Оборотни клана Морруа - Ольга Гусейнова

Она сразу дала понять, что соблюдать дистанцию не намерена. Поэтому я кивнула:

– Милана, ты слишком хорошо говоришь на русском, и имя тоже…

– Да, я русская. Москвичка, – улыбалась она легко и непринужденно, от души, – полукровка, как и ты.

– Анфиса, – протянула руку тетушка, держа на локте другой Пьера, заинтересованно изучавшего ее. – Мне тоже приятно познакомиться.

– Девочки, вы не переживайте. Мы, – Милана показала сначала на голубоглазую, – Илана родом из США, замужем за Рене, – затем на латиноамериканку, – Мариза из Бразилии и супруга Жака – все счастливы видеть вас здесь. И надеемся подружиться с вами.

Мы с Анфисой расслабились. Настолько теплого неформального приема точно не ожидали и были приятно удивлены. Женщины Морруа, с приходом которых обстановка разрядилась, быстро «разобрали» своих мужчин и, держа их под руку, с улыбками смотрели на нас. Ребятня, спущенная на пол, снова умчалась за лестницу.

Милана продолжила представлять на русском:

– Вот этот жуткий, но «симпатишный» тип, – она с любовью посмотрела на самого большого и, несомненно, смертельно опасного вера и нежно назвала: – Тьерри Морруа, глава клана и мой обожаемый муж.

Илана, поправив лиф просторного платья, неожиданно пожаловалась на английском:

– Грудь от молока распирает, надо покормить детей, потом спохватилась и добавила со смехом на французском: – Это мой Рене Морруа, любимый и со слабыми нервами, когда дело касается меня.

– Нервы у них у всех не железные, – хихикнула третья, Мариза, прильнула к своему «ночному кошмару» и обняла его так, словно хотела накрепко прилипнуть. – Жак. Мой спаситель, герой и любовь. – Затем посмотрела на Анфису и тихо поблагодарила: – Спасибо за заботу о Пьере.

Я сразу похвасталась:

– Анфису дети обожают, в салоне красоты, который она открыла, мамочки с детьми только к ней просились. Самые шустрые ребятишки сидели смирненько, пока она им красоту наводила.

– Я на тебе натренировалась, – смутилась тетушка. – Ты была такой непоседой, что теперь, мне кажется, я с любым ребенком общий язык найду.

Из «радионяни» донесся детский плач; Илана, извинившись, сорвалась с места. Рене коротко кивнул и поспешил за ней.

– Их мальчишкам три недели всего, – с улыбкой пояснила нам Милана. – Пойдемте ужинать.

– Отличная идея, – синхронно оценили предложение мгновенно оживившиеся Джинкс, Жакру и Жан, скучавшие, пока наблюдали за нашим знакомством. Последний, правда, ворчливо добавил: – Только посадите меня подальше от Поля, он сейчас бешенством страдает, боюсь заразиться…

Я оглянулась: остальных веров и след простыл. Видимо, не каждый из них допущен в столовую мессира. Хотя причина, по которой они ушли, возможно, кроется в ревности еще не связанного оборотня.

– Не слишком ты боишься, – едко парировал Поль и злобно зарычал: – Чуть шею не свернул, всю дорогу пялился на мою пару. Еще раз увижу, пожалеешь…

– Можно сначала руки помыть, – оборвала его Анфиса, получив мой благодарный взгляд.

– Ой, простите, пожалуйста, нерадивую хозяйку, – смутилась Милана. – Я пока только учусь заботиться обо всех и вся сразу.

– Этьен, думаю, вам с Анфисой лучше пожить пару дней здесь. Чтобы твоя пара привыкла и освоилась.

Мы с Анфисой изумленно посмотрели на главу клана Морруа, сильный глубокий бас которого произвел неизгладимое впечатление. Таким только приказы отдавать: казнить или миловать.

Тьерри подошел к нам ближе, смерил меня нечитаемым взглядом и неожиданно обратился к кузену:

– Будь предельно осторожен… с ней. Они с Миланой слишком схожи: хрупкие, нежные, слабые… беззащитные.

– Ты увеличил охрану? – уточнил Поль, прижимая меня к себе и жадно вдыхая аромат у макушки.

– Да, но все нюансы необходимо обсудить.

– Потом, – загадочным тоном произнес Поль. – Все потом. В случае чего я извиняюсь.

Тьерри усмехнулся, дружески хлопнув Поля по плечу:

– Ваш багаж доставят к двери, можете идти… мыть руки.

Как-то их разговор двусмысленно звучал, но задуматься Поль мне не дал – взял на руки и быстро поднялся по лестнице.

– Смотри, какие голодные… – насмешливо протянул Джинкс.

– Руки у них испачкались, вот и торопятся мыть… – присоединился к другу Жакру.

– Будешь зубы скалить, скажу Алисе обождать с твоим «счастьем».

Посмотрев через плечо Поля, я отметила, что после ехидного замечания Анфисы растаяли улыбки холостяков Жана и Жакру. Джинкс нервно заглянул за пазуху, проверить журнал с рисунком. Этьен подхватил один из чемоданов Ани, взял ее за руку и, пообещав вернуться через десять минут, тоже направился к лестнице. Он не видел, какими недоверчивыми ухмылками их проводили остальные мужчины и женщины.

Поднявшись на второй этаж и пройдя пару коридоров, мы с Полем оказались перед целой анфиладой комнат. В конце светлой широкой галереи светилось высокое, от пола до потолка, окно, открывая вид на террасу. Хозяин покоев негромко, но торжественно, как и полагается, когда показывают свой дом, объявил:

– Это наше крыло, здесь спальни, рабочие кабинеты… детские.

– Поль, я пока не готова… к детской, – испуганно выдохнула я.

– Не волнуйся, детка, – он провел носом по моему виску, продолжая мягко убеждать, – у нашего вида потомство появляется редко, далеко не сразу и с большими перерывами. Никто не знает почему, хотя наш клан ведет исследования в лабораториях. Илана руководит этим проектом. Она известный ученый.

– Я знаю. У Влада с Василикой за сто лет родились близнецы – мама и Анфиса. Мое появление они восприняли как невероятную удачу: ребенок, да еще и надежда, что мама успокоится, образумится…

– Образумится?

Я закусила губу, испугавшись своей же откровенности. Вдруг Поль и меня посчитает перекати-полем. Но ответила честно:

– Мама была… ну… не домашней девочкой, любила свободу, риск и… мужчин. Любых.

– Ты похожа на Анфису, – улыбнулся он, и у меня от души отлегло, – очень.

– Да, бабушка часто это повторяет, – кивнула я. – Природа ошиблась, видимо. Я родилась не у той женщины. Анфиса со мной возилась, ночей не спала, пеленки меняла, выхаживала, когда я болела, сказки рассказывала. И главное – любила.

– Любить тебя так легко, – хрипло шепнул Поль мне на ухо, обдав горячим дыханием.

Я замерла, но он больше ничего не сказал, распахнул ближайшую дверь и внес в комнату.

– Обожаю этот цвет! – радостно поделилась я, оглядывая большую, но вполне уютную гостиную, выдержанную в кремово-коричневых тонах.

Стилизованные под гобелены обои, мягкая мебель, обитая дорогой тканью, тяжелые добротные столы, стулья с резными спинками. Красивые плотные портьеры, обрамляющие французские окна. Современная бытовая техника, по всей вероятности, скрыта за панелями или картинами. И пахнет здесь приятно, едва уловимо, но дух хозяина этого места чувствуется, даже если он нечасто появлялся в своих апартаментах, мотаясь по миру.