"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Рафаил Мельников

Как тут не вспомнить, что даже на Владивостокском отряде крейсеров, продолжавшем оставаться в готовности к бою, испытания эффективности русских снарядов были проведены все же раньше, 6 нюня 1905 г. Акт об этих испытаниях командующий отрядом контр- адмирал К.П. Иессен назвал "прямо обвинительным и развертывающим ужасающую картину причин последовательных наших неудач и поражений на море в продолжение всей этой войны". Но бывалые "зубры" из МТК таких выражений умели по-умному избежать. Вместо слов раскаяния и обличения, журналом № 6 от 11 марта 1908 г. спокойно и по-деловому объяснялось, что на основе испытаний выяснились и "конструктивные недостатки", вызванные "частью новизной всего этого дела для завода (Обуховского – Авт.), а частью торопливою по необходимости выделкой прицелов" (РГА ВМФ, ф. 421, оп. 8, д. 120, л. 33).

"Искалеченные броненосцы", изувеченные пушки, изуродованные прицелы – безмерно было преступление, коллективно совершенное бюрократией всех степеней – от МТК, не добившегося всестороннего предвоенного испытания прицелов до З.П. Рожественского, который сумел на эту проблему не обратить внимание ни до войны, ни в походе ведомой им эскадры. Теперь же, в 1908 г., при утрате остроты общественного мнения можно было отчасти безбоязненно, как в наши дни после гибели "Курска", приоткрыть завесу над прежде охранявшейся тайной. Огромную, но умело нейтрализованную силу несли в себе эти замечания, полученные от начальника Учебио-артиллерийского отряда и от командующего Практической эскадрой Черноморского флота (рапорт Главному командиру 12 августа 1906 г.) контр-адмирала Н.Д. Матусевича (1852-1912). Старший артиллерийский офицер "Славы" в отчете за кампанию 1904 г. приводил восемь замечаний, из которых последнее было, наверное, самым уничтожающим. Оказывалось, что "все полезные свойства прицелов утрачивались вследствие того, что прицельная линия всегда оказывалась сбитой после стрельбы". Получалось, что во время стрельбы стреляющий целился по совершенно неверной линии.

Для исправления же прицельной линии требовалось снять прицел с орудия и по существу наугад, "до бесконечности" повторяя манипуляции с каждым из четырех установочных болтов, то и дело снимать и устанавливать прицел, чтобы добиться взаимного согласования вертикальной и горизонтальной прицельной линии. Это был почти что мартышкин труд, заставлявший комендоров в башенной темноте постоянно уродовать руки срывающимися гаечными ключами и бороться с не обещавшей быстроты и надежности регулировкой прицела. В отчете броненосца "Император Александр II" предлагалось семь усовершенствований прицела. В отчете командира крейсера "Минин" приводились 15 замечаний о существенных конструктивных недостатках, каждое из которых было признано обоснованным. Безоговорочно установленным был главнейший изъян прицелов: "Быстрое расстройство согласования прицела с осью орудия, "наступающее иногда уже после двух-трех боевых выстрелов". Понятно, что при стрельбе из орудий большего калибра, чем на "Минине", где стреляли из его 152- и 75-мм пушек, эффект расстройства мог быть еще более замегным.

Отчет с этими 15 замечаниями подписали также остальные специалисты Учебно-Артиллерийского отряда- лейтенант М.Г. Барков 2-й (1876-?), преподаватель офицерского класса отряда капитан 2 ранга B.Е. Дмитриев 1-й (1860-1937, Ревель) и полковник З.И. Петров (1864-?). Такого же рода удручающие подробности приводил и капитан 2 ранга С.К. Кульстрем (1859-?). Его опыт флагманского артиллериста штаба Командующего Практической эскадры в 1893-1898 гг., а затем службы в Учебно-артиллерийском отряде, где он, командуя в 1891-1905 гг. минным крейсером "Воевода", одновременно заведывая обучением офицеров, позволил дать ответ самый исчерпывающий: "Наши оптические прицелы (Перепелкина) стоят много ниже прицелов Виккерса". Одно из громадных неудобств первых отечественных прицелов С.К. Кульстрем видел в гом, что в момент выстрела, как показал опыт полигона, прицел "отдает назад на один дюйм, ударяя тем самым с большой силой по глазу наводчика". Выяснили также, что после нескольких боевых выстрелов согласование прицела с осью орудия нарушается, и это ведет к сплошному непопаданию снарядов в цель".

