Семь колодцев - Дмитрий Стародубцев

Поезд влетел на станцию и стал резко тормозить. Люди посыпались, как яблоки с дерева, но толпа в целом устояла благодаря своей плотности и, когда двери открылись, бодро ринулась вон из вагона.

Звукозапись казенным женским голосом объявила станцию. Это был центр города.

Господи, я возвращаюсь в свой район из другого конца Москвы! Значит, я уже по меньшей мере полтора часа путешествую под землей! Как я здесь оказался?! Совершенно не помню! Слава богу, что это хотя бы моя линия!

Вагон опустел, я поднялся, грубо пододвинув бродяг, и пересел на другое место. Здесь было свежо, мне сразу полегчало. Я распахнул куртку. Спицы исчезли из моей головы, и мне стало безмятежно, уютно. У меня есть еще двадцать—тридцать минут…

В голове закружилось, сознание растаяло, перед глазами вновь заметалась безумная неразбериха из лиц, образов, действий. «Какой редкостный бред!» — подумал я.

Проснулся я на своей станции. Вагон был пустой — его покидали последние пассажиры. Я поднялся на слабые ноги и, шатаясь, держась за поручни, поплелся к дверям.

Только ступил на перрон — с замиранием сердца почувствовал: что-то не то. Как-то не так…

Я протер глаза, продышался, огладил себя, и вдруг… Вдруг я увидел перед собой болоньевый нагрудный карман своей куртки, бессовестно вывернутый изнанкой и болтающийся тряпкой на мой груди. Кошелек!

Я обыскал все свои карманы. Кошелька нет! Блядь! Куча наличных, кредитки, права…

Я огляделся: какая сука это сделала!

На другом конце перрона в давке к эскалатору я заметил двух давешних бродяг, чей запах едва не задушил меня, — один был со стареньким рюкзачком за плечами, другой — с туго нагруженным полиэтиленовым пакетом. Они явно спешили. Один из них — вша небритая, оглянулся на меня, стукнул локтем товарища — старого таракана, что-то ему сказав, и оба кинулись отважными ныряльщиками в самую толчею, чудом прорвались без очереди к эскалатору и вскоре уже поднимались вверх.

Я бросился за ними…

На улице уже темно. Мокрый ветер хлещет по щекам.

Я вижу своих бомжей: они несутся во всю прыть по лужам, смело врезаясь в серые людские колонны.

«От меня вы не уйдете!» — с ненавистью думаю я и срываюсь вдогонку.

Я их почти настигаю. Кричу, сжимая кулаки: «Кошелек отдайте, суки!» Один из разбойников — старый таракан, с испуга неловко врезается в прилавок, пакет в его руках рвется, и в грязь летят старые вещи, тряпки… Он в растерянности останавливается, наклоняется, чтобы собрать утерянное, но его напарник — небритая вша, громко матерится, грубо тянет товарища за руку, и в конце концов оба вновь срываются с места.

Я тяжело дышу — сказывается курение и долгое отсутствие тренировок. Я сталкиваюсь с молодой женщиной, нелепо извиняюсь, потом неловко лавирую между заехавшими на тротуар автомашинами… А воры между тем уже подбегают к первому попавшемуся пассажирскому автобусу, вскакивают на подножку и протискиваются в закрывающиеся двери. Автобус отходит…

Я некоторое время глупо бегу за автобусом, но, когда тот набирает скорость, отстаю и потом безнадежно останавливаюсь. Негодяи, укравшие кошелек, весело смотрят на меня сквозь заднее стекло уходящего автобуса. Бродяги не удерживается от того, чтобы окончательно добить меня: небритая вша показывает мне язык, а старый таракан средний палец руки. Я в ответ машу кулаком.

Всё пропало!

