Черная книга смерти - Гордон Далквист

Резкий рывок — и Чань оказался по другую сторону занавеса. Три человека в черных блузах и бриджах, оторвавшись от работы, повернулись к нему. Они раскладывали мясо, сыры и маринады на громадные серебряные блюда. Чань ударил ближайшего к себе в ухо основанием кулака, и тот свалился на ряд деревянных стульев. Второго, который наполовину погрузил нож в головку сыра со снятой толстой корочкой, Чань без всяких церемоний лягнул ногой в живот и, дернув за блузу, швырнул на первого, испускавшего стоны. Третий, моложе других, стоял разинув рот. В руках он держал полупрозрачные луковицы, похожие на выковырянные глаза утонувшего моряка. Чань схватил его за горло.

— Где она? Только быстро!

— Кто?

Чань швырнул человека о стену — луковицы от удара повалились на пол — и снова схватил, поднеся бритву к его щеке.

— Министерские чиновники — где они?

Чань развернулся ко второму, который вырвал нож из сырной головки и имел достаточно глупости — или злости, — чтобы попытаться нанести удар. Чань выбросил вперед бритву, и нападавший отдернул руку, но слишком поздно. Лицо его побелело, когда он посмотрел вниз, — удар лезвием по пальцам был таким чистым, что кровь не появлялась еще секунды две, но потом струю было уже не остановить. Слуга уронил нож и зажал рану другой рукой, но кровь все равно просачивалась наружу. Чань жестко развернул своего пленника в сторону кухни.

— Вы готовите для них еду — куда ее нужно отнести?

— В зеленую гостиную — это рядом…

— Что они делают на кухне? Почему вы готовите здесь?

— Не знаю… нас отправили сюда!

— Где их другие пленники?

— Какие пленники?

— Где драгуны?

— Снаружи — в саду что-то случилось.

Чань оттолкнул слугу.

— Никому ни слова, иначе вернусь и перережу тебе горло.

За следующим красным занавесом располагался зал для приемов с зеркальной стеной и массивным шкафом, набитым бутылками. Столы были завалены бумагами, стаканами, недокуренными сигарами, еще имелась как минимум одна коробка патронов к карабину. Чань бесшумно прошел по ковру к другому занавесу (если снять занавесы, подумал он, отдельные помещения превратятся в одно большое) и услышал по другую сторону тихие голоса… охранники?

— Давай-ка я… твой нос…

— Извини. Это наверняка из-за болотной травы — в Харшморте всегда начинаешь чихать. Боже мой! Смотри — кровь!

— Да, кровь.

— Боже мой.

— Ты видел Соумса?

— Соумса? Кто такой Соумс?

— Тот, что с Фелпсом.

— А кто такой Фелпс? Я в полном недоумении… и голова раскалывается, как после попойки…

— Фелпс — тот, который с герцогом.

— Герцог здесь?

— Герцог был в саду.

— Боже мой. Разве не в саду…

— Его светлость…

Другой прервал его, чихнув. Чань отдернул занавеси, увидел двоих в черных фраках, с носовыми платками в руках — один прижимал платок к носу, а другой (на которого попали брызги изо рта первого) отирал кровь со своего галстука. Они с удивлением посмотрели на Чаня.

— Где герцог? — прорычал он.

— Кто вы такой? — спросил человек, бросивший вытирать галстук.

Чань впечатал кулак ему в лицо. Тот пошатнулся и упал на колени, схватившись за нос. Его собеседник предусмотрительно отошел в сторону как от Чаня, так и от упавшего товарища.

— Я сейчас подниму тревогу! — воскликнул он.

— Где стеклянная женщина?

— Кто?

— Где полковник? Что случилось в доме? Отчего из вас хлещет кровища?

Двое в черном переглянулись, и Чань выхватил бритву.

— Убирайтесь, пока не поздно. — Повернув голову, он кивнул на столовую. — Сюда.

Оба опрометью бросились прочь. Чань сразу же выкинул их из головы: времени было в обрез, а его тактика обречена на провал. Кто-нибудь непременно не подчинится ему, сбегутся другие, появятся драгуны, и тогда — все. За поворотом ковер кончался и начинался полированный пол — видимо, тут начиналась территория слуг. Где-то неподалеку должна была находиться кухня. Еще один поворот — и Чань увидел двойные распашные двери, через которые и прошел, понимая, что не может запереть их за собой.

Он оказался в еще одном подсобном помещении — то ли для приготовления букетов, то ли для разделки туш, судя по столам из серого мрамора. На ближайшем лежали два человека, словно покойники в ожидании бальзамировщиков, — министерский чиновник, которого Чань видел на траве в саду, и герцог Сталмерский. Лицо чиновника там, где была пробита височная кость, уродовало темное пятно: та же разновидность парши, что Чань видел у Аспича. Что до герцога, тот выглядел так, словно умер недели две назад, — распухший, кожа обесцвечена, глаза подернуты отвратительной пленкой.

Двери в дальнем конце комнаты открылись, и бок о бок с полковником Аспичем вошел мистер Фелпс с кипой бумаг в руках. За ними вплыла миссис Марчмур — в плаще, капюшон которого соскользнул ей на плечи. Теперь Чань яснее увидел, как она изменилась: цельные голубые глаза, пухлые синие губы, когда-то роскошные волосы, все еще каштановые, но теперь жесткие — издевательский признак прежней жизни, точно борода евнуха. Из-под плаща торчала культя правой руки; запястье было плотно замотано материей. Материя вся пропиталась синей жидкостью.

После секундной растерянности полковник бросился вперед, вытаскивая саблю. Фелпс сунул руку в карман за револьвером. Все это происходило очень быстро и вело к неминуемой развязке.

— Стойте!

Полковник и Фелпс остановились, переглянувшись. Чань понял, что слово не было произнесено вслух.

— Это Кардинал Чань! — воскликнул Аспич. — Его нужно убить!

И тут же рука полковника с саблей безжизненно повисла, как у механической фигурки на часах. Чиновник вытащил револьвер, но явно был не в силах поднять его.

Тот же голос снова загудел в голове Чаня.

— Нам не грозит никакой опасности, полковник. Терпение…

Миссис Марчмур неуверенно вышла вперед. Двое мужчин неохотно отступили в стороны. Похоже, им было так же неуютно, как в обществе тигра… с другой стороны, имелся ли у них выбор? Чань напряг волю… он чувствовал, как женщина пытается пробраться в его мозг… как безуспешно пытается вторгнуться в него… словно сильный ветер сотрясает окно. Миссис Марчмур помедлила и попыталась снова, но опять неудачно. Ее текучие глаза сощурились.

— В чем дело?

Чань вспомнил слова Анжелики в своей голове — они прокалывали мозг, как иголки. Что-то у стеклянной женщины не получалось, голос ее звучал глуховато, не так навязчиво, как прежде. Может, из-за раны?

Чань шагнул к миссис Марчмур. Та сразу же отступила и, послав вперед Аспича, спряталась за его спиной. Полковник взмахнул саблей, словно его дернули за нитки. Значит дело было вовсе не в ранении — власть этой женщины над другими людьми ничуть не уменьшилась.