Вдребезги - Максим Фальк

не рассчитал сил, уронил на кровать.

– Я знаю, ты привык мечтать о другом, – торопливо зашептал он, нависнув над Майклом. – Но ты же мечтал о кино! Ты говорил, просто не видишь других путей, кроме как в каскадёры… А они есть!.. Их много!..

– Связался я с тобой на свою голову. – Майкл улыбался, запустив пальцы Джеймсу в волосы. – А если разонравлюсь, когда приличным человеком стану?..

– Ты-то?.. – Джеймс фыркнул. – Станешь обязательно. Но я буду всегда знать, что где-то внутри, – он постучал ему по груди костяшками пальцев, – ты останешься грубым, невежественным чавом.

Льюис сидел в гостиной за ноутбуком.

– Нам всё нравится, – сказал Джеймс, спустившись на первый этаж.

Тот поднял глаза от монитора:

– Супер! Тогда спишемся в конце мая. Идите, провожать не буду, – он махнул рукой и затрещал по клавишам в бешеном темпе.

– Мне надо домой, – сказал Джеймс, когда они вышли на улицу. – Экзамены скоро, пора уже делом заняться.

– У меня сегодня тоже дела, – сказал Майкл. – Созвонимся завтра.

– Что за дела? – с любопытством спросил Джеймс.

– Да ерунда. Приятель один попросил с машиной помочь.

Джеймс вдруг насторожился. Нервно поправил ремень сумки через плечо.

– У тебя всё в порядке?.. – вдруг спросил он.

– Ну да, – удивился Майкл.

Беспричинная тревога всё равно кольнула – но он решил, это почти зажившие рёбра дают о себе знать, и машинально потёр бок. Джеймс положил ему руку на предплечье, нахмурился.

– Да всё в порядке, – Майкл обнял его, прижал голову к своей груди.

– Наверное… Что-то нервы шалят, – вздохнул Джеймс. – Не могу поверить, что ты согласился.

– Тебя поди переспорь. Упрямый, как ирландец.

– Как шотландец.

Они постояли, обнявшись, посреди улицы. Майкл чувствовал, как колотится сердце. Повторял себе, что всё хорошо, просто волнение – как-никак, целую жизнь менял.

– Мне пора, – сказал Джеймс.

– Угу, – Майкл не разжимал рук. Ему тоже было пора, если он хотел успеть на автобус до Ливерпуля.

– Позвони мне завтра. Давай вечером сходим куда-нибудь. Давай приедем сюда завтра и пройдёмся. Посмотрим, как тут люди живут.

– Угу, – сказал Майкл.

– Мне правда пора, – попросил Джеймс. – Мне эссе писать, а я даже книгу не открывал.

Майкл не мог разжать руки, только кивал. Дышать было трудно.

– Знаешь что, – Джеймс поднял голову. – А поедем завтра ко мне. Поможешь готовиться. Я на тебе буду проверять, насколько доступно излагаю мысли.

– Ого. Это серьёзно, – сказал Майкл. – Я ж у тебя ещё ни разу не был. А предки будут не против?..

– А мне всё равно, – резко сказал Джеймс. – Это и мой дом тоже. Не хочу больше делать вид, будто тебя не существует.

Они долго целовались на прощание.

Джеймс уходил по залитой солнцем улице, Майкл смотрел ему в спину и почему-то никак не мог избавиться от мысли, что больше никогда его не увидит.

Третий рейс из Ливерпуля был последним. Майкл твёрдо решил не рисковать дальше. Он заберёт себе последние четыре сотни, добавит в копилку и распрощается с прежней жизнью. Пусть катится ко всем чертям. Впереди его ждала совсем другая судьба. До неё оставалось всего ничего – оставить машину по прежнему адресу, встретиться с Индри, отдать ему сотню.

В дороге у Майкла было достаточно времени, чтобы как следует обдумать вчерашнее решение. Раньше, когда он думал о своей карьере, он видел одну и ту же сцену: ревущий мотор, задранный на дыбы байк и прыжок, а где-то сбоку торчал кусок раструба камеры. Он никогда не спрашивал себя – а что он там, собственно, делает?.. Да и он ли это? Не разглядишь, если тело закрыто экипировкой, а вместо головы – тонированный шлем.

Старая картинка теперь казалась абсурдной, особенно по сравнению с теми, что подсовывал Джеймс.

Пустой и тёмный зрительный зал.

Имя на двери гримёрки.

Роль Хейлвуда.

Лицо на афише.

И всё это так пугающе близко.

Майкл смотрел на дорогу, перехватывал руль влажными ладонями. Уговаривал себя успокоиться. Понятное дело, страшно. Всё будет по-новому. Другой дом. Театральная студия. Джеймс под боком. С Браном надо поговорить. Столько нового, что дыхание замирало. Майкл покусывал губу и смотрел на разметку. Считал километры до Лондона.

В доме номер девять на Харлингер-стрит всё было как обычно: синие гаражные ворота, в окнах темно. У соседней двери стоял микроавтобус с рекламой цветочного салона. Майкл остановился на площадке перед домом, кинул ключи в бардачок и вылез из машины.

Синие гаражные ворота рванули вверх, автоматчики в касках и бронежилетах высыпались наружу. К Майклу подлетели трое, наставили дула. У микроавтобуса, взвизгнув, отъехала дверь с нарисованным букетом гвоздик, оттуда вылез немолодой человек с усталым лицом и измятыми бакенбардами.

– Твоя машина?.. – он кивнул на потрёпанный «Фольксваген».

– В прокате взял, – осторожно сказал Майкл, не понимая, что происходит. – А чё?..

– Открой багажник.

– А вы кто?..

– Джонатан Фрезер, Агентство по борьбе с организованной преступностью, – ответил тот. – Тебе удостоверение показать, сынок?..

– Покажите, – автоматически сказал Майкл.

Он покосился на троих мужчин в чёрном камуфляже, которые стояли на безопасном расстоянии. На касках у них были какие-то буквы, но Майкл почему-то не мог их разобрать. Всё это казалось каким-то спектаклем. Или розыгрышем из тех, что снимают на скрытую камеру, а потом показывают по телику.

Фрезер залез во внутренний карман пиджака, достал исцарапанный кожаный бумажник. Поднёс удостоверение к лицу Майкла. Тот заторможенно сфокусировал взгляд, заметил фотографию, прочитал имя.

– Убедился? – спросил Фрезер. – Теперь открой багажник.

Майкл повернулся к машине, парни в чёрном немедленно вскинули автоматы.

– Ключи в бардачке, – сказал Майкл.

Фрезер сделал знак рукой, чтобы те опустили оружие:

– Доставай, только без резких движений.

Майкл начал подозревать, что это не розыгрыш. Он медленно достал ключи, обошёл машину, открыл багажник. Там всё было безобидно, как и утром, когда он проверял машину: ветошь, пара замасленных гаечных ключей, запасное колесо, рулон бумажных полотенец.

– Хорошие у тебя часы, – сказал Фрезер, глянув на его запястье. – Можно посмотреть?

– Нет, – резко сказал Майкл и одёрнул рукав рубашки.

– С кого снял?..

– Это подарок.

Фрезер усмехнулся:

– Ну да, подарок… Кто бы сомневался.

– В чём дело?.. – сердито спросил Майкл.

– Сейчас узнаем. – Фрезер вытащил из кармана складной нож и взрезал покрышку. В колесе оказались плотно упакованные брикеты размером с пачку мороженого, замотанные коричневым скотчем. Фрезер достал один, расковырял кончиком ножа – на лезвии остались следы белого порошка.

– Как тебя зовут?.. – равнодушно спросил он.

– Майкл… – не сразу ответил тот. Он смотрел на брикет в его руках, как загипнотизированный.

– Ты арестован за транспортировку наркотиков класса «А», Майкл. – Фрезер аккуратно положил брикет, завёл Майклу руки