Лестница грез. Одесситки - Ольга Приходченко

Ансамбль «Дружба» превзошла все мои ожидания. Зал ревел, не переставал бисировать, можно даже сказать, бился в истерике в полном смысле этого слова. Что не песня – то каскад счастья на тебя обрушивается. Восторг и браво! От ребят невозможно глаз оторвать. Эстонец особенно приглянулся. Высокий, стройный, элегантный. Голос бархатный, так и льется. А Броневицкий какой блестящий импровизатор! Я не очень-то люблю джаз, а тут завороженно смотрела, как он играл, пальцы бегали по клавишам со скоростью звука. А еще ведь и оркестром дирижировал.

От француженки с ее приятным прононсом вообще с ума сойти. Ничего подобного раньше не слышала. У нас, конечно, тоже были приличные певицы: Нина Дорда, Ирина Бржевская, Капитолина Лазаренко. Гелену Великанову всегда приятно было слушать, когда она приезжала в Одессу. Но здесь было что-то новое, необычное. Когда первый раз вышла на сцену, все обалдели: не неотразимая красавица, но все равно богиня с необыкновенной прической и по-особенному подведенными глазами. Очаровательная статуэтка, фигурка точеная, ножки стройненькие. Во всем чувствовался вкус. Платьица на первый взгляд простенькие, но сидят на ней только так, смотрится в них современно и стильно, хотя совершенно без всяких украшений. Алка водрузила сумку на коленки и стала прямо на программке срисовывать фасоны, выделяя вытачки и окантовочки. Отдельно на листочке помечала цвет вставок, какие пуговицы, молнии. Я тоже лихорадочно старалась делать наброски, что-то успела, но не все, Пьеха каждый раз переодевалась в новое.

Первое отделение пролетело, как одно мгновение. Зал неистовствовал, мы с Алкой даже удивились, что мужчины со своими экзальтированными дамочками не торопились рвануть в буфет. Наш кавалер, как только зажёгся свет, даже не вскочил, а взлетел с места и долго-долго хлопал. Но как только увидел выходящую из зала публику с первых рядов, мигом кинулся за ними. В фойе все чинно ходили по кругу, словно по подиуму, продолжая демонстрировать свои наряды и цацки. На фоне того, что мы только сейчас видели на сцене, это казалось полным уродством. Мы отошли в сторонку и наблюдали. Юрка подбежал к нам, скорее, наверное, для приличия пригласил промочить горло, выпить по фужеру шампанского. Нашему отказу он, несомненно, не скрывая, обрадовался и отчалил к каким-то мужчинам, спешившим на улицу, наверное, покурить. Я с трудом узрела в них до неузнаваемости изменившихся сотрудников с плодоовощной базы.

Неприятнее всего было наблюдать, как они с объятиями и поцелуями приветствовали друг друга. «Аркашенька, здравствуй дорогой, ты с кем, с супругой?» Слизняки паршивые. Как будто бы не они не далее как вчера цапались на работе из-за товара, кому-то апельсины перепали, а кто-то картошкой с капустой утерся, не очень-то на овощах наваришь. И вырывали друг у друга эти билеты, крыли матом почём свет стоит друг друга, разводили сплетни. Нет, эта до сих пор неведомая мне золотая молодёжь Одессы – не мои герои. Не похожи они на Бровкиных, едущих на целину, ни на студенток, с которыми училась в институте. Мои однокурсницы по институту все были приезжими, одесситок среди них не было. Девочки, которые проживали в одной комнате общаги, складывали вместе свои стипендии. Какую-то сумму оставляли на еду, а остальной по очереди пользовались, чтобы купить себе что-то из одежды. А как собирали на свидание! Отдавали свои все самые лучшие вещи, лишь бы подружка приглянулась молодому человеку.

