Закат владыки морей - Питер Ч. Смит

Толчок развитию событий в очередной раз дала «интуиция» Гитлера. Он потребовал перебросить все имеющиеся корабли в Норвегию, и поэтому 12 января отдал приказ перевести «Тирпиц» в Тронхейм.

Адмирал Редер детально описал фюреру, что будет делать линкор, когда попадет туда. «Тирпиц» будет «защищать наши позиции в Норвегии и Арктике, угрожая с фланга любым операциям противника у побережья Норвегии. Он также сможет атаковать конвои в Белом море. Одно его существование привяжет вражеские силы к Атлантике, и они не смогут действовать в Средиземном море, Индийском и Тихом океанах». Все произошло именно так, и влияние «Тирпица» начало ощущаться немедленно.

Несмотря на усиление надзора за Северным и Балтийским морями, в конце января «Тирпиц» прибыл в Тронхейм. Сначала он спокойно перешел по Кильскому каналу в Вильгельмсхафен, а ночью 14/15 января отправился на север в сопровождении 4 эсминцев. Он прибыл в Тронхейм 16 января, никем не обнаруженный. Однако здесь он застрял и не смог следовать дальше. Для выполнения второй части плана эсминцы пришлось отправить в Ла-Манш, чтобы обеспечить прорыв линейных крейсеров в Германию.

Тем не менее, с этого дня «Тирпиц» базировался в Норвегии. Лишь 17 января Адмиралтейство узнало, что «Тирпиц» вышел в море. Адмирал Тови со своими главными силами немедленно направился к Исландии, ожидая, что немецкий линкор попытается прорваться в Атлантику. Лишь 23 января, через неделю после прибытия в Норвегию, «Тирпиц» был обнаружен самолетом-разведчиком в Аас-фьорде, в 15 милях восточнее Тронхейма. Немцы уже успели поставить вокруг него плотное сетевое заграждение.

Это не имело значения, так как на этой стоянке торпедоносцы все равно не могли атаковать линкор. Бомбардировщики могли долететь до Аас-фьорда, хотя и на пределе дальности.

Предыдущий опыт не располагал к оптимизму, но попытка все-таки была сделана, хотя нельзя сказать, что Королевские ВВС приложили «максимум усилий». 9 «Галифаксов» и 7 «Стерлингов» ночью 29/30 января бомбили «Тирпиц». Ни попаданий, ни повреждений. Повтора не последовало, так как бомбардировщики занялись целями, расположенными южнее, долететь до которых они могли без проблем.

На том же самом совещании, на котором было решено отправить «Тирпиц» на север, Гитлер предъявил сопротивляющемуся Редеру ультиматум, потребовав решить судьбу кораблей, находящихся в Бресте. Их следовало либо перебросить на север через Ла-Манш, либо разобрать прямо на месте, вот такой выбор был представлен оторопевшему гросс-адмиралу. Не удивительно, что он выбрал первый вариант. Началось тщательнейшее планирование операции. Были протралены несколько фарватеров, которые располагались на всем протяжении длинного пути. На юг были переброшены дополнительные эсминцы и сторожевики. Была сформирована специальная истребительная группа Люфтваффе, которая действовала в самом тесном контакте с командованием флота. Этого не было ни до, ни после данной операции. На кораблях были установлены дополнительные зенитки. Командование немецкого флота тщательно изучило величину приливов, что могло помочь при форсировании минных заграждений. К началу февраля подготовка операции «Церберус» была почти завершена.

Когда фюреру указали, что она связана с серьезным риском, Гитлер ответил, что, оставаясь в Бресте, корабли раньше или позже, но неизбежно станут жертвами бомбардировок. Он сравнил эскадру с пациентом, больным раком, который обречен, если не решится на операцию. Гитлер показал, что лучше понимает противника, чем его адмиралы. Он был убежден, что англичане не сумеют отреагировать достаточно быстро, чтобы остановить корабли после того, как они двинутся в путь[159]. В этом фюрер был совершенно прав. Замешательство и нерешительность характеризовали все действия англичан во время этого прорыва. С мая 1940 или мая 1941 годов не изменилось решительно ничего.

