Тейлитэ-2. Меч Баа Ци - Алексей Тырышкин

– Бросить знамя? – ответил боец. – С ума сошел? Оставить его врагам?

– Флажок мы тебе новый сошьем! А вот бошку заново к шее не приставим. Смекаешь? – Вахтер изловчился и уже отработанным ударом в пах заставил оруженосца Фурры утратить боевую прыть. После чего рубанул того по руке. Раненный завизжал, роняя меч.

– Я отрублю твою голову мерзкий самозванец Баа Ци! – заорал Фурра. – И буду возить ее по городам и весям в назидание! Разойдись! Дайте мне зарубить этого урода и предателя дела Ордена!

– Голову он мне отрубит, не ну ты слыхал? – недовольно сказал оруженосцу Вахтер. Пнул того ещё раз в пах, теперь уже окончательно выводя из строя. Повернулся к Фурре и завопил что есть силы:

– Тварь ты поганая, я отрублю твой зад и натяну кожу с него на барабан! А… Да перед кем бисер мечу, сейчас я тебя…!

И в этот момент с тыла войска Ордена послышался громкий протяжный звук рога и встревоженные крики дальних рядов пятого отряда. Вахтер из-за толпы ничего толком разглядеть не мог.

Раздался жуткий грохот и дикие вопли, даже мелькнуло несколько тел, кувыркнувшихся в воздухе. И тут пешее войско Хвои увидело свою тяжелую конницу во главе со Страшилой. Они ворвались в тыловые построения пятого отряда, что нож в масло, раскидывая таранным ударом могучих коней всех, кто стоял на пути, без остановки кололи копьями, рубили мечами.

Сам князь вёл за собой конных витязей, показывая отличный пример доблести: щедро но веско раздавая могучие удары мечом встречным бойцам Ордена. Рядом крутился в седле Бруст, в чьей руке без перерыва работал меч Баа Ци, оставляя за собой в воздухе дорожки крови, прорубая шлемы и доспехи пехотинцев, точно картонки. Крепка у них броня, но Бруст был матерым рубакой. Он уже показывал в Краснотале после попойки свою молодецкую удаль, как может лихо с одного удара разрубать пополам свинью. Поведал он Вахтеру и несколько секретов драки верхом, когда в удар вкладывается также вес коня. И тут всё зависит только от качества клинка, насколько силен окажется удар. Сейчас у него был меч Баа Ци, закалённый в солнечном Дамаске и благословленный в сумрачной Ночи безумия. От его клинка, мерцающего холодным светом, враги разлетались прочь, точно куклы.

Вот, разметав пехоту, Страшила оказался рядом с магистром. Фурра развернулся к нему, принимая стойку атакующего. Но что пеший супротив конного? Бойцы Хвои восторженно ахнули, наблюдая, как словно в замедленной киносъемке, поднятый на дыбы конь князя Владимира Страшного прыгнул вперёд, сокращая расстояние между военачальниками. А затем его всадник, пристав на стременах, рубанул Фурру сверху вниз. Огромный, под стать хозяину, клинок с хрустом раздробил и поднятый в защите меч магистра, и его вторую руку, вонзился в левое плечо, пошел наискось к правому бедру да там и застрял.

Страшила воздел на мече тело поверженного магистра: силушки у него и не на такие дела хватало.

Торжествующий крик пролетел над полем боя от края до края. Многие видели огромную фигуру всадника в сверкающей броне, что без усилий держал на своем мече в вытянутой руке убитого магистра Ордена. Страшила метнул труп вместе с мечом в ещё обороняющихся врагов. Захохотал и его триумф подхватили остальные бойцы Хвои, ринувшись в бой с удвоенными силами.

Страшила меж тем навис над Вахтером, требовательно вытянув руку. Тот протянул князю свой меч.

– Флаг сюда давай, дубина! – ругнулся старый товарищ. – Меч у меня и запасной есть!

Знамя Хвои ему уже совали другие, более расторопные бойцы. Кавалерия пробилась к своим, как раз остановившись перед коварной проволокой, что ломала ноги коням Ордена, развернулась и поскакала в обратную сторону. Косить и топтать чудом уцелевших врагов. И гнать, гнать их как можно дольше, пока всех не перебьют. Следом за ними с криками ликования побежала и пехота, давя очаговую оборону, догоняя и повергая наземь удирающих. Как ни странно, они запомнили указание Баа Ци не добивать раненных и не карать пленных.

Князь и его всадники быстро ушли в точку на горизонте, оставляя за собой то тут то там тела убитых врагов. Точно кучи пшеницы после комбайна во время жатвы.

Вахтер устало присел на разбитый щит Ордена, переводя дух.

– Так он меня, собака такая, со всей пехотой как живца использовал, Страшила наш, – запоздало догадался он. – А сам по зарослям зашёл потихоньку им за спину, дождался, когда Орден полностью в бой втянется и нате вам!

– Ты не обижаешься на Страшилу, надеюсь? – спросил Синоптик.

– Обижаться? – удивился Вахтер, – Да нет. Наоборот, думаю, с таким князем у нас все шансы выиграть войну. Ладно, пора обещание исполнять!

– Какое обещание? – насторожился Синоптик. И, как оказалось – не зря. Вахтер, помянув, что недавно посулил отрезать кожу с зада Фурры на барабан, уже направлялся к его трупу с обнаженным ножом. Некоторое время он стоял рядом с телом, раздумывая, как высвободить круп убитого из покореженных доспехов.

– Сзади! – внезапно завопил Синоптик. Не успев обернуться, Вахтер почувствовал острую боль в ноге. Затем увидел и причину – подползший со спины рыцарь Ордена успел из последних сил приподняться и ударить врага кинжалом, куда смог достать. А затем и сам рухнул рядом без признаков жизни.

– Да я тебя, сука! – зарычал Вахтер, порываясь прирезать недобитка. Но затем распознал в ранившем его Кроша и вернул нож в ножны. Тот хоть и дурак с промытыми мозгами, но свой.

– Серьёзно он тебя? – спросил озабоченным тоном Синоптик.

– Да уж куда серьёзней, ходить не могу, – прохрипел Вахтер, ощупывая рукоять острого кинжала в своей правой ноге, чуть выше колена. – А я как раз свою аптечку куда-то того…

– И вино для обеззараживания ран из неё тоже всё того… – сочувственно отозвался Синоптик. – Да не хнычь, вроде ничего важного не задето. Иначе бы сил хныкать не имелось.

Вытаскивать клинок из раны Вахтер не стал. Он решил позвать на помощь, но, осмотревшись, понял, что на поле остались либо убитые, либо раненные, которым не повезло ещё больше. Ругнувшись с досады, опрокинулся спиной на труп Фурры и заорал в чистое синее небо трагическим голосом, словно заслуженный актёр с театральной сцены:

– Врача! Врача! Скорее врача!

– Что же мне с тобой делать, – проворчал Визирь с сомнением оглядывая худющую испуганную девушку. Катю до сих пор трясло от пережитого страха, несмотря на все утешения дяди.

– Оставить её здесь под запорами, пока всё… не закончится? – предложил Гром. Группа переглянулась. Визирь даже открыл было рот, чтобы сообщить, что это прекрасная идея. Но в разговор вступил Герди. Он уже успел нацепить ждавшую его на базе амуницию, автомат, подсумки с боеприпасами.

– Нельзя её оставлять здесь, – уверенно сказал команде. – Сожрут.

– С чего ты взял? – удивилась Фея. – Стены в спортзале очень крепкие. И решетки… Пересидит!