Нации и этничность в гуманитарных науках. Этнические, протонациональные и национальные нарративы. Формирование и репрезентация - С. Федоров

Деление на «своих» и «чужих» в России сделалось заметным уже в правление Ивана Грозного, когда с Англией были установлены дипломатические и экономические отношения. Укрепление позиций английского торгового и промышленного капитала при одновременном ущемлении национальных интересов привело к зарождению ксенофобии в русском обществе. Жители Московского государства негодовали по поводу той близости, какую допускал государь в своем знакомстве с «варварами». Обратим внимание на тот факт, что русские смотрели на иноземцев как на «варваров». Аналогичными эпитетами иностранцы наделяли самих жителей России. Впервые образ «русского варварства», по признанию Е. В. Ермасова, сформировался в Западной Европе в XVI–XVII вв. во многом благодаря сочинениям немецких писателей С. Герберштейна, А. Олеария, М. Мейерберга, И. Корба. Этот образ включал в себя стереотипные представления иностранцев о русском народе, главными из которых были: «русская деспотия», опасная своей агрессией для Европы; православная религия, отличная от католической и протестантской конфессий; необразованность русского народа; обычаи и особенности национального характера (склонность к пьянству, воровству и т. д.). В целом русский народ рассматривался иностранцами как «варварский, достойный жить в рабстве»[558].

После визита в Англию в 1698 г. Петр I занялся реформированием патриархальной России, опираясь на западноевропейский, в первую очередь, британский опыт. Английский «след» наиболее ярко прослеживался в создании морского флота, регулярной армии, промышленных мануфактур, в делопроизводстве, церковной и образовательной реформах. Между тем, были в подобных заимствованиях и свои отрицательные стороны, сказавшиеся, прежде всего, в насильственном сломе морально-этических и религиозных норм и традиций русского общества. Естественно, что подобный процесс не мог пройти гладко и без издержек.

Еще до проведения реформ в народе зрели негативные чувства ко всему иностранному. Одной из причин восстания стрельцов было желание не только перебить бояр, но и «вырубить Кукуй», поскольку вину за наплыв и непомерное влияние иноземцев они возлагали на Немецкую слободу. Еще более враждебным сделалось отношение русского народа к иностранцам после возвращения Петра I из зарубежной поездки и начала его реформ. Практически все общество встретило эти реформы «в штыки». Секретарь прусского посольства И. Фоккеродт утверждал, что русские испытывали «неодолимое отвращение к тем правилам, которые при Петре I введены в государственное управление, и пламенное желание освободиться от карательного бича иноземцев и видеть восстановление у себя образа правления на прежних основаниях»[559].

Далеко не дружеским отношением к русским отличались и британцы. В общественном мнении Великобритании прочно укоренилось представление о России как об отсталой и «неевропейской» стране. Известный литератор Дж. Свифт характеризовал русских как нацию «варваров и дикарей», подчиняющихся тираническому правлению и представлявших для цивилизованного мира еще большую угрозу, чем та, которую несли в свое время готы и вандалы[560]. На взгляд просветителя Б. Мандевиля, подданные «царя Московии» были от природы глупы и «не так уж давно большинство их являлись чуть ли не дикими животными»[561].

Отношение британцев к России и русским заметно ухудшилось в результате успехов, достигнутых Петром I во внешней политике. Восторженный тон официальных лиц и прессы Великобритании в адрес Петра I и его реформаторской деятельности начинает резко меняться после захвата Ревеля, Полтавской битвы и успехов российского флота на Балтийском море. Территориальные завоевания Петра, отмечал М. Андерсон, способствовали усилению антирусских настроений в Англии. Автор памфлета «Северный кризис» откровенно признавал: «Петр I стал нашим соперником и для нас опасно не замечать этого»[562].

Русофобские настроения, наметившиеся в Англии в 1716–1717 гг., еще более укрепились в последующие годы. Победы российского флота, который создавался во многом благодаря усилиям английских мастеров, заставляли британцев видеть в России опасного конкурента. В отчете госсекретарю посланник Джеффрис, выказывая беспокойство по поводу тех соотечественников, которые помогали русским строить флот, настоятельно рекомендовал правительству отозвать корабельных мастеров из России, поскольку, «оставаясь здесь, они, указав русским основания хорошего судостроения, обучив их своему мастерству», будут приносить Англии большие убытки[563].

Следует обратить внимание на то, что антирусские настроения подогревались в общественном мнении Великобритании искусственно. Правительство хорошо оплачивало услуги журналистов; которые без устали твердили об опасности со стороны России. Русского царя они стали изображать как «автократа с неограниченными амбициями»; а существующую систему правления в Россищ как «жестокую деспотию»; от которой будто бы исходила серьезная угроза для свобод англичан. Особенно усердствовал в нагнетании антирусских настроений литератор Д. Дефо. В журнале «Ревю» он опубликовал две статьи в которых резко критиковал Петра I и его методы правления. Настоящий дипломатический скандал вызвала статья; в которой Дефо осуждал «варварство московитян»; продававших пленных шведов магометанам. Самого Петра I журналист назвал «королем-мясником» и призвал европейских монархов не общаться с правителем; который подобен чудовищу – «свирепому сибирскому медведю»[564].

Антирусские настроения; зародившиеся в последние годы правления Петра I; привели к возникновению русофобии, прочно укоренившейся в общественном мнении Великобритании на протяжении последующих десятилетий. Негативное отношение к иностранцам продолжало сохраняться и в российском обществе. В 1725–1727 гг. Великобритания и Россия находились; по определению М. Андерсона; в состоянии «холодной войны»; которая в любой момент грозила перерасти в открытое столкновение[565].

Проявление ксенофобии продолжало сохраняться и в последующие столетия. Менялся лишь «градус» ксенофобских проявлений в зависимости от вектора отношений двух стран в тот или иной исторический период. Говоря о зарождении ксенофобии в российско-британских отношениях[566]; можно заключить; что она была обусловлена социально-экономическими и политическими условиями в России, необходимостью широкого привлечения иностранных специалистов в нашу страну. Противопоставление «своих» и «чужих» привело к зарождению ксенофобии во времена Ивана Грозного, заметно усилившейся при Петре I, что было вызвано проведением реформ, во многом инициированных Западом. Но если в России ксенофобия возникла как естественный протест народа против чужеземного влияния и чрезмерного засилья «немцев» в высших властных структурах общества, то в Великобритании русофобия, напротив, моделировалась искусственно и дирижировалась политической элитой, создававшей из России образ «врага» с единственной целью – добиться устранения экономического и политического конкурента в Европе.