Жданов - Алексей Волынец

В 1980 году далёкий от истории и политики научный журнал «Химия и жизнь» опубликовал материалы о судьбе и деятельности профессора Горного института в Санкт-Петербурге Александра Назаровича Кузнецова. Во время Первой мировой войны, в 1915 году, Кузнецов впервые в истории организовывал производство противогазов для русской армии — первые образцы испытывал на себе. В годы сталинской индустриализации он стал одним из организаторов алюминиевой промышленности СССР. В первые недели блокады 63-летний профессор встретился с нашим героем: «Как вспоминал сам профессор А.Н. Кузнецов, его вызвал первый секретарь Ленинградского горкома партии, член Военного совета фронта А.А. Жданов и спросил — что такое синал? А синал был смесью аммиачной селитры с активной металлической добавкой — силикоалюминием. Кремний, азот, алюминий— "Si, N, Al"— эти три элемента определяли взрывчатые свойства синала. Чтобы сохранить состав в тайне, Жданов предложил изменить название на "АК". Здесь — и азот, и алюминий, и кремний, и ещё и намёк на автора — Александра Кузнецова…»

Промышленности окружённого города остро не хватало сырья для производства взрывчатых веществ и боеприпасов. Взрывчатка «Синал», переименованная Ждановым в «АК», была особо ценна доступностью сырья — основу мог составлять измельчённый кирпич или даже обычная глина. Синал был слабее тротила и заменить его в артиллерийских снарядах не мог, но с успехом использовался в более простых инструментах войны — во время блокады ежесуточно взрывчаткой «АК» снаряжали до 100 тысяч ручных гранат, по 1000—1500 миномётных мин, множество противопехотных и противотанковых мин. Как видим, член политбюро Жданов не только оперативно решил вопрос с производством взрывчатки из буквально подножного материала и даже не просто лично встретился с нужным специалистом — он с ходу создал новый шифр взрывчатого «изделия», сохранявший военную тайну и, безусловно, лестный изобретателю, которого в те дни стоило наградить хотя бы так… В 1942 году изобретатель внедрённой Ждановым ленинградской взрывчатки профессор Кузнецов получил Сталинскую премию.

Начальник цеха на Ижорском заводе А.С. Ирклей вспоминал, как осенью 1942 года Жданов занимался организацией производства брони для катеров БМО — бронированных морских охотников, причём встречался не только с руководством завода, но и с рабочими и специалистами: «Мы с Павлом Ивановичем (секретарь Колпинского райкома партии П.И. Иванов. — А. В.) недавно были вызваны к секретарю ЦК ВКП(б), Ленинградских областного и городского комитетов партии Андрею Александровичу Жданову. Он сообщил, что нам поручено изготовление брони для малых тральщиков, бронированных морских охотников и шхерных мониторов, которые вскоре будут строить в Ленинграде. Нужна броня для палуб и боевых рубок… Андрею Александровичу Жданову хорошо были известны трудности, испытываемые ижорцами при организации и подготовке производства броневых изделий для БМО. Он пригласил ижорцев для беседы. В составе делегации были электросварщица Е. Попова, слесарь-сборщик Н. Гончаров, правщик брони А. Павлушин, вальцовщик Е. Ершов…»

И вот такие, именно деловые воспоминания очевидцев о рабочих встречах с товарищем Ждановым наилучшим образом опровергают «чёрную легенду» о «самом бездарном чиновнике», «проспавшем» блокаду.

Добавим, что в условиях окружения с сентября 1941 года решением Совнаркома СССР на Ленинградский горком ВКП(б) были возложены функции всех отраслевых наркоматов. То есть Жданов в годы войны официально являлся «министром всех министерств», руководителем всех без исключения государственных и экономических структур в городе. Он же, как первый член Военного совета Ленфронта, был и одним из военных руководителей обороны.

