1918-й год на Востоке России - Коллектив авторов -- История

как послышался треск шпал, и поезд остановился. В этот момент чуть-чуть брезжило. Вдруг машинист дал контрпар, осадил немного назад бронепоезд и затем вновь двинулся вперед. На завале поезд остановился вновь. Дабы не дать механику возможности управлять, люди Манжетного открыли огонь по будке паровоза. Оттуда в белых бросили несколько гранат, вынудивших белых понадежней спрятаться за колесами. Механик воспользовался этим моментом и дал полный ход. Бронепоезд врезался в баррикаду, столкнул ее и медленно стал уходить. Забыв всякую осторожность, белые выскочили на путь и из винтовок открыли беспорядочный огонь по уходящему бронепоезду. Сгоряча белые забыли, что в самый последний момент перед появлением бронепоезда на станции стрелка главного пути была переведена в тупик.

Пройдя шагов двести, бронепоезд остановился в левом боковом тупике. Несколько белых бойцов, оказавшихся поблизости, подбежали левее линии и залегли за штабелями шпал, шагах в 15–20 от бронепоезда. Капитан Корочкин оказался против паровоза и держал под огнем «бульдога» паровозную будку, заставив тем бригаду укрыться на тендере. Другие белые открыли огонь по амбразурам боевого вагона. Оттуда не отвечали. Кто-то из белых принес пятифунтовую гранату Новицкого, которую ротмистр Манжетный бросил на крышу боевого вагона. После взрыва оттуда послышался вой нескольких голосов. В этой суматохе белые выскочили из-за закрытия и забрались под боевой вагон. Тут они стали совещаться — что предпринять далее? У кого-то оказалась пара ручных гранат, и он предложил такой образ действий: бросить их через амбразуры в вагон, а самим вновь перебежать за шпалы. Так и сделали. Но после первой же гранаты из вагона раздался вопль: «Сдаемся».

Капитан Корочкин, человек безумной храбрости, заявил, что войдет в вагон и за уши по очереди выведет всех. Остальные белые бойцы стали его отговаривать, указывая на безумие одному войти в вагон, где, наверное, не менее 15–20 человек красных. На это Корочкин усмехнулся, вскочил на площадку и, открыв дверь, крикнул: «Выходи». Вылезла одна фигура. Корочкин ее столкнул на землю. Тот упал и лежит. Подбежали белые. Смотрят — красный пьян вдребезину. Тем временем из вагона выкатываются второй, третий и т. д. Все они еле стоят на ногах. В вагоне остались раненые и убитые. Команда бронепоезда оказалась состоящей из латышей, мадьяр и русских. Всех их тут же перерубили, так как держать пленных было негде, да, кроме того, как было известно белым, команды бронепоездов набирались исключительно из добровольцев-коммунистов.

В броневом вагоне победители нашли два ведра спирта и ряд вещей с инициалами Поклевского-Козела. Как выяснилось позднее, команда бронепоезда принимала участие в разгроме дома Поклевского-Козела, находящегося на станции того же наименования. Белые вошли в служебный вагон. Купе закрыты. Капитан Корочкин опять впереди. Открыл по очереди все три купе, и там — никого. Но тут некоторые спохватились, что в тот момент, когда белые забежали за шпалы, на площадке служебного вагона как будто мелькнул кто-то в белом и скрылся… А между тем взорам белых бойцов предстала такая картина: все три купе были завалены вещами Поклевских. Были тут и фотографический аппарат, и кожаные чемоданы, и палка с толедским стилетом и золотым набалдашником, словом, все, что угодно.

Тем, что команду бронепоезда люди ротмистра Манжетного прикончили, подполковник Смолин остался весьма недоволен. Он стал разносить ротмистра. Последний отвечал, что если партизанить, так партизанить, а пленных брать не для чего, ибо девать их некуда, да кроме того, половина — латыши и мадьяры. Слыша этот довольно крупный разговор, машинист бронепоезда подошел вплотную и, показывая на ротмистра пальцем, тоном возмущения заявил: «Вот этот здесь больше всех безобразничал». Офицеры, бывшие с Манжетным при встрече с бронепоездом, закричали: «Да этот мерзавец бросал гранаты с паровоза». Тут ротмистр Манжетный поднял свою винтовку и пустил машинисту пулю в лоб… подполковник Смолин умолк. Помощника машиниста и кочегара отпустили.

Прошло сравнительно немного времени после разгрома белыми красного бронепоезда, как победители узнают, что на ст. Поклевская прибыл из Камышлова отряд красноармейцев численностью до 400 человек. Кроме того, туда же, к Поклевской, подтягиваются другие части красных, двигающиеся со стороны города Шадринска. Еще проходит время, и дозоры белых, высланные подполковником Смолиным на запад и восток от станции, сообщают о подозрительном движении, замеченном на путях к Тугулыму.

Оставаться на станции белым больше нечего. Испортив железнодорожную связь, захватив с собою телеграфные аппараты и захваченное оружие, спустив, наконец, у восточного семафора броневой вагон бронепоезда с телами «выведенных в расход», белые поспешно двинулись на юг и скрылись в обширном лесном районе. Так закончилось первое дело отряда подполковника Смолина. Трофеями белых оказались 44 винтовки, 2 пулемета и различное имущество и припасы (до ананасов включительно).

На обратном пути отряда от ст. Тугулым разыгрался такой незначительный эпизод: когда отряд подполковника Смолина, оставив станцию, прибыл в село Тугулым, то один из чинов отряда, зайдя совершенно случайно на почтовую станцию, имеющуюся в этом селе, увидел фигуру в нижнем белье. «Кто такой?» У белого как-то сразу мелькнула мысль, что не комиссар ли поезда находится перед ним. Фигура не стала запираться и тут же подтвердила предположение партизана. Оказывается, комиссар не нашел ничего лучшего, как отправиться на почтовую станцию в село и заказать там лошадей. Но тут не то смотритель замешкался, не то умышленно задержал комиссара, ссылаясь на то, что лошадей сейчас нет. Так или иначе, песенка комиссара бронепоезда была спета — он был в руках белых.

Откатившись на юг верст на семьдесят пять, белые под вечер достигли села, где и расположились на отдых.

Появление партизанского отряда подполковника Смолина в глубоком тылу красных, выход его на линию железной дороги и гибель бронепоезда — все это, вместе взятое, произвело в стане красных значительный переполох. Как всегда бывает, молва народная значительно преувеличила размеры события. Гибель красного бронепоезда и задержка почтово-пассажирского поезда превратились в катастрофу. Болтуны и тайные доброжелатели белых раздували полученные ими сведения. Большая подвижность отряда подполковника Смолина, неожиданность появления его в различных пунктах, при сочувствии жителей, способствовали успешности распространения число легендарных данных о силе и предприимчивости белого партизанского отряда. В результате красные решили, что в районе с. Исетское — Успенский завод — Тугулым действует несколько белых партизанских отрядов: и там белые, и тут белые, везде белые. Это побудило красных усилить охрану участка железной дороги Ялуторовск — Тюмень — Поклевская.

Тревога в рядах красных еще более увеличилась, когда тюменский совдеп в своей газете стал помещать полные ужаса и негодования статьи о «зверствах» белобандитов. В этих статьях, в коих по общему шаблону «пролетариат призывался встать с оружием