Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела - Андрей Шарый

Храм Святого Георгия в Нимбурке

Среди моих приятелей есть один стопроцентный тремп, скульптор по дереву Иван Нацвалач. Лет 15 назад Иван взял в аренду участок влтавского берега в пражском районе Троя и художественно сколотил на этом клочке земли — из бревен, досок и палок — коня шестиметровой высоты, внутри которого и поселился. Летом скульптор Нацвалач, всегда в кожаных штанах и шляпе, мастерит из пней-коряг диковинные фигуры, попутно управляя маленьким кафе под открытым небом, с акцентом на карибские сорта рома. Субботними вечерами в его «Троянском коне» старые гвардейцы рок-н-ролла и мастера лесного фолка отжигают golden oldies. На зимний период Иван закрывает лавочку и отправляется в Вест-Индию, пополнять коллекцию алкоголя и экзотического сырья для творческой работы. Из его скульптурных произведений мне больше всего нравятся выточенный из орехового дерева грецкий орех величиной с пушечное ядро и огромное ухо, отполированное до блеска и покрытое алкидным лаком, размером с бочонок.

Среднечешский край словно специально собирал ожерелье из малых городов, собирал, собрал — и повесил на шею Праге. И теперь у каждого города приготовлен свой собственный драгоценный камень для общенациональной сокровищницы: в Нимбурке это чудом пережившая века линия кремлевской стены с шестью гранеными башнями, в Стара-Болеславе так называемый палладиум[72] Чешских земель (нагрудный рельеф с изображением Богоматери работы византийского мастера начала X века), в барочном Мельнике редких качеств лоза для производства красного и белого, а также бездонные винные погреба замка князей Лобковиц, в Пршибраме мистический комплекс Свата-Гора с выдающихся размеров клуатром и шеренгами статуй библейских пророков и святых королей[73], конечный пункт международного паломнического маршрута Via Nova.

Иногда к историческим или географическим достопримечательностям прилагается еще бонус за достижения в области культуры: в Нимбурке, например, при пивоваренном заводе, провел детство писатель Богумил Грабал, поэтому теперь сорта местного пенистого носят название персонажей его популярных романов, повестей и рассказов. Грабал, как Пушкин Кишинев, ничуть не жалел заштатный Нимбурк, но это теперь совершенно не важно, важнее причастность к памяти гения.

Самое богатое подношение — в буквальном смысле слова полные сундуки денег — сделала родине Кутна-Гора, потому что именно здесь когда-то чеканили монету для всей Центральной Европы, не для одной только Чехии, и добывали когда-то треть всего европейского серебра. В позднем средневековье Богемия была важнейшим международным эмиссионным центром, основой денежного обращения в широком поясе от Балтийского до Черного моря (включая и Краков, и Буду, и Москву, и Киев, и Великий Новгород) являлся тогда не флорин и не гульден, а пражский грош.

Дом U Tři kralů, Кутна-Гора

Шахтерская область в полусотне километров восточнее Праги подхватила серебряную лихорадку в самом конце XIII столетия, и эта болезнь, подозреваю, была верным прообразом знаменитой калифорнийской золотой. Из соседних земель, прежде всего германских, но не только, в Богемию стекались алчущие скорого обогащения старатели: на рудниках, как считается, ежедневно трудились до 60 тысяч рисковых ребят, кто на короля-батюшку, а кто, тайком, на себя самого. Костюмы горняков были неожиданно белого цвета: некрашеное полотно обходилось дешевле, а заметить такое одеяние в подземелье при неверном свете масляной лампы оказывалось легче, чем любое другое. Хаотичное нагромождение окружавших шахты лачуг, шалашей, трактиров, притонов, лавок, лекарен, бань постепенно превратилось в селение Куттенберг (да, преимущественно немецкоязычное), получившее в 1318 году статус королевского города. Это означало, что город считался собственностью монарха (шире говоря, короны), жители относились к свободному сословию, платили подати в казну, а не какому-нибудь светскому или церковному феодалу, и потому пользовались важными для человека средневековья вольностями. Таких городов в Богемии, Моравии и Силезии в Новое время насчитывалось полсотни[74].

Поскольку серебра на все не хватало, новые монеты часто перевыпускали из старых. Содержание драгметалла в них постепенно, но постоянно сокращалось, случалось даже так, что нанесенные на аверс и реверс изображения проступали на противоположных сторонах в буквальном смысле слова утонченных монет. Торговля меж тем развивалась, Европе требовалась практичная мера стоимости товаров и услуг, а тут из чешских недр принялись ежегодно извлекать по 20 дополнительных тонн чистого серебра. При короле Вацлаве II Пржемысловиче, разработчике передовых для своего времени денежной реформы и свода законов по горному праву, в Куттенберге силами флорентийских специалистов организовали монетный двор. Свободное обращение серебра король запретил, монополизировал прибыли, все добытое в приказном порядке подлежало обмену на grossi pragenses, подражание итальянскому grosso и французскому gros.