В декабре 1941 года небывало сильные морозы фактически уничтожили водоснабжение оставшегося без отопления города. Без воды остались хлебозаводы — на один день и без того скудная блокадная пайка превратилась в горсть муки. Вспоминает Алексей Беззубов, в то время начальник химико-технологического отдела расположенного в Ленинграде Всесоюзного НИИ витаминной промышленности и консультант санитарного управления Ленинградского фронта, разработчик производства витаминов для борьбы с цингой в блокадном Ленинграде: «Зима 1941/42 года была особенно тяжёлой. Ударили небывало жестокие морозы, замёрзли все водопроводы, и без воды остались хлебозаводы. В первый же день, когда вместо хлеба выдали муку, меня и начальника хлебопекарной промышленности Н.А. Смирнова вызвали в Смольный… А.А. Жданов, узнав о муке, просил немедленно к нему зайти. В его кабинете на подоконнике лежал автомат. Жданов показал на него: "Если не будет рук, которые смогут крепко держать этот совершенный автомат, он бесполезен. Хлеб нужен во что бы то ни стало".

Неожиданно выход предложил адмирал Балтийского флота В.Ф. Трибуц, находившийся в кабинете. На Неве стояли подводные лодки, вмёрзшие в лёд. Но река промёрзла не до дна. Сделали проруби и по рукавам насосами подлодок стали качать воду на хлебозаводы, расположенные на берегу Невы. Через пять часов после нашего разговора четыре завода дали хлеб. На остальных фабриках рыли колодцы, добираясь до артезианской воды…»

Примером организационной деятельности Жданова в блокаду является и такой специфический орган, созданный Ленинградским горкомом ВКП(б), как Комиссия по рассмотрению и реализации оборонных предложений и изобретений, — на нужды обороны был мобилизован весь интеллект ленинградцев, и рассматривались, просеивались всевозможные предложения, способные принести хоть малейшую пользу осаждённому городу. Академик Абрам Фёдорович Иоффе, выпускник Санкт-Петербургского технологического института, «отец советской физики» (учитель П.Л. Капицы, И.В. Курчатова, Л.Д. Ландау, Ю.Б. Харитона), писал: «Нигде, никогда я не видел таких стремительных темпов перехода научных идей в практику, как в Ленинграде в первые месяцы войны». Из подручных материалов изобреталось и тут же создавалось практически всё — от витаминов из хвои до взрывчатки на основе глины. А в декабре 1942 года Жданову представили опытные образцы доработанного в Ленинграде пистолета-пулемёта Судаева, ППС, — в блокадном городе на Сестрорецком заводе впервые в СССР начали производство этого лучшего пистолета-пулемёта Второй мировой войны.

Городским властям во главе со Ждановым пришлось решать массу самых разных проблем, жизненно важных для спасения города и его населения. Так, для защиты от бомбардировок и постоянного артиллерийского обстрела в Ленинграде было сооружено свыше четырёх тысяч бомбоубежищ, способных принять 800 тысяч человек (стоит оценить эти масштабы). Решалась сложная задача предотвращения эпидемий, этих извечных и неизбежных спутников голода и городских осад. Именно по инициативе Жданова в городе были созданы специальные бытовые отряды. Усилиями властей Ленинграда, даже в условиях значительного разрушения коммунального хозяйства, вспышки эпидемий были предотвращены — а ведь в осаждённом городе с неработающими водопроводом и канализацией это могло стать опасностью не менее страшной и смертоносной, чем голод. Об этой задавленной в зародыше угрозе, о спасённых от эпидемий десятках и сотнях тысяч жизней обличители прошлого почему-то не вспоминают.

Зато любят «вспоминать», как Жданов «обжирался» в городе, умиравшем от голода. Тут в ход идут самые феерические байки, обильными тиражами наплодившиеся ещё в «перестроечном» угаре. И уже третий десяток лет привычно повторяется развесистая клюква, как Жданов, дабы спастись от ожирения в блокадном Ленинграде, играл в лаун-теннис (видимо, диванным разоблачителям очень уж нравится импортное словечко «лаун»), как ел из хрустальных ваз пирожные «Буше» и объедался персиками, специально доставленными самолётом из партизанских краёв. Безусловно, все партизанские края СССР просто утопали в персиках…