Когда к концу месяца чуть ли не половина моей группы не приходила на занятия, я точно знала: девчонки лежат голодные и экономят свои силы. Бабка, вздыхая, давала мне трёшку ещё тайно в коридоре я прихватывала большую банку варенья и отправлялась в общагу переписывать конспекты или вместе позаниматься. На те три рубля мы покупали картошки, жарили ее на сале со шкварками и ели с солёными огурцами. Что теперь скрывать, выпивали и по чарке ужасно вонючего самогона из свеклы, который девочки привозили из своих сел и деревень в обыкновенных грелках. А потом гурьбой неслись в Аркадию, где нас гоняли пограничники, так, для порядка, при темноте ведь тогда не разрешалось находиться на берегу.

На самом деле им очень хотелось с нами, студентками, познакомиться. Почти же наши ровесники. Жаль, что так быстро пробежало то незабываемое время. Институт окончен, мои однокурсницы разъехались по своим Санкт-гусарбургам, так они насмешливо называли свои деревни.

А эти? Чем они заслужили такие наряды и украшения? Молодые, расплывшиеся не по годам, они превратились в подобие своих папаш и особенно мамаш, которые могли бы послужить прообразом мадам Грицацуевой из «12 стульев».

Второе отделение затмило первое, там уже полностью господствовала Эдита, а ансамбль только и делал, что ей подпевал. Одесса приняла, боготворила Пьеху Не все могли попасть на её концерт. И в отместку за это, что ли, на следующий день разлетелся по городу анекдот, который ради приличия я пересказывать не стану. Тысячу раз прошу прощения, уважаемая и любимая мною и одесситами Эдита Станиславовна, но из песни слов не выкинуть. Прижилось, к сожалению, это выражение, вовсе оно не крылатое, отвратительное, не делает чести городу. Но что поделаешь, если на гастролях самых популярных артистов эстрады, кино и театра в первых рядах, как по Райкину сидят товаровед, завмаг, завскладом. Публика «спесифисеская». Простым зрителям билетов не достается, да и не по карману они им. Откуда лишняя копейка и в без того скудном семейном бюджете. Детям на завтрак в школу не всегда наскребают.

Как-то мы познакомились с мальчишками из одесского радио-клуба. Это было еще в десятом классе. Мне сразу понравился мальчик Игорь Лучинкин, симпатии были взаимными. Я, конечно, потащилась к нему на рандеву Пару раз несколько ребят вместе с Игорем провожали меня пешком до самого Фонтана. В руках у них были армейские металлические антенны от старых танков, которыми они нещадно, чуть ли не в такт каждому шагу, били по асфальту. Звук был похож на выстрелы, а каскад искр приводил в ужас прохожих. Но нам было весело. Этой антенной можно было при желании запросто кого-нибудь пришибить.

Так мы проводили время. Изредка встречались. Игорь пригласил меня в радиоклуб, который находился за углом Дерибасовской. Там, где потом построили новый дом и был самый большой магазин «Овощи-фрукты».

Занятия в клубе мне лично понравились, очень интересные. Я даже начала разучивать азбуку Морзе. Мы с Игорем были одного возраста, но по школе он был на класс младше. Высокий, физически крепкий парень с приятным лицом и интеллигентными манерами. Жил он вместе с мамой, папой и младшим братом.

Этот мальчик и все его друзья были образованными, целеустремлёнными ребятами, милыми моему сердцу как и мои бывшие соученики по старой 105-й школе. Это настоящие одесситы, со всеми штучками-шмучками, хохмами, анекдотами, песенками. Гитара переходила из рук в руки, но лучше всех играл и пел Игорь. Он горланил Высоцкого, душу рвал Окуджавой, сердце ныло от песен Визбора. А как он читал стихи! Видно, действительно родители много времени уделяли своим сыновьям. Но больше всего меня поразило его знание радиотехники. Игорь мог часами выстукивать свои позывные, пока где-то, на другом конце земли, такой же сумасшедший, как и он, не откликнется.