Ветер богов - Богдан Сушинский

«Если бы такое случилось, тогда непонятно, для чего Высшие Силы затеяли все то, что происходит сейчас на полях Европы», — употребил Скорпени тот самый неотразимый аргумент, на который только способен был в такие минуты.

Уповать на Бога он не стремился. Скорпени не верил в Бога как такового, а все, что говорилось по этому поводу в Библии, воспринимал как одну из самых неудачных гипотез о связях с землянами тех Высших Сил, на покровительство которых уповал в эти годы не только он, но и фюрер, Гиммлер, Розенберг, Геббельс…

Стоя у окна, нггурмбаннфюрер безучастно созерцал небрежно сотканные из небольших серовато-зеленых лоскутиков пейзажи позаброшенных пашен, берега мутновато-черных болотных озерец; взошедшие на каменистых россыпях получахлые болотные кустарники. Как бы ни убеждали его оракулы из ведомства Геббельса, что вся эта часть Польши является исконно германской территорией, Скорпени довольно остро ощущал ее явственную отчужденность, воспринимая так, как обычно воспринимает чужие неприветливые края состарившийся в путешествиях усталый странник.

— Не томитесь, Родль, — боковым зрением заметил он появление своего адъютанта, не отводя при этом глаз от представавшего перед ним в скромной рамке окна пейзажа кисти Господней. — Что это вы так?.. О чем хотите поведать?

— К двенадцати вы приглашены в вагон-бункер. Только что мне сообщил об этом адъютант фюрера.

Скорпени взглянул на часы. В запасе у него оставалось тридцать минут.

— Вполне возможно, что будете приглашены также в вагон-ресторан, на обед вместе с фюрером.

— Именно с этой новости вы и должны были начать свой доклад, гауптштурмфюрер Родль. Вы всегда отличались абсолютным неумением преподносить мне приятные сообщения. Что для любого адъютанта самоубийственно.

Родль воспринял это замечание стоически.

— При этом фюрер желает выслушать ваш доклад о создании особых видов оружия.

Скорцени почти умиленно взглянул на своего адъютанта.

«Я вас явно недооценивал, гауптштурмфюрер, — вычитал Родль в расшрамленной гримасе на лице шефа. — Вы поражаете меня своей деликатностью».

— Но мы с вами готовы предстать не только перед фюрером, но и перед Господом, не правда ли, Родль? — Скорцени опять взглянул на часы. — С любым докладом. Особенно если узнаем о нем за двадцать минут.

У Родля не было друзей. Да он никогда и не нуждался в них. Ноте, кто все же решался относить себя к категории его друзей, нередко спрашивали, каким таким образом ему удается ладить с «самым страшным человеком Европы». В их воображении Скорцени представал перед миром крайне угрюмым, замкнутым и свирепым, что позволяло им задавать подобные вопросы с подчеркнутым сочувствием. Он, конечно, выслушивал их спокойно. На самом деле совместная служба со Скорцени не обременяла Родля. Во всяком случае, с тех пор, когда он научился с абсолютнейшей невозмутимостью воспринимать его мрачные шутки и понимать логику суждений, а следовательно — его поведения.

— Я понимаю, что должен был начать с того, что придется докладывать. Но что поделаешь… — со скорбной миной на лице согласился Родль. — Узнать о совместном обеде с фюрером все же приятнее. Говорят, это большая честь…

Его объяснение было явно не ко времени. О том, что докладывать о секретном оружии придется лично фюреру, «первый диверсант рейха» понял сразу, как только, находясь в Италии, получил приказ прибыть в ставку фюрера. А потом, уже в Берлине, — дружеский совет Кальтенбруннера: во что бы то ни стало догнать фюрер- поезд, к отходу которого обер-диверсант слегка запоздал. Тот же Кальтенбруннер точно знал, где именно фюрер намерен был делать остановку, чтобы кого-то там выслушать и что-то там лично проинспектировать…

Несколько минут оба офицера молчали. Родль не знал, следует ли ему удалиться или же будут какие-то указания.

— Созерцая эти скудные перелески, я почему-то вдруг вспомнил о некоем ротмистре, который движется к ним через сибирские леса и уральские горы.

— Ротмистр Курбатов, — охотно поддержал эту тему гаупт-штурмфюрер. Он уже давно готовился к ней с не меньшим старанием, чем Скорцени — к докладу об успехах «Икс-флотилии» с ее школой «торпед-коммандос», — Теперь уже подполковник. Последнее, что о нем стало известно, — с частью группы переправился на правый берег Волги и устремился к границе Украины.

— Ну?! Что же томите меня неизвестностью, Родль?

— Сам томлюсь ею. На правом берегу следы его окончательно затерялись. Существует подозрение, что он то ли погиб, то ли схвачен энкавэдистами.

— На чем основывается ваше подозрение?

— На полном отсутствии сообщений о нем.

— Это не аргумент.

— Я запрашивал наших армейских разведчиков. Утверждают, что из японских источников стало известно: самураи тоже потеряли его из виду. Если бы советская пресса хоть что-нибудь сообщала о налетах и диверсиях, совершаемых Легионером, мы с вами знали бы о нем намного больше. А нападения, судя по японскому источнику, были дерзкими. Вспоминая о Курбатове, я всякий раз мысленно возрождаю в своем представлении карту России. Указкой пройтись по ней до Берлина — и то заплутаешь.

— Тем не менее до Украины он все же дошел, — напомнил Скорцени адъютанту. Он всегда очень трудно, болезненно разочаровывался в людях, в которых однажды основательно поверил.

— Что происходит с людьми в лесах Украины, об этом лучше знать гауптгатурмфюреру Штуберу.

— Что вы хотите этим сказать, Родль?

Адъютант задержал на Скорцени растерянный взгляд и помолчал. Легче всего было бы ответить, что он вообще никого и ничего не имел в виду, кроме самого Штубера. Его имя было названо просто так, для разрядки. Однако что-то помешало Родлю отделаться столь примитивным ответом.

— Знай мы, где конкретно находится Курбатов, могли бы послать ему навстречу если не самого Штубера, то кого-либо из его людей. В том случае, конечно, когда бы появилась вероятность выхода на его след.

— Оригинальная мысль, Родль: вылавливать по украинским лесам всех не дошедших до рейха. Я об этом, признаться, не подумал.

— Курбатов принадлежит к тем, кого не грех было бы и выловить. Если всерьез мечтать о нашей послевоенной Франконии.

— Вы основательнее, чем я предполагал, гауптштурмфюрер. Но пока что Штубер окончательно распрощался даже со своим лейтенантом Беркутом, на которого возлагал куда большие надежды, чем мы с вами — на безвестного Курбатова.

— Я всегда опасался, что им обоим не повезет.

После настойчивых попыток Штубера непременно попасться на глаза Скорпени, которые этот «рыцарь рейха» предпринял, возвратясь из предгорий Лбруццо, Родль начал воспринимать его с некоторой иронией. И штурмбаннфюрер уже заметил это.

— Уверен, что обоим сразу вы и сочувствуете, — сказал он.

Scan Kreyder -14.11.2015 STERLITAMAK