Тут я вижу маршрутку со знакомым номером, готовую отправиться в путь. И сейчас же хитроумный план складывается в моей голове. Я сажусь рядом с водителем, микроавтобус трогается, и через пять минут я выхожу в неприметном месте. Мчусь через двор, потом через пустырь, взбегаю по насыпи, пересекаю железнодорожное полотно, перепрыгиваю ручей, провалившись одной ногой в отвратительную жижу, продираюсь сквозь кусты в низине… и вот уже выбегаю на шоссейную дорогу, прямо к автобусной остановке. Тот рейсовый автобус, куда они сели… здесь четвертая его остановка от метро. Успел ли я?!

Через минуту я вижу этот самый автобус. Он, утомленно фыркая, приближается к остановке. Всё, они попались!

Двери открываются. Я вихрем врываюсь внутрь салона. Я готов разорвать в клочья самого Бен-Ладана! Осматриваю всех, все уголки. Их нет нигде! Черт, черт, черт! Автобус уже тронулся.

— Вы не видали здесь двух… двух нищих? Один еще с таким рюкзаком за плечами? — спрашиваю я пенсионерку.

— Так они сошли еще две остановки назад, — объясняет женщина. — А что-то случилось?

— Да ничего особенного… Просто… просто они меня обокрали…

Пенсионерка недоверчиво оглядывает меня, отворачивается.

Я устало плюхаюсь на сиденье и достаю сигарету. Вспоминаю, что в общественном транспорте курить нельзя, ломаю нервными пальцами сигарету и бросаю себе по ноги.

На следующей остановке выхожу. Бесцельно бреду по малознакомым улицам, ничего не вижу, ничего не хочу…

Бреду, бреду, не замечая холода, времени…

Вдруг упираюсь лицом к лицу в дом, в дверь, у которой висит табличка: «Библиотека №…»

«Библиотека №…» — читаю я равнодушно. Библиотека №…? Хм! А ведь это та самая библиотека!

И вдруг весь сегодняшний день проносится у меня перед глазами…

Вовочка легко сходился с любой компанией, даже самых гениальных подонков, поскольку, владея бесчисленным количеством уличных диалектов, всегда разговаривал с экстремальными человеческими экземплярами на их птичьем языке. Толстый, внешне добродушный мужик, необычайно открытый, безобидный, он умел потрясающе слушать, сам знал тысячи наигрязнейших анекдотов, и решающее: умел моментально вычислять в разношерстной толпе самых авторитетных, даже если они прикидывались божьими одуванчиками, и вовремя им поддакнуть, подхихикнуть, в споре принять их сторону. Поэтому в любой тусовке (или, точнее, шобле, гопкомпании, банде) он был в доску своим, пусть даже речь шла о малознакомых людях.

он уже заменяет ушедшего игрока, а еще через полчаса настает время бежать за очередной выпивкой, и это ответственное дело поручают, естественно, Вовочке. По устоявшейся традиции «гонец», пусть даже он не бросил «в котел» ни копейки, всегда получит свой стакан, и нальют ему первому, поэтому вскоре Вовочка «сыт и пьян», а его нечаянные собутыльники весьма довольны новым знакомством.

Главное в этом деле что? А? Неправильно, Бумба-рашка! Главное — сразу определить, будут ли пацаны в принципе бухать, или в их карманах давно поселились утопленники, а еще вовремя слинять, поскольку, если это отморозки или низкопробные уголовники, в какой-то момент по неписаному распорядку обязательно начнется потасовка и бить будут прежде всего того, кто, несмотря на свой фактический вес, не имеет в «коллективе» никакого веса.

Последствия: географическая поверхность Вовочки-ного тела — не только уникальная медицинская карта, по которой можно изучать последствия всевозможных травм и ранений, но и увлекательнейшая галерея Вовоч-киных похождений, где, куда ни ткни, владелец обязательно взахлеб расскажет наваристую историю о собственных немыслимых подвигах. В тридцать с небольшим на теле Вовочки накопилось: три ножевых рубца, двенадцать шрамов и еще несчитанное множество прочих следов от полученных увечий — все это чьи-то кулаки, кастеты, выкидухи, кухонные ножи, бейсбольные биты, далее собачьи укусы, милицейские дубинки и даже кирпичи. И немного невинных бытовых травм.