Вслед за ветром - Дженел Тейлор

— Хорошо, ба. Завтра я поговорю с Мэттом. Если он откажется жениться на мне, но согласится остаться и управлять ранчо, мы уедем на следующей неделе. Если он уйдет от нас, я сделаю Расти управляющим.

Джесс и Мэтт поехали на пастбище, на котором был пожар. Обгоревшие кусты и деревья уже срубили, и на черной земле появились первая трава и дикие цветы. Даже обрубленные кусты покрылись маленькими листочками. Ветер, дождь, копыта животных основательно постарались, чтобы скрыть обгоревшую землю. Свежая зелень замаскировала остальные следы, и теперь надо было внимательно приглядываться, чтобы оценить размах прошлой трагедии.

Джесс огляделась кругом и заметила:

— Земля почти оправилась, Мэтт.

— Твое сердце тоже скоро оправится, Джесси. Твой отец всегда будет жить в нем, но боль скоро утихнет.

Джесс поняла, что он не так истолковал ее печаль. Она спешилась и бросила поводья Бена на землю. После этого Джессика подошла к уцелевшему дереву и прижалась к нему. Ее задача оказалась тяжелее, чем она думала. Ее пугал предстоящий разговор. Джессика чувствовала себя растерянной, брошенной и одинокой. Ее не покидало ощущение злости и горечи оттого, что произошло. Тоска по миру и спокойствию вновь охватила Джесси. Ей требовалось, чтобы кто-то забрал у нее эту боль, хотелось, чтобы ее любили, целовали, держали в объятиях. Джесс снова захотелось почувствовать себя любимой. Сможет ли Мэтт выполнить все это и помочь ей в ее поломанной судьбе? Захочет ли он этого?

Мэтт подошел к ней, догадавшись, что неправильно понял свою любимую. Ее терзало нечто большее, чем горе по отцу. Ему хотелось утешить ее, вернуть прежнюю Джесси. Мэтт взял ее дрожащие руки в свои и повернул лицом к себе. Он увидел, как по щекам его любимой струятся слезы, падая с густых ресниц. Он притянул ее к себе и прошептал:

— Не печалься, Джесси. У тебя есть я. Я позабочусь о ранчо и о тебе. Скажи, что причиняет тебе такую боль? — Едва задав свой последний вопрос, Мэтт взмолился, чтобы в ответ не прозвучало имя Наварро.

Джесс увидела его заботливый взгляд, и слезы с новой силой хлынули из ее глаз. Ей была ненавистна мысль причинить боль этому бескорыстному человеку, но его нежность и участие в минуту ее слабости тронули Джесс до глубины души. Она была ответственна не только за свою жизнь, и ей не хотелось одной справляться с навалившимися на нее трудностями. Многие годы Джесс служила опорой другим, а теперь ей самой потребовалось плечо, на которое можно опереться. Она хотела найти человека, который разделит с ней все трудности, ожидавшие ее в будущем. И сейчас Джесс была в объятиях именно такого человека. Она молилась в эту минуту только о том, чтобы он не отвернулся от нее, когда узнает всю правду.

— Мэтт, ты мне так нужен сейчас. Ты всегда был рядом со мной, к тебе я могла обратиться за советом и поддержкой в любом вопросе. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо.

Мэтт хотел облегчить ее страдания и поцеловал девушку. Его губы были нежны, поцелуй исполнен любви и понимания, его объятия были крепкими, и она чувствовала себя в них в полной безопасности. Этот поцелуй длился очень недолго, но был страстным.

Джесс прижала свое лицо к его груди и тихо заплакала. Она обняла его, словно пыталась набраться от него силы и мужества, чтобы начать разговор. Тогда Мэтт тоже прижался к ней и потерся щекой о ее макушку. Джесс почувствовала, как волны исходящей от него доброты и тепла омывают ее всю.

Он погладил ее волосы.

