Ночь империи - Дарья Богомолова

– С ума сойти,– не удержался от разговора с самим собой Самаэль, останавливаясь около бортика фонтана.– Наш дворец целиком сюда влезет.

– Скорее, половина.

Дёрнувшись, тави развернулся на голос. Влажный мрамор возле фонтана не готов был простить такой ошибки, нога тут же скользнула вперёд. Не удержав равновесие, под аккомпанемент собственной ругани и смех вогнавшего его в эту ситуацию Иблиса, первый из великих генералов империи Эрейи рухнул в воду.

Даже несмотря на то, что глубины в этом водоёме практически не было, сердце пропустило пару ударов. Вымокший, с перекинутыми через бортик ногами, Самаэль замер. Осталось только ощущение того, что в нынешнем состоянии вода доходила ему до локтя, а упирался он в дно выпрямленными руками. Если бы не успел, погрузился бы с головой.

Искреннее веселье Иблиса сошло на нет, как только он заметил искренний ужас в глазах тави. В два широких шага преодолев расстояние до фонтана, упёрся одной ногой в бортик и наклонился вперёд, подхватывая Самаэля под мышки, как какого-то ребёнка.

– Всеотец и Всецарица иже с ним, Вы что, боитесь воды?

– Спасибо, что заметили,– процедил Самаэль, попытавшийся было помочь себя вытащить.

Попытался, потому что очень быстро оказался вне воды, усаженный на бортик. Иблис будто и не заметил лишние девяносто килограмм, на какое-то время возникшие у него в руках.

– Простите,– он виновато улыбнулся.– Если бы я знал, что все так плохо, поймал бы.

– Так Вы специально не помогли?

– Почему же, помог.– Смешливо ответил ифрит.– Просто чуть позже нужного.

С глухой руганью Самаэль стянул с себя верхний кафтан. Концы волос пришлось выжать и, занятый этим, тави мельком глянул в сторону воды. Он готов был поклясться, что на мгновение под толщей промелькнуло и скрылось в неизвестном направлении что-то, напоминавшее широкую серебристую ленту.

– Это скаланг,– заметивший его внимание к содержимому фонтана, пояснил Иблис.– Повезло, что они не решили Вас попробовать на зуб.

– Ну, позволили бы мне посидеть в воде подольше,– вяло огрызнулся Самаэль.

Скрестив руки на груди, он хмурым взглядом окинул ифрита, делавшего вид, что скаланги, сновавшие туда-сюда в воде, были интереснее.

– Послушайте, я не хочу быть тем, кто портит настроение, но я здесь уже вторые сутки. Все это время, сколько бы ни пытался попасть к принцессе, меня каждый раз уводят от этой темы.

– Это всего лишь гостеприимство,– мягко улыбнулся Иблис.– У нас редко бывают гости, ещё из империи. Каждый просто хочет урвать себе немного вашего внимания, генерал.

– Княже, не держите меня за идиота. Что с Офрой?

Когда Иблис собирался ответить на заданный вопрос, их прервали. Воздух совсем рядом заискрился, взрываясь парой рыжевато-красных сполохов, разошедшихся небольшими облаками и быстро исчезнувшими на ветру, но прежде из них в один шаг выскочил молодой мужчина. Наплевав на все нормы и правила, он вцепился в руку Князя и быстро, почти на одном дыхании, выпалил целую речь.

Хотя знал лишь, как сказать на языке ифритов «спасибо» и «здравствуйте», имя принцессы Самаэль услышал отчётливо.

– А вот и ответ на мой вопрос, верно?– он с натянутой улыбкой переглянулся с Иблисом.

Впервые за всё время знакомства властитель огненных земель выглядел абсолютно растерянным.

3.

– И вы молчали?!

Иблис, не сбавляя шага, хотел было что-то сказать, но в итоге только махнул рукой, как если бы над ухом у него зудела мешавшая спокойному существованию муха.

Как всегда в подобных случаях, дорога обратно в нужное место занимала гораздо больше времени, чем предыдущее бегство из него же, и это дало Самаэлю возможность не только услышать полный рассказ о происходящем, но и как следует на него среагировать. Рассказывал ифрит, принёсший не самые радостные вести, но именно о них ни он, ни Князь так до сих пор и не заикались. Юнец бросил только, мол, принцесса нашлась, «и половина проблемы решена», но именно это заставляло волосы на затылке вставать дыбом.

Раз уж Офра вернулась, проблема должна была решиться полностью.

– Уму непостижимо,– рыкнул тави себе под нос, стараясь поспеть за широким шагом властителя огненных земель.

Последнее казалось задачей трудновыполнимой. Раньше он полагал себя самым размашисто ходящим существом, и предположение это подпитывал собой тот факт, что многим во дворце при необходимости говорить на ходу приходилось делать на один его шаг два, а то и три. Геенна и тут рушила все устои, потому что в какой-то момент Самаэль почувствовал жгучее желание остановиться и перевести дыхание – чуть ли не бежать трусцой приходилось ему.

Только, когда показавшийся несоизмеримо долгим путь завершился у дверей в покои в Тааффеитовой крепости, Иблис повернулся к нему лицом.

– Что бы изменилось, скажи я Вам все сразу, генерал? Кинулись бы обратно в империю?

– А что ещё?– развёл руками мужчина.– Она – дочь Мортема, и хочется нам того или нет, её пропажа – дело государственной важности. Владыка мог хотя бы с поисками помочь!

– Нет, не мог бы. Этот ищейка,– Иблис указал на не влезавшего в их разговор подопечного,– может нужную мне песчинку на дне океана отыскать за пару секунд. Но даже он столкнулся с трудностями, когда принцесса пропала. В сравнении с ним ваша солдатня и тайный сыск – слепые безногие котята, и их «помощь» добавила бы только лишних гостей в моей крепости.

Вздохнув, Самаэль потёр переносицу и постарался вернуть в разум спокойствие. Руганью и возмущениями никогда ничего нельзя было решить.

– Ладно,– он взмахнул рукой, после упираясь ей в пояс.– Что я сейчас там увижу? Какую «половину» проблемы?

– Попробуйте почувствовать в этих покоях жизнь,– устало огрызнулся Иблис, толкая дверь и переступая порог,– и дайте волю фантазии.

На пару секунд ему показалось, что весь мир затих, но хлопок закрывшейся двери вырвал из короткого оцепенения. Дёрнувшись, Самаэль уставился на препятствие перед собой, после чего перевёл взгляд на оставшегося с ним ифрита. Тот в ответ только потупил взгляд и неловко указал рукой в направлении покоев.

Вид мертвецов и перспектива их наблюдать за годы военного дела перестала пугать и стала обыденностью: любой полководец строил свой успех и карьеру на фундаменте из десятков тысяч тел, а в качестве краски использовал кровь. Пугало незнание – незнание того, что делать дальше, если Иблис окажется не просто очень своеобразным шутником, и за дверями действительно будет то, что навязчиво крутилось в мыслях.

Иного способа узнать правду не было, поэтому, машинально задержав дыхание, тави отворил дверь и шагнул внутрь покоев, оставляя младшего ифрита позади.

В нос, несмотря на слабые превентивные меры, ударил запах крови. К железу уже начала примешиваться тошнотворная сладость, комом встававшая в горле, что говорило о ранении не первой свежести. Впрочем, назвать увиденное так язык бы не повернулся – при том, что подразумевалось под «ранением» всегда был шанс выжить. Отрубленная голова сводила все эти вероятности на нет даже для обладателей сильной регенерации.