Мрачный Жнец (сборник) - Терри Пратчетт

НЕ СОВСЕМ. ЗДЕСЬ ЕСТЬ КОЕ-КАКАЯ РАЗНИЦА. У ВАС ВСЕ ЛУЧШЕ ОРГАНИЗОВАНО.

Некоторое время они сидели и молча смотрели на угасающие угли в горне.

– Зачем же ты тогда точил косу?

– Я ПОДУМАЛ, ЧТО… СМОГУ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ…

– А были примеры? Ну, в твоей практике. Тебе кто-нибудь сопротивлялся? И побеждал?

– ПОБЕЖДАТЬ – ТАКОГО НЕ БЫВАЛО. ХОТЯ ИНОГДА ЛЮДИ БРОСАЛИ МНЕ ВЫЗОВ. ПРЕДЛАГАЛИ СЫГРАТЬ. НА ИХ ЖИЗНЬ, РАЗУМЕЕТСЯ.

– И что, никому не удавалось выиграть?

– НИКОМУ.

– Погоди, – вдруг вспомнила госпожа Флитворт. – Если ты – это ты, кто тогда придет за тобой?

– СМЕРТЬ. ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ МНЕ ПОД ДВЕРЬ ПОДСУНУЛИ ВОТ ЭТО.

Смерть разжал пальцы и показал ей замызганный клочок бумаги. Госпожа Флитворт вгляделась в написанное. Почерк был просто отвратительный. «ОоооИиииОоооИиииОоооИИИии» – было написано там.

– ЭТО ОТ БАНШИ. ЕДВА РАЗОБРАЛ ПОЧЕРК.

Госпожа Флитворт посмотрела на него, склонив голову.

– Но… поправь, если я не права, но…

– НОВЫЙ СМЕРТЬ.

Билл Двер взял косу.

– ОН БУДЕТ УЖАСЕН.

Лезвие изогнулось в его руках. По кромке пробежали синеватые огоньки.

– И Я БУДУ ЕГО ПЕРВЫМ КЛИЕНТОМ.

Госпожа Флитворт заворожено глядела на огоньки:

– И насколько ужасен он будет?

– НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО ХВАТИТ ВАШЕГО ВООБРАЖЕНИЯ.

– О.

– ДА, ОН БУДЕТ ИМЕННО ТАКИМ.

Лезвие опять выгнулось.

– Он придет и за малюткой тоже?

– ДА.

– Честно говоря, Билл Двер, я тебе ничем не обязана. Вряд ли в мире найдется такой человек, который тебе чем-то обязан.

– ВОЗМОЖНО, ВЫ ПРАВЫ.

– Правда, жизнь тоже не идеальная штука. К ней у людей тоже есть претензии. Если честно рассудить.

– НА ЭТО МНЕ НЕЧЕГО СКАЗАТЬ.

Госпожа Флитворт бросила на него оценивающий взгляд.

– В углу стоит неплохой точильный камень, – сказала она.

– Я ИМ ПОЛЬЗОВАЛСЯ.

– А в буфете лежит хороший оселок.

– ИМ Я ТОЖЕ ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ.

Лезвие качнулось. Ей даже показалось, что она услышала, как тихонько взвыл рассекаемый воздух.

– И этого все равно недостаточно? Билл Двер вздохнул:

– СКОРЕЕ ВСЕГО, Я ПЫТАЮСЬ ДОБИТЬСЯ НЕВОЗМОЖНОГО.

– Перестань сейчас же. Сдаться проще всего, – упрекнула госпожа Флитворт. – Там, где жизнь… что?

– ТАМ, ГДЕ ЖИЗНЬ – ЧТО?

– Там надежда.

– ПРАВДА?

– Именно так.

Билл Двер провел по лезвию костяным пальцем:

– НАДЕЖДА?

– Никогда не сталкивался?

Билл покачал головой. Он испытал многое, но это было нечто новенькое.

– А МОЖЕТ, ПОПРОБОВАТЬ ЛЕЗВИЕМ О ЛЕЗВИЕ?

Прошел час.

Госпожа Флитворт копалась в своем мешке с тряпками.

– Ну, что дальше?

– ЧТО МЫ УЖЕ ПОПРОБОВАЛИ?

– Сейчас посмотрю… Мешковину, миткаль, лен… А как насчет атласа? У меня есть кусочек.

Билл Двер взял ткань и нежно провел ей по кромке.