— Поплачь, Джесси. Плачь столько, сколько захочешь. Пусть горе выйдет из тебя. Ты была такой сильной, и это длилось так долго. Я знаю, как тебе было тяжело. Я сделаю все, чтобы уменьшить твои страдания и печаль.

Джесс подняла голову и сказала:

— Мне бы очень этого хотелось, Мэтт. Но на этот раз никто не сможет мне помочь. Я попала в большую беду. Мне придется уехать с ранчо на год или два. Ты позаботишься о нем во время моего отсутствия? Бабушка и Том поедут со мной. — Джесс решила, что будет лучше, если она начнет именно с этого и даст Мэтту возможность решить самому, стоит ли выяснять, в чем тут дело. Джесс не могла сама просить его жениться на ней. Мэтт должен решить это сам. Если он сам ей этого не предложит, она никогда не осмелится обратиться к нему с подобным предложением.

Мэтт был ошеломлен услышанным.

— Уехать? Но зачем, Джесси?

— Мэтт, я не могу здесь оставаться. Все кончено.

Он вытер ее слезы.

— Нет, ничего не кончено. Я никому не позволю причинить тебе страдания. На ранчо дела идут превосходно. С тобой тоже все будет хорошо. Ты сильная, смелая и умная.

— Не настолько, Мэтт, как ты думаешь. Именно поэтому мне и придется скоро уехать.

— Джесси, подожди немного. Ты не можешь уезжать только из-за того, что испугалась чего-то. Ты не одна. Я с тобой. Ребята тоже тебя не оставят. Мы не дадим тебе пропасть.

— Дело не в этом, Мэтт.

Он некоторое время пристально смотрел на Джесси, потом спросил:

— Ты собираешься встретиться с Наварро?

Джесс виновато опустила голову. Чтобы хоть немного уменьшить неблагоприятное действие своего признания, она начала издалека:

— Нет. Наварро уехал, и я не знаю куда. И он никогда больше не вернется. Но тем не менее это действительно имеет отношение к нему.

Мэтт был озадачен.

— Ты не можешь остаться потому, что потеряла отца и Наварро? Это не ответ. Мы справимся теперь с любыми неприятностями.

— Нет, дело не в этом. — Джесс отвернулась, чтобы не смотреть Мэтту в глаза. — Дело во мне самой.

Мэтт был сердит на себя за то, что не понимал, как страдает его любимая. Он не мог оставить ее в таком ранимом состоянии, отпустить от себя и позволить кому-то другому занять место Наварро в ее сердце. Теперь ему надо быть настойчивым и дерзким, чтобы завоевать Джесси. Но сначала надо выяснить, что так гнетет его любимую.

— Джесси, о какой большой беде ты говоришь?

Собрав все свое мужество, она призналась:

— Я… я беременна, Мэтт.

— Беременна? — эхом отозвался он, не веря своим ушам. Это была последняя неприятность, которая могла прийти ему на ум.

Джесс повернулась к нему и торопливо продолжала:

— Прошу тебя, не думай обо мне слишком плохо. Я должна была сказать тебе правду. Мы очень близки с тобой, и я отношусь к тебе, как к родному. Я должна уехать, чтобы родить ребенка. Если я останусь здесь, нас все будут презирать, и мы разоримся. Не знаю, когда я смогу вернуться. Ты будешь управлять ранчо, пока меня не будет? Пожалуйста. Я доверяю тебе и целиком на тебя полагаюсь. Я не хочу продавать его.

Мэтт ничего не отвечал. Джесс ждала, как он отреагирует на ее признание, что ответит ей. Казалось, ожидание длилось вечность. Если Мэтт любил ее, то это совсем не облегчало его размышлений. Она увидела боль в его взгляде, когда он посмотрел на нее из-под сдвинутых бровей. Эта боль ранила ее в самое сердце. Как бы ей хотелось не поступать с ним таким образом! Неужели он сможет понять и простить ее ошибку? Испытывая стыд и муку, Джесс пробормотала: