Моё имя - Анастасия Соболева

его по имени, уже и сам отлично понимая, что вероятность на какой бы то ни было отклик стремительно мчится к нулю.

— Ну что там? — спросила, всё это время не сводящая с меня глаз, Ада, нервно перебирая свободно-свисающие рукава шикарного платья.

— Не знаю… Он не отвечает…

Не слушая дальше (на самом деле, я совершенно не знал, что ещё можно сказать в такой ситуации), Ада вскочила и кинулась прямиком к выходу. Я побежал вслед за ней, поняв, что если не потороплюсь, то потеряю девушку из виду очень и очень быстро — настолько шустро она мчалась длинными коридорами, с лёгкостью отбрасывая в сторону все встающие на её пути препятствия (в виде слуг и редкой мебели). Было несложно понять, что направлялась она прямиком к башне личной прислуги, где имела счастье жить до повышения в «парисы». По дороге ко мне пришла мысль о том, что пролететь этот отрезок пути было бы куда быстрее, чем пробежать, однако, уже собравшись выпорхнуть в ближайшее окно, я всё-таки решил повременить с этой идеей: Аду сейчас совершенно точно нельзя оставлять в одиночестве.

Задрав платье чуть ли не до колен и позабыв при этом обо всех правилах дворцового этикета (как же хорошо, что здесь не было ни Пандоры, ни Лудо с их вечными лекциями по этому поводу), париса преодолела круговую лестницу, ведущую к спальне Вика, чуть больше, чем за минуту. Когда же мне, наконец, удалось догнать её в коридоре личной прислуги, Ада уже со всей мощи тарабанила в двери Вика, не жалея при этом ни рук, ни сил. Заметив меня, тотчас, чуть ли не в истерике, прошептала: «Он не отвечает…»

— Вот и отлично, — заверил я, убеждая и девушку, и себя за компанию. — Значит, Вик уже ушёл и нам совершенно не о чём беспокоиться. Возможно, он просто переволновался вчера вечером после вашего с ним разговора и решил поспать чуть подольше…

— Ты слышишь? За дверью, — непонятно к чему сказала она с самым серьёзным видом, на который только была способна.

— О чём ты? Всё, что я слышу оттуда — это обычный ветер.

— Я о нём как раз-таки и говорила! — заявила девушка так, словно не знать нечто настолько элементарное, было истинным преступлением. — Вик открывает окно только на ночь, когда действительно жарко, и то лишь на лёгкое проветривание. Он никогда не оставляет его открытым на целый день! Сирил, что-то не так… В случае необходимости, потом, я сама извинюсь перед Виком, однако, сейчас… ты можешь выломать двери?

Хотел бы я сказать, что в этом нет никакой необходимости, однако, образ Вика в моей голове всё никак не хотел отвечать. До последнего я отказывался признавать это и настойчиво не хотел верить, вот только… похоже, Ада действительно права и что-то, на самом деле, случилось. Переведя дыхание и слегка размяв правую ногу, я тотчас покрыл её стальными перьями и, всего с одного удара, превратил деревянную дверь в мелкие щепки.

Не успела ещё даже пыль улечься, как Ада, оттолкнув меня от входа одним быстрым движением, уже вбежала внутрь, совершенно не обратив при этом внимания на полы собственного платья, что сильно подрались о гвозди и щепки. Стыдно признавать, однако я слегка отвлёкся, задумавшись о том, как здорово эта девушка выглядит даже в успевшем столь сильно вымазаться и порваться платье. Как и предполагал, это не она смотрится отлично в любой одежде, а любая одежда отлично смотрится на ней. Насколько же бредовые мысли лезут мне в голову, я понял лишь когда, закричав «Вик!», Ада бросилась вперёд и споткнулась о всё тот же подол платья, которым до этого я восхищался с таким умилением.

Он лежал на кровати, не двигаясь и не издавая ни звука. Ада трясла его за руку, умоляя открыть глаза и выругать за выломанные столь наглым образом двери, однако, Вик совершенно не реагировал, находясь в каком-то своём, неведомом для нас, мире. Внизу его живота пятно цвета пролитого на белый мрамор вина уже даже не становилось больше. Одна рука моего старого друга свисала вниз без движения, пока вторая — та самая, которой он пытался остановить всё усиливающееся кровотечение, — смиренно лежала на тёмно-красной части пижамы синего цвета. Вик даже не смог позвать на помощь, убийца застал его врасплох мирной ночью. Вот же ж дерьмо! Вик… надеюсь, ты умер, не мучаясь.

— Он дышит! — закричала Ада, вернув к жизни и меня вместе с другом. — Слабо, очень слабо — но дышит.

Мгновенно поняв свою ошибку, я тут же исправил её, обратившись при помощи телепатии к главному дворцовому лекарю и приказав ему лететь сюда, даже если бы он принимал сейчас душ. Тот ответил, что будет через минуту, чем, на самом деле, ни капли не успокоил моё, всё нарастающее, волнение. Однако своё обещание лекарь всё-таки сдержал, приземлившись на подоконник комнаты Вика уже через сорок две с половиной секунды. Рыжеволосый эксиль — часть разорившегося рода Делос (или Рейс — кто его там знает?) — тотчас принялся за дело, опустившись на колени перед кроватью Вика. Наблюдая за тем, как он откидывает ночную рубашку и осматривает относительно свежую рану, Ада начала трястись от лёгкой, но всепроникающей дрожи. Заметив это, я попытался хоть как-то успокоить её, слегка приобняв за плечи, однако, самособой, в подобной ситуации это абсолютно не помогло. Мы с ней оба ждали вердикта, которого слышать совсем не хотели. Поэтому-то, когда лекарь, наконец, заговорил — вместе подпрыгнули от неожиданности.

— К сожалению, мне нечем вас порадовать, ваше величество, — после одной этой фразы моё сердце пропустило с десяток ударов. — По количеству крови я могу предположить, что рана была нанесена около двух-двух с половиной часов тому назад, когда господин Виктор спал мирным сном. Однако, к нашему счастью, нападающий явно был обычным профаном, поскольку повредил по большей части мышцы, не органы. К тому же, кинжал — а били скорее всего именно им — вошёл внутрь далеко не по самую рукоять, что даёт господину ещё один шанс на спасение. Вот только… Он пролежал здесь без помощи слишком долго и потерял действительно много крови. Я сделаю всё возможное, чтобы спасти его, но, даже так, не могу обещать, что он выживет.

Буквально через секунду, по заранее отданному распоряжению, в комнату чуть ли не ворвались два помощника лекаря с носилками в руках. Мы с Адой помогли уложить на них бессознательного Вика, после чего только и могли, что наблюдать, как трое эксилей взмывают в