📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаПамятное. Новые горизонты. Книга 1 - Андрей Громыко

Памятное. Новые горизонты. Книга 1 - Андрей Громыко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 164
Перейти на страницу:

Наконец наши партнеры по конференции пошли на компромисс. Суть его состояла в том, что Генеральный секретарь, как главное административное должностное лицо, должен отвечать за функционирование Секретариата ООН. Он может также обращать внимание Организации, в том числе Совета Безопасности, на ситуации, которые, по его мнению, требуют рассмотрения, урегулирования. Но в его функции не должно входить расследование ситуаций путем назначения разного рода комиссий, групп. Здесь проходила граница дозволенного и недозволенного в полномочиях Генерального секретаря ООН.

Этот компромисс оказался приемлемым для всех участников конференции в Думбартон-Оксе. Он был принят также конференцией в Сан-Франциско и включен в Устав ООН.

Достигнутая договоренность вовсе не имела целью принизить статус Генерального секретаря ООН. Она просто давала трезвое и реалистическое определение его функций. Наделение его правами принимать политические решения неизбежно порождало бы конфликты. Устав ООН страхует от такой опасности, а это в интересах самой Организации.

Нелегко подбирать Генерального секретаря ООН. Надо ведь найти такого, который был бы приемлем для всех. С особыми трудностями столкнулась Организация, когда искала такую фигуру на этот пост в первый раз. В конце концов им оказался Трюгве Ли, норвежский политический деятель, дипломат и юрист.

После освобождения Норвегии весной 1945 года Трюгве Ли вернулся в Осло и стал министром иностранных дел в правительстве Герхардсена. Он участвовал в работе конференции в Сан-Франциско, а затем возглавлял норвежскую делегацию на Генеральной Ассамблее ООН в Лондоне (1946).

Советский Союз поддержал кандидатуру Трюгве Ли, полагаясь на его порядочность, которой, однако, хватило лишь на короткое время. Здесь сказались не только его собственные политические воззрения – он представлял западный, капиталистический мир, – но и то, что аппарат Генерального секретаря заполнили преимущественно представители США и других стран Запада. Все документы, справки, предложения, оседавшие на столе Трюгве Ли, пропускались через американское сито. Из этого никто не делал секрета.

Первый Генеральный секретарь ООН не отличался сильным характером. Он мог пошуметь, в это время его фигура спортсмена-тяжеловеса выглядела внушительно. Но тот, кто был с ним знаком поближе, знал, что его заряд неодобрения, даже гнева, сейчас же уступит место умиротворенному, блаженному настроению, которое, впрочем, тоже может оказаться непродолжительным.

В ходе моих многих встреч с Трюгве Ли в Лондоне и Нью-Йорке он почти всегда заверял в своих добрых чувствах к Советскому Союзу, подчеркивал великие заслуги Красной армии в разгроме гитлеровской Германии, в освобождении севера Норвегии от немецко-фашистских оккупантов. Однако при острых столкновениях в Совете Безопасности и на Генеральной Ассамблее его в политическом смысле почти всегда заносило на западный берег Атлантики.

Трюгве Ли все более уступал давлению правящих кругов США. Уже в опубликованном в сентябре 1948 года годовом отчете о деятельности ООН он фактически снимал с США и Англии всякую ответственность за срыв выполнения важнейших решений ООН, восхвалял экспансионистский «план Маршалла». А во время открытой агрессии США против корейского народа Генеральный секретарь ООН использовал свой пост для активной поддержки действий американской военщины, помогая ей маскировать интервенцию в Корее флагом Организации Объединенных Наций.

Если бы меня спросили, считать ли Трюгве Ли подходящим или неподходящим Генеральным секретарем ООН, я дал бы такой ответ: «Он не выдержал экзамена».

Видимо, серьезные и деликатные функции этого поста пришлись ему не по плечу из-за однобокой, прозападной политической ориентации.

Как к человеку я питал к Трюгве Ли вначале даже симпатии, особенно когда он заверял меня в дружбе к нашей стране, ее людям, когда говорил, что вполне понимает наши законные заботы оградить свою безопасность. Но эти заверения так основательно перекрывались практическими делами противоположного свойства, что к его словам нельзя было относиться с доверием. И такой вывод в общем подтверждается деятельностью Ли на посту Генерального секретаря ООН.

Сложно и долго пришлось искать преемника Трюгве Ли. Кандидатов выдвигалось много. Но постепенно круг их сужался, пока все постоянные члены Совета Безопасности не сошлись на одном из них – Даге Яльмаре Хаммаршельде, занимавшем до этого различные посты в шведском правительстве.

Единогласие пяти держав предрешило вопрос. В 1953 году Хаммаршельд стал Генеральным секретарем ООН.

Все присматривались к новому человеку на ответственном посту. Наше отношение к нему выработалось ровное, благожелательное. Но метаморфоза Хаммаршельда не заставила себя долго ждать. При показных усилиях Генерального секретаря соблюдать объективность его действительная линия поведения становилась все более далекой от объективности. А когда подули наиболее сильные ветры холодной войны, они подхватили Хаммаршельда и увлекли его. Попытки удержать этого деятеля ООН в рамках приемлемого не давали результатов. Иногда даже Вашингтон и Лондон чувствовали неловкость, наблюдая, как рьяно Генеральный секретарь льет воду на мельницу стран НАТО. Но Хаммаршельд продолжал дрейфовать все дальше в том же направлении.

Нельзя сказать, что Хаммаршельд не отдавал себе отчет в том, что он делает как главное должностное лицо ООН. Он хорошо это сознавал. Знал и то, что во время очередных перевыборов Генерального секретаря ООН не сможет рассчитывать на поддержку Москвы. Но его это, как видно, не особенно беспокоило. Создавалось впечатление, что он находился в каком-то опьянении от похвал Вашингтона и других столиц НАТО, руководствовался одним принципом: «Все равно в этом доме мне больше не бывать, поэтому объективность – побоку, дотянуть бы только до перевыборов».

Помню доверительную беседу, состоявшуюся у меня с Хаммаршельдом во время сессии Генеральной Ассамблеи, незадолго до его роковой поездки в Африку в 1961 году, где он погиб в результате авиационной катастрофы. Встречались тогда с ним я и наш постоянный представитель при ООН А.А. Соболев. Хаммаршельд в тот раз казался необычно словоохотливым. Приходилось долго маневрировать, чтобы заставить его хоть немного помолчать. Нам вдвоем едва удавалось это сделать. А он находился буквально в экстазе, подогревая сам себя собственным красноречием. Попытки оправдать свои действия следовали со стороны Хаммаршельда одна за другой.

Мы, конечно, все же сказали то, что собирались сказать, изложили нашу позицию о необходимости оказания реальной помощи новым независимым африканским государствам.

– Необходимо их защитить от происков и нажима империалистических стран, – говорили мы. – Это особенно относится к бывшим бельгийским колониям.

После этой встречи Соболев, формулируя свое впечатление от беседы с Хаммаршельдом, полушутя-полусерьезно спросил:

– Какие же это он таблетки проглотил, готовясь к разговору с нами, чтобы так возбудить себя?

Хаммаршельд любил позу. В дни работы XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 1960 года, когда его подвергли критике за пособничество колонизаторам, он заявлял:

1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 164
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?