Коготок Большого Взрыва - Василий Головачев

– Ждать! – последовал жёсткий ответ. – Это не наша война, полковник!

– Но американцы сейчас напорются на засаду!

– Повторяю, не высовываться! Верхний дредноут выплюнул ещё три катера и пошёл на снижение.

– Если вы его отвлечёте, мы займёмся нижними тачками.

– Приказ понятен, полковник?

– Так точно! – после паузы ответил Волин.

– Выполнять!

– Прошу прощения, полковник Молодцов! У меня карт-бланш на боевое применение! Вы не видите того, что вижу я. Если мы не вмешаемся сейчас, через минуту будет поздно. Я атакую.

– А у меня, полковник… – Денис помолчал. – У меня карт-бланш на открытие боевых действий. Ждите до момента, когда вмешательство станет оправданным! Мы идём к вам!

– Понял.

– Конец связи.

К атакующему корейскому катеру кинулись с трёх сторон морлокские аппараты.

Шаттл с американцами начал спуск.

За ним тенью скользнул пузатый морлокский клювонос.

– Погнали! – будничным тоном проговорил Волин.

«Голем» прыгнул…

Атаковать морлоков Зеррина принудило предательское решение Мозеса не вмешиваться в чужие дела и отступить.

– На Биче полно других артефактов, – сказал президент НАТО, – которые заставят раскошелиться любого толстосума на Земле. И оружие наверняка найдётся.

– Плевать мне на толстосумов и на тебя, господин продавец! – презрительно ответил Зеррин. – Мне приказано доставить деструктор на базу, и я это сделаю!

– В таком случае Аллах тебе в помощь, оберст. – Мозес показал спутникам средний палец, хотя Зеррин видеть этого не мог, он находился в другом катере. – Надеюсь, ты поумнеешь.

Понаблюдав за суетой морлокских аппаратов вокруг кратера, он велел пилоту убраться подальше от этого опасного места, где вот-вот должна была начаться заварушка. Уговорить Зеррина дождаться развязки событий, не вмешиваясь в них, было невозможно.

– Я бы остался посмотреть… – заикнулся было Сёма Млынник.

– На что? – мрачно осведомился Ривер.

– Ну-у… как они тут будут лупить друг друга…

– Это не компьютерная игрушка, коллега, – поморщился Мозес, – а у нас не по десять жизней, к сожалению.

– Но ведь долго в катере мы не продержимся. У вас есть план, как перехитрить компанию и остаться в выигрыше?

– Конечно, есть, – пожал плечами Мозес.

– Поделитесь.

– Позже.

– Позже будет поздно. Мы лишились корабля, всех запасов, транспорта, не нашли ничего интересного, достойного для продажи, кроме того «кочана капусты», да и то оставили его в трюме крейсера.

– Мы знаем, где лежат россыпи таких «кочанов». К тому же на Биче много чего осталось.

– А время у нас есть? Солнце впереди! Мы же сгорим к чёртовой бабушке, если не свалим отсюда!

– Да, босс, – поддержал украинца Ривер. – Спланировали вы нашу операцию неудачно. У русских есть поговорка: гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

– Успокойтесь, господа археологи, – усмехнулся Мозес, – знатоки русских пословиц. Да, я промахнулся с инвесторами, их планы с нашими не стыкуются, и люди они неприятные, но в расчёт их можно не брать. Они сами выроют себе могилу, вцепившись в деструктор. А мы…

– Что мы? – не дождался продолжения Сёма.

– Во-первых, не забывайте, что мы здесь не одни. До атаки на морлокский дредноут Пак сообщил мне, что к Бичу подошли русские. Вот к ним мы и обратимся за помощью. Предложим хорошую плату за проезд до Земли. – Мозес подмигнул Риверу. – Русские парни славятся своей готовностью спасать кого ни попадя. А во-вторых, мы можем показать им места на Биче, где нашли артефакты.

– Тогда нам самим ничего не достанется, – скривил губы молчавший до сих пор Аксель Якобс.

– Что успеем снять, то и наше. Жаль, времени мало, Солнце действительно начинает припекать.

– Значит, линяем?

– И побыстрей, Аксель. Когда Зеррин начнёт стрелять, надо быть как можно дальше отсюда.

– На что он надеется? Ну, перебьёт охрану, дальше что? Дредноут никуда не денется, там увидят, что происходит, и накроют поле боя залпом своих пушек.

Мозес понаблюдал за тем, как очертания китайского и корейского кораблей тают в тумане.

– Хотел бы и я знать, на что он надеется…

* * *

По жизни Зеррин Йылмаз всегда добивался того, чего хотел. Но он не был интеллектуалом и строил планы буквально дожить до вечера, на два шага вперёд. Вот и в данный момент он просчитал лишь возникновение паники при внезапной атаке на противника, решив, что этого будет достаточно для решения главной задачи – овладения деструктором. Вторым шагом должен был стать сброс кабин управления и антенн излучателя в кратер, из которого они и были извлечены.

Идея показалась турку великолепной: сбросить кабины, перебить всех морлоков, которые сунутся сюда, дождаться подхода земных кораблей (по переговорам капитана «Ынхи» и Мозеса стало ясно, что они где-то близко), вместе с ними угрохать морлокский звездолёт и предъявить права на деструктор. А если прибывшие к Бичу американцы и русские не согласятся – перебить их, завладеть одним из кораблей и спокойно уйти в пояс астероидов, где на одной из каменных гор, входящих в пояс, располагалась база «Пяти А».

Однако замысел Зеррина так и остался замыслом. Как никто другой, он умел наносить скрытые террористические удары по мирному населению Земли, никого не щадя, но стратегическим мышлением не обладал. И переоценил свои возможности.

Внезапность атаки сыграла свою роль, паника среди морлоков началась, бойцам даже удалось уничтожить четыре катера противника и разогнать возившихся у кабин деструктора паукообразных существ, представлявших собой скорее всего технические системы. Но к месту боя слетелось ещё восемь чужих катеров, на машине Зеррина скрестились световые трассы лазеров и каких-то лучей, пробивающих броню аппарата, как картонный лист, и в конце концов она загорелась и упала в кратер, проделанный разрядом деструктора.

Катер Мозеса в этот момент находился от места боя в тридцати километрах, не выходя из туманной пелены, и о судьбе представителя «инвесторов» террористического интернационала Мозес так ничего и не узнал. Хотя догадывался, что судьба того будет печальной.

Аурика не провожала десантников. Она сказала по персонсвязи только одно слово: «Жду!» – и Денис был благодарен ей за сдержанность и за те чувства, которые она вложила в это слово.