Аркадий и Борис Стругацкие. Собрание сочинений. Том 1. 1955-1959 - Аркадий Стругацкий

– Послушайте, – прошептал он, – да ведь это…

Барон подозрительно уставился на него.

– В чем дело?

Он говорит, что очень недоволен. – Молодой человек поднял палец. – Он говорит по-тангутски![14]

– По… Как?

– По-тангутски! На тангутском языке! Необыкновенно!..

– Откуда вы знаете?

– Откуда я знаю! Я аспирант филологического отделения Киотоского университета, и тангутский язык – моя специальность. Я – Эйкити Каваи!

Ни на кого из присутствующих это имя не произвело заметного впечатления, но барон Като попросил:

– Узнайте, пожалуйста, кто он такой.

– Сейчас, – с готовностью сказал Эйкити Каваи. Он подумал и раздельно произнес, вытянув шею к Железному Человеку: – Цха гхо та на!

– Кха го га тангна, – ответил Железный Человек.

Каваи снял очки, озадаченно поглядел на чешуйчатую тушу, затем перевел взгляд на барона.

– Он говорит, что прибыл от Нижнего Человечества. Боюсь ошибиться, но мне кажется, что он имеет в виду океанское дно.

– И мы не взяли с собой киноаппарат! – в отчаянии воскликнул один из операторов.

Другой изо всех сил кинулся обратно к пляжу. Никто не обратил на это внимания.

– Значит, прибыл с океанского дна, – сказал Като. – А он не врет?

– Откуда он знает по-тангутски? – несмело произнес низенький волосатый курортник.

– Погодите, может быть, я не совсем правильно его понял. Спросим еще раз.

Каваи обменялся с Железным Человеком несколькими фразами. Исида с интересом следил, как вспыхивают и гаснут желтые огоньки в выпуклых, как у рыб-телескопов, глазах чудовища.

– Ничего не скажешь, – проговорил наконец Каваи, разводя руками. В голосе у него было смущение, словно Железный Человек совершил бестактность, – с океанского дна, со дна Большого Восточного Моря… Так у тангутов называется Тихий океан. Никакой ошибки.

Барон сунул пистолет под мышку и кусал ноготь.

– Начинается прилив, – напомнил Исида.

– Да, да… Послушайте, Каваи-сан, попросите его подняться и следовать за нами. На берегу можно будет поговорить в более удобной обстановке.

– Он говорит, – перевел через минуту Каваи, – что ему трудно ходить. Здесь он весит много больше, чем у себя на Тангна… на родине.

– Мы ему поможем, – с легким сердцем пообещал барон, – за этим дело не станет.

Он повернулся к кинооператорам:

– Вы здоровые ребята, возьмитесь-ка за это дело.

Те поспешно, хотя и не очень, охотно приблизились к Железному Человеку. Загорелый парень в черных фундоси[15] осторожно притронулся к его плечу.

– А-ац!

Исида даже подпрыгнул от неожиданности. Парень в черных фундоси взвыл, опрокинулся на спину и скрылся под водой, задрав ноги. Через мгновение он вынырнул, отплевываясь и ругаясь.

– Черт! Вот черт!.. Он бьет электричеством, как динамо-машина!

Кинооператоры немедленно отошли на исходные рубежи.

– Каков он на ощупь? – наивно осведомился низенький волосатый курортник.

– Пощупайте сами, – посоветовал пострадавший, вытирая лицо дрожащей ладонью.

– Скажите ему, чтобы он выключил это свое электричество, – предложил Исида.

Каваи махнул рукой.

– Я не знаю, как это сказать по-тангутски. Тангуты понятия не имеют о таких вещах.

– Но ведь надо же что-то делать!

Вода прибывала. Она доходила уже до пояса. Плечи Железного Человека скрылись под водой, и над поверхностью возвышалась только черная чешуйчатая голова, похожая на перевернутый котелок. Все посмотрели на барона. Барон Като думал.

– Может быть, сбегать за веревкой? – нетерпеливо сказал Исида.

Но Железный Человек обошелся без посторонней помощи. Когда его стеклянные глаза лизнула первая волна, он наклонился и начал подниматься. Видно было, что это стоит ему немалых усилий. Вот над водой вновь появились плечи, затем покатая, заостренная книзу грудь и, наконец, раздутый живот и тяжелые, как бревна, ноги. Железный Человек был гораздо выше нормального человеческого роста. Он постоял, слегка покачиваясь, сделал два неуверенных шага, качнулся сильнее, неуклюже замахал трехпалыми руками, но удержался и не упал.

– Ну, вперед, вперед, – ласково сказал барон Като.

Каваи срывающимся фальцетом выкрикнул короткую фразу, и Железный Человек медленно двинулся к берегу мимо пораженных людей.

В эту минуту Исида впервые в жизни испытал странное чувство: ощущение реальности окружающего мира померкло, все стало зыбким, фантастическим, как во сне. Яркое голубое небо, теплое темно-синее море, бело-желтая полоса пляжа, вдали знакомые очертания Лодзи, затянутые белесой дымкой. А рядом громадная, нелепая фигура, грузно шагающая на прямых, негнущихся ногах, лязгающая металлом при каждом движении…

III

Гостя из океанских глубин встречало все население Гонюдо.

Сотни раздетых, полуодетых и почти одетых курортников и местных жителей толпились на берегу. Хотта и один из операторов целились объективами. Откуда-то появились полицейские в светлых мундирах. Они деловито покрикивали, осаживая и удерживая, награждая наиболее нетерпеливых толчками в область живота и груди, как это предписывает инструкция. Тощий курортник с серой кожей наркомана упал, на него сейчас же наступили, он громко запротестовал.

– Ти-ше! – заорал кто-то. – Железный Человек ступил на берег Японии!

Несколько минут длилось неловкое молчание, тускло освещенное робкими улыбками. Никто не представлял себе, что можно ожидать от такого гостя, как нужно отнестись к нему и как вообще следует поступать в подобных случаях. Поэтому люди просто глазели. Стрекотали киноаппараты. Парень в черных фундоси гордо объявил: «Он ударил меня током!» – и запрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха. Барон Като исподлобья поглядывал на американцев, стоящих в первых рядах. Капитан третьего ранга стоял, отвесив нижнюю губу. Джерри курил сигарету, часто затягиваясь и сплевывая.

Наконец Каваи кашлянул и выступил вперед.

– Друзья мои! – сказал он. – Этот… кхе… господин прибыл, как вы уже, наверное, знаете… кхе… со дна океана. Вот. Я думаю… кхе, кхе… мы рады его приветствовать на земле. Да?