Кроме того, Гитлер был в целом прав, когда говорил, что корабли из Бреста следует перевести в Германию, поскольку Королевские ВВС начали готовить более мощные налеты на этот порт. В этом больше повинен неукротимый нрав Уинстона Черчилля и его знаменитые записки, которые он любил адресовать своим командирам. Достопочтенные Маршалы Авиации по-прежнему, как завороженные, видели только германские города, совершенно не обращая внимания на морские дела.

Но бомбардировщики вернулись, и вечером 6 января одна бомба разорвалась под бортом «Гнейзенау», стоящего в доке. Были затоплены 2 отсека, пострадала бортовая броня.

Англичан в это время гораздо больше беспокоила безопасность конвоя WS-16, чем перспектива прорыва брестской эскадры. Черчилль сказал Паунду, что этот конвой имеет решающее значение для хода войны на Среднем Востоке, поэтому он должен дойти до цели с минимальными потерями, а лучше — вообще без потерь.

«Что вы можете сказать о кораблях в Бресте?» — спросил он адмирала. Выяснилось, что Черчилль опасается, как бы немцы не попытались перехватить конвой, пока он идет через Бискайский залив.

Паунд немедленно приказал Тови отправить «Родней» в Клайд, чтобы он прибыл туда к 15 февраля. Однако линкор провел несколько месяцев в Исландии и ему был крайне необходим текущий ремонт. Состояние «Роднея» было слишком плохим, и его место в составе эскорта WS-16 занял «Ринаун». К конвою присоединился авианосец «Формидебл», следующий на Дальний Восток с адмиралом Сомервиллом на борту. Соединение Н получило приказ находиться в готовности «на случай, если немецкие линейные крейсера попытаются действовать в Атлантике».

Тем временем повышенная активность немцев не укрылась от бдительного ока Берегового Командования. Немцы перебросили на юг дополнительные эсминцы, а большие корабли постоянно проводили учения в открытом море. Поэтому сэр Филипп Жубер 8 февраля написал меморандум, в котором предупреждал, что ряд признаков «указывает на попытку прорваться через Ла-Манш в любое время после вторника 10 февраля». Состояние погоды, величина прилива и фаза луны облегчали такую попытку.

Немецкая эскадра, состоящая из «Шарнхорста», «Гнейзенау» и «Принца Ойгена», действительно вышла в море 11 февраля в 20.45. Операция «Церберус» началась с задержкой в 3 часа из-за очередного воздушного налета. Развив скорость 27 узлов, эскадра в темноте прошла мимо острова Уэссан примерно в полночь и взяла курс на Ла-Манш. Она миновала остров Олдерни в 5.30, а когда начало светать, первые истребители Люфтваффе уже кружили над кораблями, прикрывая их от возможных воздушных атак. Но пока ничего не происходило.

Королевские ВВС имели на юге Англии около 240 дневных бомбардировщиков и 550 истребителей. Береговое Командование располагало 3 эскадрильями торпедоносцев, которые насчитывали 33 «Бофорта», и несколькими бомбардировщиками «Хадсон». Кроме того, в Манстоне находилась 825-я эскадрилья ВСФ, состоящая из 6 «Суордфишей». Люфтваффе держали над кораблями постоянный патруль из 16 истребителей, во время прохождения Дуврского пролива он был усилен. Всего к операции было привлечено 250 самолетов. В результате английская авиация превосходила по численности немецкую в 2 или 3 раза. Однако выяснилось, что КВВС совершенно не подготовлены к подобным операциям. Ничего похожего на действия японцев у берегов Малайи или немцев на Крите британской авиации не удалось.