Унесенный ветром - Николай Александрович Метельский

победили, вернее, выжили, но в той ситуации это синонимы. И сейчас глава одного из этих родов пришел ко мне в качестве переговорщика. Наверняка понимая, что я могу найти повод убить его. Да, это будет выглядеть некрасиво, но репутация Аматэру и не такое выдержит, а убрать вражеского Мастера многого стоит.

Мне прям интересно, зачем он пришёл.

Исида Гакучи был пожилым, но все еще крепким пятидесятидвухлетним мужиком с коротким ежиком черных волос. Это впечатление не портила даже перевязанная голова. Судя по всему, в бою он больше не показывался именно из-за ранения. Достал-таки его Сугихара. Одет Исида был в серое с серебряными вставками кимоно. Естественно, без оружия, хотя для его камонтоку оно и не требуется. Я к тому, что Исида — род Мечников, а камонтоку у них — как раз два огненных меча. Они, по-моему, лет на сто старше Тоётоми, хотя у последних тоже есть камонтоку, только не особо боевое. Тоётоми всего лишь могут летать на высоте до пяти метров. Интересно, что будет, если скинуть Тоётоми с небоскреба? А еще мне интересно, почему ни один Тоётоми так и не воспользовался своим камонтоку в бою со мной? Им бы это не помогло, но они-то этого не могли знать. Видимо, все же есть у их способности какие-то ограничения, помимо высоты.

Когда Исида зашел в палатку, я повернул стул в его сторону и, положив правую руку на стол, стал ждать, когда он подойдет. Щукин не подал виду, что рядом посторонний, и продолжил работать, но одна из его рук была опущена под стол.

— Добрый вечер, Аматэру-сан, — поздоровался Исида, подойдя ко мне, после чего поклонился.

Не слишком глубоко, но вполне себе уважительно. Причем, когда он разгибался, я заметил, что его глаза закрыты, а открыл он их, лишь когда разогнулся. Видимо, ранение его тяжелее, чем ему хотелось бы показать.

— Добрый, Исида-сан, — кивнул я ему. — С чем пожаловали?

Тянуть резину я не стал и сразу перешел к делу.

— Я прошу вас отдать тело нашего господина, — произнес он спокойно. — Само собой, за выкуп.

— Какого именно господина? — переспросил я, не сразу поняв, кого именно он имеет в виду. У меня ведь этих Тоётоми аж четыре штуки.

Впрочем, свою ошибку я понял почти сразу, но не исправляться же?

— У клана Тоётоми лишь один господин, — ответил слегка удивленно Исида. — Я говорю о Тоётоми Рёте.

Ну да, глава клана, о ком еще он мог говорить? Затупил, бывает.

— Так получилось, что я не могу отдать его, — произнес я, качнув головой.

— Могу я узнать причину? — спросил он спокойно.

— Глава клана Тоётоми жив, — ответил я. — И пока в мои планы не входит его освобождение.

Исида растерялся. Он был тертым калачом, потомственным аристократом, и тот факт, что откровенную растерянность на его лице заметил бы кто угодно, многое говорит о степени его удивления.

— Понимаю, — взял он себя в руки. — Дальнейшие переговоры на эту тему уже вне моей компетенции.

— В общем-то так и есть, — согласился я.

— Тогда, перед тем как я уйду, позвольте задать один вопрос, — попросил он.

— Слушаю, — кивнул я.

— В чем причина вашей агрессии? — спросил он. — Что заставило род Аматэру объявить нам войну? Чем мы вас обидели?

Я немного помолчал, глядя в его глаза.

— Признаться, я удивлен вашим вопросом, — произнес я. — И для начала кое-что проясню. Это не обида. Тоётоми — сейчас даже не важно, клан или род — несколько раз пытались меня убить. Как минимум два покушения. Минимум. Так что это не обида, Исида-сан, это банальное выживание.

После моих слов брови Исиды взлетели так, что оказались где-то в районе волос.

— Я… Мне… Мне жаль… — как легко его, оказывается, удивить. Или это я такой особенный? — Благодарю за ответ, Аматэру-сан, — поклонился Исида, взяв себя в руки. — Теперь, если позволите, я пойду. Всего… хорошего вашему роду, Аматэру-сан.

— И вам того же, Исида-сан, — улыбнулся я иронично. — И вам того же.

Глава 18

— Какой-то ты задумчивый, — зашла в гостиную Атарашики.

Как правило, если позволяло время, по утрам я смотрел новости, вот и сейчас, сидя в удобном кресле напротив телевизора, краем уха слушал новостную программу ТВ Токио. Основное же мое внимание было направлено на лежащий на столе мобильник.

— Не знаю, что выбрать, — произнес я. — С одной стороны, можно позвонить Кену и договориться о переговорах с Тоётоми. А с другой — сейчас отличная возможность взять штурмом их родовое поместье. И, собственно, после этого организовывать встречу.

— И в чем проблема? — присела в соседнее кресло Атарашики.

— В некотором риске второго варианта, — вздохнул я, беря в руки пульт и выключая телевизор. — Потери будут небольшими. Здесь и сейчас Тоётоми просто нечем защищать поместье. Точнее, у них просто нет техники, одна пехота. Пока они еще расконсервируют шагоходы, пока купят новые, пока подгонят куда надо… С другой стороны, Тоётоми могут просто закусить удила.

— Бред, — произнесла Атарашики пренебрежительно. — Стоит им только узнать, что у нас есть на них компромат…

— Ты себя на их место поставь, — прервал я ее. — Битая слабаками, зажатая в угол, потерявшая все горячие источники. Но при этом по-прежнему сильная. И, кстати, да — членов рода у тебя еще пара десятков имеется.

— Ты забыл об угрозе уничтожения со стороны императора, — проговорила она неуверенно. — К тому же не сравнивай гордость Аматэру и Тоётоми.

— А ты забыла о роде Церинген, который поможет им сбежать в Германию, — ответил я. — Да и гордость… не зависит от древности рода. К тому же, пока я тут сидел, нашел аж два способа обойти… ну или нивелировать опасность компромата.

Атарашики нахмурилась.

— Меня порой напрягает твоя способность находить выход из самых поганых ситуаций, — произнесла она. — И что за способы?

— Самое простое — накидать улик, указывающих на других, — усмехнулся я. — Да, это не поможет стопроцентно, зато император уже не сможет просто взять и уничтожить Тоётоми. Сначала придется разбираться, а длиться это может очень долго. Более того, если добавить улик уже против себя, но указывающих на совсем другое покушение в тот день… На записи они ведь не говорят, как именно будут пытаться убить меня. Собственно, и все. Типа да, мы пытались убить его, но никаких туннелей и дорог не минировали, а все остальное наше личное дело. Межродовая вражда, ничего более.

— М-да-а-а… — прикрыла она устало глаза. — Ну, а второй способ?

— Суд Права и Чести, — пожал я плечами. — Тут все еще проще: выходит один из членов рода