Долина лошадей - Джин М. Ауэл

– Джондалар, ты напрасно беспокоишься. Каждая женщина и ее дети будут обеспечены всем, что им необходимо. Такова воля Мудо: всякая женщина, в которой зреет ниспосланный Ею плод, должна быть окружена вниманием. Она не случайно создала мужчин, ведь при их посредстве женщины обретают Дары Великой Матери. Обитатели Пещеры позаботятся обо мне точно так же, как Она заботится о каждом из Своих детей. Тебе в жизни выпала одна судьба, а мне другая, и теперь наши пути расходятся. Я никогда не позабуду тебя, а если у меня родится дитя твоего духа, оно послужит мне напоминанием о тебе. Глядя на Дарво, я всякий раз вспоминаю мужчину, которого любила в то время, когда у меня родился сын.

Серенио изменилась, но она по-прежнему не желала обременять его требованиями и не стремилась насильно привязать его к себе. Джондалар обнял ее, а она все смотрела в его удивительные синие глаза, не пытаясь ничего скрыть. Ее взгляд говорил о любви, которая жила в ее душе; о печали, навеянной предстоящей разлукой; о радости, связанной с надеждой на то, что в ее чреве постепенно созреет драгоценный плод. Они заметили, что в щель на входе пробивается свет зари. Джондалар встал.

– Куда ты собрался, Джондалар?

– Я ненадолго. Похоже, я выпил слишком много чаю. – Он улыбнулся, и в глазах его заплясали искорки. – Но ты пока не вставай. Эта ночь еще не закончилась. – Он наклонился и поцеловал ее. – Серенио, – проговорил он чуть, хриплым от волнения голосом, – ты значишь для меня гораздо больше, чем любая из всех женщин, которые мне встречались.

Это уже немало, но ей хотелось большего. Скоро они разлучатся. Он остался бы здесь, если бы она попросила его об этом. Но она не стала этого делать, ведь он и так уже дал ей все, что мог. И это куда большее счастье, чем то, что выпадает на долю многих женщин.

– Мама сказала, что ты хочешь меня видеть.

Джондалар заметил, как скованно держится Дарво, какая настороженность сквозит в его взгляде. В последнее время мальчик стал избегать его, и он догадался, что тому причиной. Джондалар улыбнулся, пытаясь притвориться, будто ничего особенного не происходит, но Дарво мгновенно уловил легкую фальшь в манере мужчины, который прежде всегда вел себя непосредственно и относился к нему с большим теплом, и еще больше насторожился, предчувствуя, что тревожившие его догадки вот-вот подтвердятся. Для Джондалара этот разговор с мальчиком тоже был нелегким. Он достал с полки аккуратно сложенную рубаху и показал ее Дарво.

– Ты уже совсем большой, думаю, она придется тебе почти впору. Я хочу подарить ее тебе.

На мгновение глаза мальчика вспыхнули от радости. Рубашка человека из племени Зеландонии, с затейливыми украшениями, – чудесный подарок. Но прежняя настороженность тут же вернулась к нему.

– Значит, ты все-таки уходишь. – Его слова прозвучали как обвинение.

– Дарво, Тонолан мне не кто-нибудь, а Брат.

– А я тебе никто.

– Неправда. Ты сам знаешь, как ты мне дорог. Но Тонолан вне себя от горя, и я сильно тревожусь за него. Ему нельзя оставаться в одиночестве, а, кроме меня, позаботиться о нем некому. Пожалуйста, постарайся понять меня. На самом деле у меня нет желания совершать это Путешествие на восток.

– А ты когда-нибудь вернешься?

Джондалар ответил не сразу.

– Не знаю. Я не могу тебе этого обещать. Неизвестно, куда еще мы отправимся и как долго пробудем в пути. – Он протянул ему рубашку: – Поэтому мне и захотелось подарить ее тебе. Чтобы, глядя на нее, ты вспоминал о мужчине из племени Зеландонии. Послушай меня, Дарво. Я всегда буду считать тебя первым сыном своего очага.

Мальчик посмотрел на расшитую рубаху. На глазах у него выступили слезы.

– Я не сын твоего очага! – выкрикнул он, а затем повернулся и выбежал вон.

Джондалару очень хотелось кинуться следом и догнать его, но вместо этого он положил рубашку на то место, где обычно спал Дарво, и не спеша направился к выходу.

Карлоно нахмурился, глядя на сгущающиеся тучи.

– Думаю, погода еще некоторое время продержится, – сказал он, – но, если поднимется сильный ветер, вам лучше пристать к берегу. Имейте в виду: пока скалы не останутся позади, сделать это будет довольно трудно. Дальше начнется равнина, и вы увидите место, где река разделяется на несколько рукавов. Вам нужно все время придерживаться левого берега. На пути к морю вам попадется поворот на север, а затем на восток. Вскоре после этого вы заметите слева другую реку, которая вливается в Мать, это последний из ее больших притоков. А еще дальше находится дельта, примыкающая к морю, но не думайте, что на этом ваши испытания закончатся. Дельта Матери очень велика и опасна: сплошные болота, топи и наносные песчаные острова. Река в этом месте разделяется на четыре, а порой и больше основных проливов и на множество мелких рукавов. Вам нужен северный пролив, он находится с левой стороны. Невдалеке от устья на его берегу расположена стоянка племени Мамутои.

Карлоно, который провел всю жизнь на реке и обладал огромным опытом, уже рассказывал им обо всем этом раньше. Он даже начертил на песке карту тех мест, по которым братьям предстояло проплыть на пути к устью реки Великой Матери. И все же он решил повторить свой рассказ, чтобы эти сведения закрепились в их памяти. Это пригодится, если им придется срочно принять какое-то решение. Он считал, что двум молодым людям не следовало пускаться в плавание по реке без опытного проводника, но они настояли на этом, точнее говоря, настоял Тонолан, а Джондалар вынужден был подчиниться: он не мог отпустить брата в такое Путешествие в одиночку. Ну что ж, по крайней мере высокий мужчина из племени Зеландонии изрядно поднаторел в искусстве управления челноком.

Они уже сложили все свои вещи в небольшой челнок и теперь стояли на краю деревянной пристани, не испытывая того радостного волнения, которое всякий раз охватывало их прежде, когда они пускались в путь навстречу приключениям. Тонолан решил покинуть эти места лишь потому, что был не в силах оставаться здесь, а Джондалар предпочел бы двигаться в совсем ином направлении.

От жизнерадостности, которой прежде отличался Тонолан, не осталось и следа. Теперь он держался замкнуто, и никто уже не замечал в нем прежней отзывчивости и доброжелательности. Он постоянно пребывал в унынии, а порой в душе его вспыхивал гнев, что зачастую служило причиной опрометчивых и неделикатных поступков. Когда между братьями вспыхнула первая ссора, дело не дошло до драки только потому, что Джондалар сумел вовремя остановиться. Тонолан набросился на брата, заявив, что тот нянчится с ним, как с младенцем, и потребовал, чтобы тот оставил его в покое и перестал повсюду за ним таскаться. Прознав о том, что Серенио, по всей вероятности, беременна, Тонолан пришел в ярость из-за того, что Джондалар решил бросить женщину – которая, возможно, родит на свет дитя его духа – ради того, чтобы отправиться с братом неизвестно куда. Он долго возмущался и требовал, чтобы Джондалар остался с ней и окружил ее заботой и вниманием, как поступил бы любой порядочный человек.