуск домой, конец сказки.

* * *

– Ты?! – поразилась Василиса, увидев Ларису, и вытаращила глаза.

– Вы знакомы? – удивилась Маргарита, с удовольствием запустив сгусток огня прямиком тетке в лоб. Тот, как теннисный мячик, отскочил в сторону и стал лупить Василису, то подпаливая волосы, то целясь в нос. Ведьма завертелась на месте, пытаясь отмахнуться от него, как от назойливой пчелы, но не тут-то было.

– У нас свои счеты,– прошипела Лариса, вспомнив, что ей пришлось пережить по вине любезной тети Васи.

– Тогда ты займись ею, а я – Иваном,– велела Маргарита, бросаясь к своему супругу.

Лара мстительно улыбнулась и приняла эстафету из рук преподавательницы, взяв на себя управление карающим огнем. Потушить его нельзя, можно только остановить, попросив искреннего прощения у того, кого обидел. А поскольку такое простое решение вряд ли придет в голову деревенской ведьме-вредительнице, от карающего огня она отделается не скоро.

Василиса крутилась на месте, как волчок, но при этом умудрялась сыпать проклятия со скоростью пять штук в минуту. Так что Ларисе тоже несладко пришлось: и солонка, из кухни прилетев, ей все свое содержимое в лицо бросила, и табуретка под ноги кинулась, все колени отбив, и топор над головой просвистел, на всем лету врезавшись в дверь, да так там намертво и застрял. При этом Василиса оставалась верна и своему репертуару, и Лариса, наученная горьким опытом, едва успевала перехватывать на лету обращенную к ней порчу, которую волшебница сейчас, подключив особое заклинание, распознававшее магию, видела как темные дымчатые кляксы. Казалось, ничто не могло остановить разошедшуюся тетю Васю. Разве только… Мгновением позже Лариса разминала безвольные Венечкины руки и осваивалась в его тщедушном и дряблом теле. В физическом плане не самый лучший вариант для схватки с поджарой Василисой, а вот в психологическом…

– Сынок! – пронзительно заголосила ведьма, замерев на месте, за что тут же поплатилась ударом огонька в ухо.– Ты что здесь делаешь? Я же сказала тебе сидеть в гостинице и не высовываться! Никто не должен знать, что мы в городе!

Сынок подслеповато прищурил глазки, растерянно улыбнулся и выбросил руку вперед, пригвоздив Василису к стене заклинанием магнита.

– Ах ты дрянь! – проверещала она.– Думаешь, тебе это поможет? Да я тебя уничтожу, мерзавка!

Пока Лариса и Василиса сыпали друг в друга всеми известными разрушительными заклинаниями, не щадя окружающей обстановки, Маргарита и Иван стояли на расстоянии нескольких шагов и не двигались. Несмотря на полное внешнее бездействие и отсутствие спецэффектов, воздух между ними раскалился от столкновения двух магий, и в этой молчаливой схватке женщина явно проигрывала мужчине. Наконец она с бессильным стоном отскочила назад и отгородилась стеной огня, который плескался ровной линией, не перекидываясь на другие участки дома. Ее противник склонил голову набок, прицокнул языком и внезапно присел на пол. Мгновение – и крупный серый волк перемахнул через забор огня и опрокинул женщину, навалившись на грудь тяжелыми лапами.