Будет кровь - Стивен Кинг

– Франзен! – воскликнул Дрю и резко выпрямился в кресле, отчего в голове вспыхнула боль. – Это отрывок из лекции Франзена! Почти слово в слово!

Крыса продолжала, пропустив его реплику мимо ушей:

– Ты умеешь отсеивать лишнее, но лишь на коротких дистанциях. Когда ты пытаешься написать роман – это как разница между спринтером и марафонцем, – он всегда разваливается. Ты видишь все возможные варианты, но не можешь выбрать какой-то один. Ты не теряешь слова, ты теряешь способность выбирать верные слова. Они все кажутся подходящими, но ни одно не подходит. Это печально. Ты как машина с мощным мотором и неисправной трансмиссией.

Дрю крепко зажмурился и резко открыл глаза. Крыса никуда не исчезла.

– Я могла бы тебе помочь, – объявила она. – Если захочешь.

– И ты мне поможешь, потому что?..

Крыса склонила голову набок, словно не веря, что ее собеседник, человек предположительно умный – университетский преподаватель, когда-то печатавшийся в «Нью-йоркере», – может быть таким глупым.

– Ты собирался прибить меня этим совком, и почему нет? Я всего лишь безродная крыса. Но ты не стал меня убивать. Ты принес меня в дом. Ты меня спас.

– И в награду ты исполнишь три моих желания.

Дрю сказал это с улыбкой. Знакомая тема: Ханс Кристиан Андерсен, Мари-Катрин д’Онуа, братья Гримм.

– Только одно, – сказала крыса. – И не любое желание, а только определенного свойства. Можешь пожелать закончить книгу. – Для большей выразительности она хлестнула хвостом по рукописи «Биттер-Ривер». – Но есть одно условие.

– Какое условие?

– Кто-то из тех, кто тебе дорог, умрет.

Тоже знакомая тема. Все происходящее очень напоминало сон, в котором Дрю заново прокручивал в памяти свой спор с Люси. Он ей объяснил (может быть, объяснил не особенно хорошо, но уж как мог), что ему нужно написать книгу. Что это по-настоящему важно. Она спросила, так же ли для него важен роман, как она или дети. Он ответил, что нет. Разумеется, нет. И спросил, обязательно ли делать выбор.

«Мне кажется, ты уже выбрал», – сказала она.

– Это совсем не похоже на ситуацию с волшебным желанием, – сказал он. – Больше похоже на сделку. Или на договор Фауста с дьяволом. В сказках, которые я читал в детстве, все происходило иначе.

Крыса опять почесала за ухом задней лапой, умудрившись при этом сохранить равновесие. Выдающееся достижение.

– Все желания в сказках исполняются не просто так. За все надо платить. И тут еще можно вспомнить «Обезьянью лапку». Знаешь эту историю?

– Даже во сне, – сказал Дрю, – я не променяю жену или кого-то из моих детей на книгу без особенных литературных претензий.

Как только он произнес эти слова, ему стало понятно, почему он так вцепился в идею «Биттер-Ривер»; его вестерн, завязанный на сюжетных перипетиях, никогда не станут сравнивать с книгами Рушди, Этвуд или Шейбона. Не говоря уж о книгах Франзена.

– Мне бы и в голову не пришло о таком попросить, – сказала крыса. – Вообще-то я думала об Эле Стэмпере. О бывшем заведующем вашей кафедрой.

Дрю на мгновение утратил дар речи. Он просто молча смотрел на крысу, которая тоже таращилась на него своими черными глазками-бусинками. На улице завывал ветер, от особенно сильных его порывов стены сотрясались. Град по-прежнему стучал в окна.

«Рак поджелудочной железы, – сказал Эл, когда Дрю отметил, как сильно он похудел. Но потом добавил: – Сочинять некролог еще рано. Его обнаружили на относительно ранней стадии. Главное, верить в победу».

Но, глядя на Эла – на его восковое лицо, ввалившиеся глаза, тусклые волосы, – Дрю не верил в победу. Ключевое слово здесь «относительно». Рак поджелудочной железы – хитрая дрянь, он хорошо прячется. Диагноз почти равнозначен смертному приговору. И что будет, когда Эл умрет? По нему, безусловно, будут скорбеть, и сильнее всех будет скорбеть Надин Стэмпер – они с Элом были женаты почти сорок пять лет. Сотрудники кафедры английского языка в течение месяца будут носить траурные нарукавные повязки. Некролог будет длинным, с перечислением всех достижений и всех наград Эла. Там обязательно упомянут его монографии о Диккенсе и Харди. Но ему все-таки было семьдесят два года, может быть, даже семьдесят четыре, и никто не скажет, что он ушел молодым и очень многого не успел.

Крыса по-прежнему смотрела на Дрю, сложив розовые лапки на мохнатой груди.

Какого черта? – подумал он. Вопрос чисто гипотетический. Тем более что это всего лишь сон.

– Наверное, я приму это условие и загадаю желание, – сказал Дрю. Сон или не сон, гипотетический вопрос или нет, ему все равно стало стыдно за эти слова. – Он все равно умирает.

– Ты закончишь книгу, и Стэмпер умрет, – сказала крыса, словно чтобы убедиться, что Дрю понимает, о чем идет речь.

Дрю хитро прищурился.

– Книгу опубликуют?

– У меня есть полномочия исполнить желание, если ты его загадаешь, – сказала крыса. – Но нет полномочий предсказывать будущее твоих литературных стараний. Однако если бы я строила предположения… – Крыса склонила голову набок. – Я бы сказала, что да. Как я уже говорила, у тебя есть талант.

– Хорошо, – сказал Дрю. – Я закончу книгу, и Эл умрет. Поскольку он все равно умирает, то все в порядке. – Хотя нет, совсем не в порядке. – Но он хотя бы умрет не сразу? Успеет прочесть мою книгу?

– Я же сказала…

Дрю поднял руку.

– Что у тебя нет полномочий предсказывать будущее моих литературных стараний, я помню. Значит, мы договорились?

– Да, только мне нужно еще кое-что.

– Если моя подпись кровью, то можешь сразу об этом забыть.

– Не все в мире вращается вокруг вас, мистер, – сказала крыса. – Я хочу есть.

Она спрыгнула сначала на стул, а потом – на пол. Затем подбежала к кухонному столу и схватила соленый крекер, который Дрю, наверное, уронил в тот вечер, когда готовил на ужин томатный суп с жареным сыром. Крыса села на задние лапы, держа крекер в передних, и принялась угощаться. Крекер исчез в ее пасти за считаные секунды.

– Приятно было с тобой пообщаться, – сказала крыса и исчезла почти так же быстро, как крекер. Шмыгнула прямо в холодный камин.

– Черт возьми, – сказал Дрю.

Он закрыл глаза, потом снова открыл. По всем ощущениям, это был никакой не сон. Он еще раз закрыл и открыл глаза. Когда он закрыл их в третий раз, они так и остались закрытыми.

23

Он проснулся у себя в кровати и даже не помнил, как поднялся в спальню… или он провел здесь всю ночь? Да, скорее всего так и было, если учесть, как люто он разболелся благодаря Рою Девитту и его засопливленной бандане. Весь вчерашний день казался бредовым сном, а разговор с крысой – лишь наиболее яркой частью этого сна.