Руны Вещего Олега - Юлия Гнатюк

* * *

На подходе к аподитерию, куда очень быстрым шагом вернулся хорезмиец, послышался какой-то шум и возгласы. Едва восточный гость перешагнул мраморный порог помещения для разоблачений, как увидел царящий там хаос, – опрокинутые лавки, сломанные полки и разбросанную одежду. Рабы суетились, пытаясь расставить всё по местам, собрать одежду и обувь, в спешке иногда задевали посетителей, испуганно кланялись и бормотали извинения. Дородный муж громовым солдатским гласом возмущённо понукал несчастных, чтобы быстрее нашли его одежду, иначе, орал воин, он пришлёт сюда свою тагму и от терм не останется и стен. Два обнажённых мужа, которые вместе с полнотелым были в тепидарии, лежали среди изломанных полок и скамеек. Один был недвижен, а другой только начал приходить в себя. Он мотал и тряс большой головой, но пока не мог осознать, где он и как оказался в таком положении.

Бритоголовый бочком проскользнул к своей полке в дальнем углу. Быстро набросив длиннополое одеяние и нахлобучив чалму, он так же легко, словно был соткан из чего-то невесомого, оказался на улице, на ходу обматываясь длинным зелёным поясом. Навстречу уже бежали шесть городских стражников, видимо, вызванных по случаю беспорядков в термах, они прогрохотали своими грубыми сандалиями из толстой воловьей кожи мимо предусмотрительно посторонившегося молодого хорезмийца.

В условленном месте недалеко от терм, где у высокой глухой стены громоздились огромные камни, основательно заросшие диким кустарником, восточный гость остановился и, удостоверившись, что ничьи чужие очи его не видят, неожиданно быстрой ящерицей исчез за камнем и, согнувшись чуть ли ни вдвое, юркнул под колючие кусты. Пройдя вниз по каменистым уступам, он, наконец, выпрямился, кусты остались вверху. Тихий стон заставил его оглянуться. Грек-массажист лежал на животе меж двух больших камней, прикрытый плащом, очевидно, того самого тагматарха, который грозился привести свою боевую тагму и разнести термы.

– Хорь… помоги, – простонал массажист и стянул плащ. Обломок стрелы торчал у него в спине под правой лопаткой.

– Терпи, брат Берест, будет больно, – предупредил «хорезмиец», быстро сбрасывая одеяние, чтобы не испачкать его в крови товарища.

– Чего тянешь, давай скорее! – нетерпеливо простонал «массажист».

– Персты дрожат, – немного растерянно ответил «хорезмиец».

– Хорь, вспомни, как ты тогда у пленного хазарского вельможи стрелу доставал… – тяжело молвил Берест, обливаясь потом.

– Так то ж хазарин, а то ты, брат Берест…

– Так что, тебе хазарин ближе своего воинского наставника? – сердито прохрипел раненый, – ну-ка давай, начинай! – повелительно молвил он.

– Сейчас! – ответил Хорь. Отвернувшись, он помочился на руки, встряхнул их и приступил к извлечению. Пальцы левой руки по древку стрелы вошли в тело раненого до наконечника, осторожно раздвигая плоть, а правая коротким, но сильным рывком выдернула стрелу из тела. Берест зарычал от боли, будто раненый лесной зверь.

– Добро, что стрела в ребро попала, соскользнула с него, и только тогда вошла в межреберье, – проговорил Хорь, зажимая пальцами края рваной раны. Закрыв очи, он стал шептать слова заговора на кровь-руду. В его длинном зелёном поясе нашлось много полезных вещей, – порошок из трав для присыпания раны, узкий и гибкий потайной нож из ободритского булата и игла с шёлковой нитью для зашивания ран. – Ну вот, пока всё, – молвил Хорь-хорезмиец, зашив и перевязав рану сотоварища лентой хлопковой ткани, оторванной от банного полотнища. – Это тебе в запас, – положил он на чахлую траву рядом с раненым оставшуюся ткань, – а я схожу за водой и фруктами, тебя сейчас никуда отсюда забрать не получится.

– Стой! – остановил его раненый изведыватель. – Сейчас главное не я, а то, что я тебе в термах на ухо шепнул. Иди, и как хочешь, хоть на крыльях через стены городские лети к нашим, но сообщи сие, и помни, до этого попасть в лапы врагов или умереть ты права не имеешь! – Раненый перевёл дыхание и продолжил: – За тобой в термах пошёл следом один из подручных…

– Я отвлёк его, сделав вид, что тайно передаю нечто русским купцам, а сам юркнул в коридор, что ведёт к отхожему месту, и пока грек бегал в «холодную», а потом обратно, я успел в раздевалку, а там уже два тобою меченых валяются, шум, гам… От терм за мной точно никто не шёл, я проверил.

– Добро, тогда ступай! – повелел Берест, прикрывая от усталости очи.

– А как же ты один? Выживешь? – глядя в туманящиеся очи своего боевого наставника, промолвил Хорь.

– Выживу, не сомневайся. И запомни ещё, того полнотелого, с которым ты в термах беседовал, зовут Евстафий, он добре володеет нашей речью, хитёр, холоден и потому опасен, из церковных трапезитов. Это он предусмотрел двух лучников у входа в термы. От него самого и подручных я отбился, неповоротливы они для такого дела, синодики обычные, а вот лучников я не ждал, хотя от одного ушёл, по земле прокатившись, а того, что сзади, почуял – да поздно. Ну, всё, иди и помни: умереть права у тебя нету, пока князя не упредишь! – Очи Береста закрылись, и он замолчал.

Часть лодий уже вытащили на берег возле Галатской башни, от которой тянулась огромная цепь, перекрывавшая вход в Суд, как называли русы залив Золотой Рог. Оставшаяся часть киевских лодий направилась далее по проливу, чтобы высадить воинов у западных стен града.

– Что конница наша, где полки и тьмы сейчас? – спросил князь.

– Конница обходит град с полуночи, первые тьмы уже переправляются через Суд у Влахернских врат, к ночи отрежут град от суши, – доложил Олег-младший и взглянул на воеводу Бобреца, что командовал пешей дружиной на лодьях.

– Пешие рати частью из лодий вышли, а частью с моря, греками Мраморным называемого, вдоль стен Царьградских дозоры несут, чтоб ни одной, самой маленькой лодчонки не пропустить. За то сын воеводы Фарлафа, Айк овечает, – продолжил доклад Бобрец. – Новгородцев под началом воеводы ихнего Гудима отправил высадиться на берег, и град вместе с конницей нашей по суше с захода накрепко замкнуть. Сам Фарлаф с дружиной Варяжской здесь, на Галатской стороне пока, у берега. Лодьям-то проходу в Суд нет, цепь окаянная, не по воздуху же им сию цепь перелетать? – глянул на князя воевода.

– По воздуху, речёшь? Хм, про воздух ты мне вовремя напомнил. – Князь оглянулся и кликнул стоящего неподалёку свентовидова сотника: – Руяр, разыщи-ка мне волхва Велесдара!

* * *

– Отче, помню, у вас в Вагрии могли волхвы зреть землю с высоты, ибо сокол – тотем рода вашего. Важно было бы нынче сие волхование сотворить, град и окрестья разглядеть, чтоб решить, как далее действовать, – обратился Ольг к Велесдару.

– Что ж, – перебирая в руках замысловатую рукоять своего посоха, молвил кудесник. – Отойдём, княже, подальше от суеты, а ты, Руяр вели, чтобы нам никто не мешал.

Они взошли на небольшой холм, поросший редким кустарником.