Новогодняя коллекция детектива - Татьяна Устинова

– Я люблю тебя, папа, – улыбнулась я, не пытаясь скрыть своих слез. – Ты самый лучший отец на свете…

– Но я не понимаю, как эта девочка… – Он опасливо взял в руки фотографию. – Если бы нам сказали, что у тебя есть сестра, мы бы взяли обеих. Нам бы в голову не пришло разлучать детей. Ты мне веришь?

– Конечно, папа. Вы… Где я находилась, пока вы меня не забрали?

– Нам позвонили из роддома города Павловска, у твоей мамы там работала троюродная сестра. Она обещала помочь… Бездетных семей немало, и было что-то вроде очереди, мы ждали год, и вдруг она звонит. Ночью к дверям роддома подкинули девочку. Мы сразу же поехали, все необходимые бумаги у нас уже были… Когда впервые я взял тебя на руки… мне стало смешно, как я мог сомневаться. Я полюбил тебя сразу, так сильно, как только можно любить собственного ребенка. А как была счастлива твоя мама… Когда ты повзрослела, я подумал, что мы, наверное, должны все рассказать, но, собственно, что рассказывать? Никакой записки при тебе не было, и насколько я знаю, кто подбросил тебя к дверям роддома, так и осталось неизвестным. Ты была нашей дочерью, только нашей…

– Мне и в голову не придет упрекать вас, – сказала я, вновь пожимая его руку.

– А эта девушка… Как же могло случиться, что вас разделили?

– Дом малютки, о котором я говорила, находится в Киреевске. В соседней области…

– То есть кто-то специально разлучил детей? Не могла же это сделать женщина, которая вас родила?

– А кто еще? Она или близкий ей человек.

– Но какой смысл в том, чтобы вас разлучить? Допустим, материнский инстинкт в ней начисто отсутствовал, она решила избавиться от детей. Проще их было оставить в одном месте… А она, или кто там еще, едет в другой город…

– Не так уж и далеко, – вздохнула я, – километров сорок, не больше. Дата моего рождения – это в действительности день, когда меня нашли на ступеньках?

– Да. Мы с мамой решили: пусть это будет самым счастливым днем, ведь у нас появилась ты…

– Тридцатого ноября… Ночью?

– Да. Мамина сестра говорила, что-то около часа…

«Интересно, – машинально отметила я. – Меня подбросили примерно в час ночи, а Виолу, если верить ее приемной матери, в три. Выходит, мамаша обреталась в Павловске или по соседству. Папа прав, в Киреевск-то ее с какой стати понесло?»

– Тогда мы жили в Павловске, – продолжил рассказ папа. – Но сразу же решили переехать, продали дом и купили однушку в областном центре. Ты ее, наверное, не помнишь. Когда тебе исполнилось четыре года, мы опять переехали… в нашу квартиру.

– Местом моего рождения указали областной центр?

– Да, так мама хотела. Наверное, не желала, чтобы с Павловском тебя что-то связывало. Долгое время в ней жил страх, что однажды появится эта женщина и заявит свои права…

– Уверена, она была далека от этого, – усмехнулась я.

– К нашему счастью, – кивнул папа. – Не знаю, что бы мы делали… и все-таки странно…

– Что? – не поняла я.

– Этот ее поступок… не то, что детей бросила, это я еще могу понять, но…

– Бросила поодиночке?

– Вот именно.

– Может, одну из нас она намеревалась оставить при себе, сочтя, что двое – это слишком, но потом решила, что и один ребенок непосильное бремя.

– Не думал, что над такими вещами можно шутить, – покачал головой отец.

– Мне – можно, – засмеялась я. – Не собираюсь делать из этого трагедию. Надо сказать спасибо этой тетке, я оказалась с вами, и моя жизнь сложилась счастливо. Сомневаюсь, что мне бы повезло, не оставь она меня на ступеньках.

– Попытайся не думать о ней плохо. Мы не знаем всех обстоятельств…

Я поцеловала отца и улыбнулась:

– Ты всем готов придумать оправдания. Неисправимый донкихот, видишь в чумазой девчонке принцессу…

– А в мельнице – дракона, – рассмеялся он.

Входная дверь хлопнула.

– Дима, ты дома? – услышали мы голос Софьи и быстро переглянулись. В глазах отца был вопрос.

– Давай это будет нашей тайной, – подмигнула я, а он благодарно улыбнулся и ответил Софье:

– К нам Яночка пришла…

В ту ночь я осталась у отца, я видела, для него это важно. Странно, что открытие, которое, в общем-то, должно было перевернуть всю мою жизнь, особого впечатления не произвело. Отец так и остался моим отцом, и чувства к нему не изменились. А почему они должны меняться? Он мой настоящий отец… а тот, другой, просто случайный человек, ненужный и неинтересный. Как там в известной шутке: одно неловкое движение, и ты уже родитель… Я – последствие неловкого движения. Весьма досадного, если мамаша тщательно скрывала беременность и родила меня неизвестно где. Как ей удалось? Скрывать свое интересное положение, я имею в виду. Живот-то должен быть ого-го… все-таки двойня… И вес не подкачал, если нас не сочли недоношенными. Ничего подобного мать Виолы, по крайней мере, не говорила. Крепкие, здоровенькие девочки… Вот тут мне стало по-настоящему больно, потому что я впервые произнесла, хоть и мысленно, то, о чем боялась думать весь день. Мы с Виолой близнецы. Одна точная копия другой, по крайней мере внешне. Говорят, близнецы чувствуют друг друга на расстоянии. Я попыталась вспомнить, было ли нечто подобное? Нет. Может, потому, что друг о друге мы не знали. И только когда я увидела ее там, в лесу… из моей жизни как будто вдруг что-то ушло, что-то важное… По словам Крымовой, Виола знала, что та взяла ее из дома малютки. Возможно, она пыталась разыскать родную мать. А что, если о моем существовании она тоже знала? Или догадывалась? Точнее, знала о подкидыше, появившемся на ступеньках роддома в Павловске. Если б ей были известны мои имя и фамилия, то, наверное, Виола попыталась бы связаться со мной. Получить такие сведения непросто, а вот о случившемся ночью тридцатого ноября кто-то из персонала роддома мог помнить до сих пор и рассказать ей. Она узнала и, так же как и я, решила: мать следует искать в Павловске или где-то рядом. И в Лебяжьем она поселилась потому, что поиски привели ее в этот поселок? Если верить соседкам, от прежних жителей там осталось всего трое. Маловероятно, что предполагаемая мамаша кто-то из них. Возраст неподходящий. Хотя женщины, бывает, рожают и в пятьдесят лет. В городке вроде Павловска беременность не скроешь, а тем более в поселке. Все на виду… Однако скрыли, если мамашу так и не обнаружили. Может, плохо искали? Или она оказалась весьма ловкой. Могла уехать к родне, чтоб никто не знал… Но в этом случае куда спокойнее рожать в роддоме и оставить детей там. А она рожает тайно, значит, последние месяцы на люди не появляется. Как такое возможно? Допустим, для соседей она уехала, но все это время оставалась в своем доме. И никто ничего не заподозрил? А почему, собственно, должны что-то подозревать? Уехала и уехала… Дети появились на свет, и от них поспешили избавиться. Вряд ли сама мать. Близнецам всего несколько дней, а рожая в домашних условиях, подвергаешься определенному риску. Хотя сейчас стало модным рожать дома… да, но при этом никто не прячется и может рассчитывать на помощь. И ей, конечно, кто-то помогал. Мать, любовник, подруга… а потом этот кто-то увез детей… но почему детей разделили?