Меньшее зло - Юлий Дубов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 124
Перейти на страницу:

— Конечно, — согласился Платон. — Совершенно принимается. Я — не правозащитник, вы — не правозащитник, так что можно уверенно говорить на одном языке. Итак. Есть некие документы, их не очень много, но они довольно убедительны. Официальные документы. Есть живые свидетели. Когда ваши коллеги будут определять целесообразность той или иной версии, полезно иметь в виду, что среди свидетелей — американская гражданка. Журналистка. Это важно, потому что не всякая целесообразная версия может в результате оказаться пригодной.

Судя по выражению лица, сказанное оказалось для Саймона неприятной неожиданностью. Вежливая улыбка мгновенно исчезла.

— Правильно ли я вас понял? — спросил Саймон. — У вас есть свидетели, местонахождение которых вы не намерены раскрывать?

— Вы меня совершенно правильно поняли. Я готов передать вам короткую справку и подтверждающие документы. В том числе выдержки из показаний свидетелей. Полный текст их показаний я пока сохраню у себя.

— Не здесь, конечно? Не в Нью-Йорке?

— Конечно. Когда у меня будут гарантии, что вы приняли решение, мы сможем двинуться дальше.

— Какие гарантии?

— Я отдаю вам папку. В самом низу лежит документ, который надлежит подписать. Переправьте его тому господину, который настаивал, чтобы мы с вами встретились. Мистер Питер Холл, если не ошибаюсь. Как только подписанный им документ окажется у меня, я передам полные тексты показаний. А вопрос о местонахождении свидетелей обсудим позднее, когда договоримся о принципиальных вопросах.

Ларри позвонил, как только Платон включил телефон, оказавшись в машине.

— Ну как?

— Порядок, — ответил Платон. — Полный порядок. У них другого выхода фактически нет. Я думаю — две недели, максимум три. Эф Эфу конец.

— Не спеши. Мы ещё не выиграли.

— Согласен. Но мы уже не проиграли.

Глава 59Волька ибн Алёша

«Время рождаться и время умирать;

время насаждать и время вырывать посаженное».

Екклесиаст

— Была детская книжка, — сказал Старик. — Не помню, как называется. Вы не припоминаете, Игорек? Юный пионер купался в реке и выловил медный кувшин. В кувшине был волшебник. Не припоминаете?

— Как же, — мгновенно ответил Игорь. — Писатель Лагин. «Старик Хоттабыч». Гассан Абдурахман ибн Хоттаб. Волька ибн Алёша.

— Вот-вот, дружок. Именно. Волька ибн Алёша. Так я уж вас попрошу. Вся информация, которая приходит ко мне по этому делу… Ну вот эта, про которую мы запрашивали Институт Ближнего Востока… Вы её складывайте в отдельную папку. Напишите сверху — «Волька ибн Алёша». И приносите её мне каждое утро к семи.

Заинтересовавший Старика человек именовался длинным и цветистым арабским именем, но в странах, считавших себя цивилизованными, известен был как Ага Бек. Или Агабек. Банкир, меценат, любитель скаковых лошадей, просветитель третьего мира — он напрямую финансировал начальные и средние школы в Кении, Танзании, Пакистане и Индии, лично следил за оборудованием компьютерных классов. В ведущих университетах мира платил стипендию десяти лучшим студентам из развивающихся стран, имел замки на юге Франции и в Шотландии, владел одной из лучших в мире коллекций старинных рукописей, всерьёз приценивался к покупке исторического центра в испанском городе Толедо.

Поговаривали, впрочем, что меценат крупно зарабатывал на торговле оружием, собирая по всему миру новейшие системы вооружений и продавая их нуждающимся без особого разбора — кто больше заплатит. А ещё говорили, что он контролирует половину тайных маршрутов, по которым сонная Азия гонит тонны наркотиков на жизнерадостный и круглосуточно бодрствующий Запад.

Но после того, как Ага Бек отсудил невиданные компенсации за нанесённый чести, достоинству и деловой репутации ущерб, причём не у кого-то, а у «Форбса» и «Ньюсуика», писать подобные глупости перестали, ограничиваясь кулуарным обсуждением.

Биография коннозаводчика занимала примерно четверть папки с надписью «Волька ибн Алёша». Ещё одну четверть заполнили документы исторического характера.

В одиннадцатом веке жил-был некто по имени Хасан ибн аль Шабах, человек с неуёмным темпераментом и честолюбием. Будучи никем, он вознамерился стать властелином арабского мира. Мешала малость — место было занято Турцией.

Но рвущегося к великой цели остановить может только исчезновение цели. Для начала Хасан возглавил малочисленную секту исмаилитов. В исламском мире секта играла примерно ту же роль, что впоследствии протестанты в христианстве. Помимо малочисленности, исмаилиты отличались исключительным рвением к чистоте веры и крайним фанатизмом.

Хасан собрал своих последователей в горах Персии, в неприступной крепости, получившей название «Аламут» — «Орлиное гнездо». В Европе про «Орлиное гнездо» узнали только от путешественника Марко Поло.

Он же и рассказал, что, переступив порог крепости, Хасан ибн аль Шабах отказался от своего имени, и с тех самых пор его называли не иначе как Горный Старец.

Далее следовало совсем уж фантастическое повествование о том, как избранным исмаилитам подмешивали в питьё наркотик, они впадали в забытьё, и их переносили в закрытый садик, где в течение нескольких дней невиданной красоты гурии дарили им любовные утехи. Потом история с напитком повторялась.

В очередной раз одурманенные приходили в себя уже в покоях у Горного Старца, который доходчиво объяснял, что силою его благости им только что довелось побывать в мусульманском раю. А чтобы попасть туда навсегда, надлежит выполнить одно поручение. Так — пустяк, ничего особенного.

Сперва, с намёком на наркотик, их так и называли — хашишимы. Потом слово офранцузилось — получились «ассасины».

Первой жертвой Горного Старца пал великий визирь Турции Низам аль Мульк. За ним быстро последовали два его сына, которым взбрело в голову публично заявить о желании отомстить за отца.

Имя Старца стало внушать такой ужас, что некий шейх, увидев поутру на своей подушке не принадлежащий ему кинжал, незамедлительно вскочил на коня, прискакал в горы, пал у ворот «Аламута», посыпал пылью голову и не встал до тех пор, пока Старец благосклонно не принял его заверения в вечной преданности.

Но развязанный Старцем террор не привёл к желанной цели. Его смертельно боялись, его именем пугали детей, про него старались не говорить. Он приобрёл много покорных, но не получил ни союзников, ни друзей.

В девяностолетнем возрасте, так ничего и не добившись, он умер в крепости.

После него пришли другие. Повинуясь традиции, каждый из них называл себя Горным Старцем. Поэтому многие считали, что Старец бессмертен.

Развеять легенду удалось нескоро, только когда отряды врагов штурмом взяли неприступное «Орлиное гнездо» и сравняли крепость с землёй.

Ассасины серьёзно пострадали от разгрома. Многих убили, остальные рассеялись.

1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 124
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?