Кровь диверсантов - Анатолий Азольский

Все тайное становится явным. – Варвары готовятся к штурму Рима.

К пропуску Круглов добавил, среди прочих, еще один документ, сделав меня своим заместителем по общим вопросам. Для самоидентификации, что ли, покатался по командировкам. Управление работало без натуги, но добротно, при ремонте шахтного оборудования консультантом был московский профессор. Везде строжайший воинский порядок. Партийная организация. Профсоюзная. Собрания по разным поводам. Все честь по чести, но что-то мне не нравилось…

Думая о внешних силах, о судьбе, о мойре, не мог я не присмотреться к маэстро Круглову. Дурачок Портос за время скитаний поднабрался ума-разума и заметил много странного в кругловской епархии (я ему подыскал работу в УСР). Да и я кое-что зацепил своим глазом. Ну, виданное ли это дело, чтоб на КПП жарились старшие лейтенанты? Игра на публику. И – облигации. Государственное учреждение, тем более воинское подразделение – от государства же и кормится. УСР собрало по подписке на заем столько-то – и должно получить через банк облигации на эту сумму. Сбежал бухгалтер – заводи уголовное дело. С лупой изучив все печати на так называемых «внутренних» документах УСР-34, я без особого труда определил: фальшивки! Видел издали штатного начальника контрразведки – нет, такого ни одна армия не стала бы держать и содержать: криклив, два пистолета на ремне, полупьян, хотя самого Круглова – боится.

Что-то здесь не то, и Федя это чует, встречаемся мы с ним так, будто в городе немцы, а мы – партизанские связные.

Получку мне приносила раз в месяц женщина-соседка, ей же я отдавал докладные записки Круглову (с непременным условием: по прочтении – сжечь!). Писал чепуху. О том, что понятно обоим, ни слова, только вскользь, да и этого достаточно. УСР-34 гремело на всю республику и многие области, передовым опытом заинтересоваться бы Москве, но из столицы – ни одной комиссии, что укрепляло меня в подозрениях. Не было и случая, чтоб какой-нибудь главк или областной отдел выразил недовольство работой Круглова. А тот мрачнел с каждым днем, стал попивать. Что подвластное ему управление – отлично работающая фикция, что все документы – подложные, он уже не скрывал от меня, лишь однажды с горечью вымолвив:

– Хоть бы одно государственное предприятие работало так, как я… Ни одной рекламации, ни одной жалобы…

Он открыл счет в банке, лопатой греб деньги оттуда, но и возвращал с избытком. И люди у него ходили сытыми и все при деле.

Я же, нравственно падая, рассадил своих Любарок по всему городу, они-то и донесли мне сведения чрезвычайной важности. Желая во всем походить на госучреждение, Круглов вознамерился награждать путевками на юг своих сотрудников и скупил у ворюги профорга одного завода эти самые путевки. Поднялся было скандал – а потом наступило затишье.

Но к УСР-34 уже подкатывались морские волны, и никакой забор не встанет перед ними дамбою.

В общежитии техникума легкой промышленности готовились к наплыву детей, решено было открыть в мае летний городской пионерский лагерь. Но неожиданно на пустующих койках разлеглись парни военно-физкультурного вида. Спортобщество «Динамо» приняло на свое попечение сельских силачей, почему-то прибывших из глубинки не на подводах, а в девяти купе московского поезда. Что оружие у них есть или в скором времени будет – сомнений не было, кого-то сильно напугали автоматы «ППС» на КПП. У страха глаза велики. На все УСР-34 – 29 стволов, только для караульно-дежурной службы. Страх передался всем, проник через забор. «Пора», – написал я на клочке бумаги и отправил послание Круглову. «Куда?» – ответил он так же лаконично на мое предложение удариться в бега. Вопрос этот тревожил и меня своей безысходностью и безответностью.

Со слов Феди, штурм «антисоветского воинского формирования» начнется со дня на день, ждут подкрепления из Львова, поэтому я исчез, не заходя на Фестивальную.

Вновь передо мною – неизвестность, слегка потертый, но приличный костюмчик, документы для скорой проверки и пролетающие телеграфные столбы. Да адресочек тоже сбежавшего Феди. И совесть точила, грызла: можно было ведь спасти Круглова!

А потянуло его все-таки в школу! – Старая как мир проблема: есть чем, есть кого, нет где.

Начало всех начал – это Москва, туда я и пробирался. Полковник Богатырев, ярый ненавистник всех теорий, так объяснял мне происхождение столицы СССР. Будто бы какая-то бесприютная шайка (то есть воров – на языке той эпохи) уперлась в речушку, лошади при виде чистой воды и уютного берега заржали, что было хорошим признаком, и воры, переглянувшись, дружно соскочили с коняг, дружно помочились; время было вечернее, лягушки заквакали, отсюда и «ква» в названии поселения, а уж из каких филологических бездн вылезло «мос» – не наше, как говорится, собачье дело.

С двумя пересадками добравшись до Киева, приодевшись под коренного москвича, я влился в столичный люд, не представляя, зачем мне эта Москва. Искать Алешу бессмысленно, я верил в его живучесть, но полагал, что потомок семьи Бобриковых давно уж в Западной Европе и его холят и нежат уцелевшие сородичи. Для Алеши покинуть Россию – безболезненно, он – побег или листочек на генеалогическом дереве, а дерево можно целиком пересадить. Я же – семечко, зерно, которое вдали от России любой склюет или швырнет в кормушку для лошадей.

Жить в Москве было негде, показываться на глаза Вите было стыдно, поезд пришел рано утром, я благополучно проскользнул мимо рыскающих глаз и поперся по Садовой. Шум оглушал. Было жарко. Когда оказался в Каретном ряду, всплыли в памяти все вытащенные из справочника телефоны, я даже хотел было заглянуть к той, которую «барал» всезнающий Додик, но постеснялся. Зато – прыг-скок, с ветки на ветку – прилетела ко мне фраза из автобиографии майора Филатова Леонида Михайловича: «…в настоящее время жена моя преподает физику в школе № 626 Кировского района города Москвы».

С того «настоящего» времени прошел не один год. Что майор погиб – об этом я как-то узнал, не помню уж, кто говорил. Себя я стыдил немного, но что мой стыд, кого воскресить он может?.. Со спортивным чемоданчиком вошел я в ресторан «Балчуг», поел, осмотрелся, школа № 626 – во дворе. Время около полудня, вот-вот начнется большая перемена, физика обычно падает на первую смену. Естественно, главный этаж – второй, здесь учительская, директор, завуч, стенгазеты, я двигался вдоль них и замер перед вырезанной и помещенной под стекло статьей из какой-то молодежной газеты, центральные еще не научились лгать так нагло (да и шрифт не тот).

Статья называлась: «Подвиг майора Филатова». Поместив ее в память, я благоразумно собрался спуститься вниз и нырнуть в людское месиво (статья в какой-то мере касалась меня), как вдруг ко мне подошла женщина явно учительского вида. Объяснять свое появление здесь не пришлось, женщина – она не скрывала этого – наблюдала за мною с лестничной площадки третьего этажа, и я, расслабленный статьей, ее не заметил, – так вот, женщина сказала, что по вопросу приема детей в школу – это кабинет № 5 на первом этаже, но рано, рано еще, с 20 мая начнется запись…