Госпожа Флитворт добралась до дна мешка и вытянула кусочек белой ткани.

– ЧТО ЭТО?

– Шелк, – нежно промолвила она. – Нежнейший белый шелк. Настоящий, ни разу не использованный.

Она откинулась на спинку кресла и уставилась на ткань.

Чуть выждав, он осторожно вытащил лоскуток из ее пальцев.

– СПАСИБО.

– Итак? – сказала она, словно очнувшись. – Это подойдет?

Когда он повернул лезвие, оно издало звонкое «вум-м-м-м». Огонь в горне едва теплился, но лезвие блестело так, что слепило глаза.

– Надо же, мы его шелком заточили, – покачала головой госпожа Флитворт. – Никто ведь не поверит.

– ОНО ВСЕ ЕЩЕ ТУПОЕ.

Билл Двер осмотрел темную кузницу и вдруг бросился в один из углов.

– Что там?

– ПАУТИНА.

Раздался протяжный тонкий писк, словно кто-то пытал муравьев.

– Ну и как?

– ВСЕ РАВНО ТУПОЕ.

Билл Двер вышел из кузницы, госпожа Флитворт зашаркала за ним. Он остановился в центре двора и поднял лезвие навстречу едва заметному предрассветному ветерку.

Лезвие запело.

– Ради всего святого, чего ты добиваешься? Неужели лезвие может быть острее, чем сейчас?

– МОЖЕТ.

В курятнике проснулся петушок Сирил и уставился сонными глазами на преследующие его буквы. Он их от всей души ненавидел. Но делать нечего. Сирил глубоко вздохнул.

– Хру-ка-ли-ку!

Билл Двер обвел взглядом далекий горизонт, потом оценивающе посмотрел на низкий холм за домом.

Резко сорвавшись с места, он со всех своих костяных ног бросился к холму.

Свет нового дня неторопливо заливал Диск. Свет Плоского мира был старым, медленным и тяжелым; он никуда не спешил. Иногда на пути света вставала какая-нибудь долина, замедляя его продвижение, или горный хребет сдерживал его, как плотина, пока он не переливался через верх и не стекал по дальнему склону.

Свет преодолевал моря, накатывался волнами на берег и бежал по равнинам, подгоняемый кнутом солнца.

На легендарном скрытом континенте Хххх, рядом с Краем мира, существовала затерянная колония волшебников, которые украшали свои шляпы пробками и питались исключительно креветками. Пока струившийся из космоса свет был еще свежим и необузданным, они занимались серфингом на бурлящей границе ночи и дня.

И вот, если бы одного из них рассвет унес на тысячи миль вглубь Диска, он, возможно, заметил бы худую фигуру, взбиравшуюся рано утром по склону низкого холма.

Фигура достигла вершины, буквально на мгновение опередив свет, вздохнула и, чуть присев, развернулась.

В поднятых руках она держала длинное лезвие.

Свет ударил в него… расщепился… и заскользил дальше.

Впрочем, волшебник не обратил бы на это особого внимания, так как все его мысли занимала бы другая проблема: долгая дорога домой длиной в пять тысяч миль.

Госпожа Флитворт тяжело дышала. Мимо нее струился новый день. Билл Двер стоял совершенно неподвижно, только лезвие двигалось в его руках, когда он подставлял его под лучи света под нужным углом.

Наконец результат удовлетворил его.

Билл развернулся и рубанул лезвием воздух.

Госпожа Флитворт покачала головой. – Разве светом можно что-нибудь заточить? – хмыкнула она.

И растерянно замолчала. Он снова взмахнул лезвием. – Вот ЭТО да!

Во дворе петушок Сирил вытянул лысую шею, готовясь предпринять очередную попытку. Билл Двер ухмыльнулся и взмахнул лезвием в сторону звука.

– Ку ку ря кх-х.

Билл Двер опустил лезвие.

– ВОТ ТЕПЕРЬ ОНО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОСТРОЕ.

Ухмылка исчезла с его лица – по крайней мере отчасти, насколько это было возможно.

Госпожа Флитворт повернулась, проследив направление его взгляда, и увидела легкую дымку, стелющуюся над пшеничным полем.

Дымка была похожа на серую мантию, совершенно пустую, но сохранившую форму владельца, словно висевшую на веревке одежду раздул ветерок.

Несколько секунд дымка колыхалась над полем, потом исчезла.

– Я