Большие неудобства вызывала перегруженность стреляющего номера возложенными на него обязанностями. На него, кроме наводки и выстрела, возлагалась также установка прицела и целика, тогда как в прицелах Виккерса эти операции "с большими удобствами" для обоих прицелов – как правого, так и левого – выполнял особый номер орудийного расчета". Имея такие отвратительные прицелы Перепелкина, – писал C.К. Кульстрем, – нельзя удивляться тому, что мы в бою 14 мая, по словам японцев, стреляли в четыре раза хуже их". Лейтенант С.В. Зарубаев (1877-1921, расстрелян) на основе послевоенного опыта ("Варяг", где он был старшим артиллеристом, оптических прицелов, как и вся эскадра, не имел) писал: "Единственным недостатком оптического прицела Обуховского завода считаю слишком грубые нити, они совершенно закрывают цель". Лейтенант Н.Л. Кржижановский (1878-?), состоявший старшим флаг-офицером в штабе командующего 2-й эскадрой и чудом снятый с погибавшего броненосца "Князь Суворов", на вопрос ГМШ ответил: "много оптических прицелов стронулось с места во время боя".

Воспринятые на эскадре как невесть откуда взявшийся дополнительный инвентарь, не получившие статуса особо ценных и точных приборов, требовавших постоянного контроля и проверки, оптические прицелы жесточайшим образом отомстили за небрежение ими. Но никто из тех, перед кем в 1905 г. открылась бездна небрежения и ужасающие его последствия, не решился сделать страшивший всех вывод. Подобно тайнам расчищенных кирпичом ружей Крымской войны, трещин на торпедах и комингс-площадке "Курска" и другим неприятиым для российской бюрократии обстоятельствам, тайна оптических прицелов образца 1903 г. была обречена на умолчание. Ее не касались в своих вопросах ни члены следственной комиссии, расследовавшей обстоятельства Цусимского боя, ни лейтенант Н.И. Игнатьев (1880- 1935), пытавшийся в 1906 г. в своих лекциях по артиллерии учесть уроки Цусимы, ни яростно разоблачающий непорядки морского ведомства неистовый "Брут". Не получив доступа к этой тайне, он лишь мимоходом объявил, что прицелы на крейсере "Громовой" (полученные уже после войны) "оказались совершенно негодными" (…письма Брута о Морском министерстве, С.-Пб, 1908, с. 112-113).

Сто лет минуло со времени тех событий, но только сегодня оказывается возможным с полно ii определенностью сказать, сколь безмерным было преступление бюрократии и ее верных слуг – членов МТК, всего семейства населяющих Адмиралтейство "их превосходительств" и самого однозначного из них – З.П. Рожественского. В меру своих сил в двух заключениях следственной комиссии царизм обозначил лежащие на поверхности причины неудач двух решивших войну сражений на морс – 28 июля 1904 г. и 15 мая 1905 г. Многие другие, не обозначенные в этих заключениях причины открылись только за истекшие сто лет. Обширная, уже не раз называвшаяся образовалась по этому поводу литература. Но только теперь явился этот последний факт, который позволяет поставить точку в истории Цусимы. И этот факт – негодные по существу оптические прицелы, которые исключительно по вине З.П. Рожественского, не принимавшего мер по их всестороннему испытанию, стали едва ли не главным роковым ориентиром, который привел к катастрофическому разгрому флота в Японском море.