История Кубанского казачьего войска - Федор Щербина

Но в 1820 году вновь возник вопрос о заселении Черномории 25 тысячами мужского населения из Полтавской и Черниговской губерний. В это время Черноморское казачье вой-ско было изъято из ведения херсонских губернаторов и подчинено командиру отдельного Кавказского корпуса, которым был генерал Ермолов. Этот умный и способный, но самонадеянный генерал принял живое участие во втором переселении казаков в Черноморию, внеся в дело, наряду с полезными предприятиями, немало путаницы.

Ермолов, как известно, довольно недружелюбно относился к черноморским казакам, не желая считаться с особенностями их быта. Не доверяя казачьей администрации, он во все время своего командования корпусом отдавал войско в опеку сторонним генералам. Той же системы посредничества между ним и войсковой администрацией держался он и при переселении малороссийских казаков в Черноморию.

Самая мысль о новом пополнении Черноморского войска, разработка вопроса о переселении, организации и мерах осуществления его принадлежали, однако, не Ермолову, а другому более крупному историческому деятелю – графу Киселеву. В то время Киселев в чине генерал-майора был начальником Главного штаба второй армии. Обозревая Черноморское войско, он, со свойственными ему объективизмом и проницательностью государственного деятеля, отметил следующие особенности в положении войска.

При обилии земли Черномория была слабо населена.

Казаки хорошо освоились с военной службой, но не могли, при беспрерывных отлучках от хозяйства, поднять благосостояние края и были бедны.

Рыбный промысел и скотоводство давали хорошие средства казаку, но заниматься ими как следует черноморцу за военной службой было некогда.

По той же причине было слабо развито земледелие и войско покупало хлеб.

Вообще же оскудение войска не позволяло ему надлежащим образом охранять границы Черномории, и правительство вынуждено было затрачивать на эту охрану значительные средства, привлекая к делу вместо казаков регулярные войска.

Чтобы устранить эти недостатки в казачьем строе, Киселев находил необходимым увеличить население Черномории и тем усилить его экономическую и боевую правоспособность. В этих видах он проектировал переселить в Черноморию еще 25 тыс. казаков из малороссийских губерний. Разделяя эти соображения Киселева, министр внутренних дел граф Кочубей нашел необходимым произвести новое переселение в Черноморию малороссийских казаков, на основании правил 17 марта 1808 года.

И на этот раз организация переселения на старых местах была поручена малороссийскому военному губернатору. Желающие переселиться в Черноморию должны были заявить о том начальству в течение года. Ближайший надзор за переселенцами был поручен гражданским губернаторам полтавскому и черниговскому. Как и в первый раз, к переселению допускались только малороссийские казаки. Срок для переселения назначен был трехлетний.

Но на этот раз переселение пошло далеко не так удовлетворительно, как в 1809—1811 годах. В деле оказалось много хозяев, и благодаря этому получалась путаница. Самое существенное неудобство заключалось в том, что местная казачья администрация, наиболее близкая к делу, компетентная и заинтересованная в нем сторона, лишена была надлежащей самостоятельности и действовала по указке, выполняя часто совершенно противоречивые и несогласные между собой распоряжения высших властей.

Далеко раньше, чем выяснены были условия предположенных переселений, в октябре 1820 года, Ермолов писал атаману Матвееву, чтобы он предложил войсковой канцелярии заранее позаботиться об отводе земель переселенцам и чтобы эти земли были удалены от военной границы. В декабре Ермолов выехал в Петербург, поручивши командование корпусом ген.-лейт. Вельяминову, а наблюдение за управлением в Черноморском войске г.-м. Власову. Из Петербурга он писал атаману, чтобы новые переселенцы были или поселены особыми селениями, или же присоединены к старым куреням. Новые селения непременно следовало устраивать вдали от Кубани и военной границы, а в старых селениях переселенцам надо отводить земли не особенно удаленные от куреней. Если окажутся близ куреней хутора чиновных казаков, имевших обыкновение захватывать лишние земли, то часть этих земель должна быть отведена переселенцам, «ибо польза частная не должна быть предпочитаема пользе общей». Предположения об устройстве переселенцев на новых местах войсковой атаман обязан был представить предварительно на рассмотрение Ермолова.

Все это носило характер заботливости командующего корпусом, было, казалось, разумно и планомерно. Войсковая канцелярия, в свою очередь, выказала рвение при осуществлении этих предначертаний командующего корпусом. Журнальным постановлением 6 мая 1821 года она решила поселить 9080 д. мужск. пола в старых селениях – Канеловском, Шкуринском, Кущевском, Екатериновском, Незамаевском, Калниболотском, Леушковском, Крыловском, Ирклиевском, Березанском, Батуринском, Дядьковском и Кореновском, и завести новые селения в шести местах при речках Ясенях, Албашах, Сасыке, Кугоее и Челбасах.

Оставалось только поблагодарить за исполнительность казачью администрацию, но генералу Ермолову, бывшему в то время в Вене, показалось почему-то из прекрасного далека ненужным устройство новых поселений, а необходимым размещение всех переселенцев непременно по старым куреням. В таком смысле и последовало от него распоряжение из Вены.

Тогда войсковая канцелярия распорядилась произвести иное расчисление переселенцев по старым малолюдным селениям. Асессору есаулу Вербицкому поручено было осмотреть все эти селения и хутора и выяснить, где будут стеснены переселенцы или старожители взаимным сожительством. По новому распределению войсковой канцелярии 25 тысяч переселенцев предположено было распределить по 30 крупным куреням, оставивши остальные 13 куреней с одним старым населением.

Но и этим предположениям, сделанным по заказу Ермолова, не суждено было осуществиться. Ермолов раздумал и решил снова поселить переселенцев не только по старым куреням, но и вновь образуемыми из них селениями. Вообще в этом отношении господствовала большая путаница. Из Вены Ермолов делал одни распоряжения, на месте другие, из Петербурга третьи, меняя каждый раз систему предположенных расселений малороссийских выходцев в Черномории. Ермолову вторили его посредники – генералы Власов и Вельяминов. Нередко войсковая канцелярия одновременно получала распоряжения из Петербурга от Ермолова, из Тифлиса от Вельяминова и с Кордонной линии от Власова. Нужно было всех слушаться и с каждым считаться в отдельности.

Когда Ермолов окончательно решил водворять переселенцев как по старым куреням, так и во вновь заводимых селениях, генерал Власов, желая отличиться перед командующим, сообщил ему, что кроме избранных войсковой администрацией мест для новых селений он нашел на pp. Понуре, Журавке и Великом Бейсуге еще «три весьма выгодные места». Вельяминов потребовал подробной описи этих мест, и войсковая канцелярия донесла, что первое место на р. Понуре находится там, где земля уже предназначена одному из вновь образуемых селений, второе на р. Журавке расположено в близком расстоянии от трех куреней Ново-Корсунского, Кореновского и Батуринского, совершенно лишено сенокосных угодий, а летом не имеет даже воды; наконец, третье на р. Бейсуге, помимо топографических неудобств, отстоит всего в 12 верстах от Новоджерелиевского селения, в которое зачислена масса переселенцев, и, следовательно, образование здесь нового селения могло бы стеснить и новоджерелиевский курень, и водворяемых в нем новоселов.