Русский израильтянин на службе монархов XIII века - Александр Койфман

– Ты занимался борьбой?

– Нет, это случайно.

– Не обманывай, знал бы – не стал с тобой спорить. Ладно, я проиграл, напишу тебе писульку.

Вечером, после обильного ужина, мне в торжественной обстановке, в присутствии священнослужителей и представителей городских властей была вручена грамота. Как обещано: то есть в футляре и со свинцовой архиепископской печатью на шелковой веревочке. Мы оба произнесли торжественные слова о верности делу борьбы с нечестивыми агарянами, о нашей преданности святейшему папе и его величеству императору.

Когда все ушли и с нами остался только епископ Тоди, архиепископ потрепал меня по плечу:

– Ну мы еще с тобой сойдемся на коврах. Так просто ты меня теперь не подловишь.

Мне осталось только подтвердить, что я рад не только приветствовать его высокопреосвященство у себя в Тоди, но и встретиться с Джованни Строцци на коврах. Конечно, ни я, ни наш епископ никому не рассказали, как мне удалось получить желанное письмо архиепископа Орвието.

Потом была Перуджа. Подошел к ней, не представляя, как я буду требовать или просить нужное мне письмо, как и о чем разговаривать с приором города. Стоянку армии разместил в полутора километрах от города, чтобы это не выглядело угрожающе. Местное население, торговцы придут и сюда: армия на биваке – лакомый кусок для торговцев всем чем угодно, от торговцев съестными припасами до «вольных» женщин. На все находятся покупатели.

С небольшим эскортом я отправился к городу. У ворот внутренней стены меня встретил представитель приора. Я говорю о внутренней стене, так как на расстоянии трехсот – четырехсот метров от нее идет неспешное строительство еще одной – внешней стены, которая еще очень далека от завершения. Вежливо раскланявшись и осведомившись о моих намерениях, он провел нас к дворцу приоров. Собственно, это не дворец, а стройка, такая стройка, которая длится бесконечно, то есть не завершается в течение жизни одного поколения. Приор ютился в здании, которое, судя по всему, станет частью возводимого дворца. Ведь и власть приоров пока только формируется в этом древнем, медленно, но упорно развивающемся городе. У меня даже создалось впечатление, что весь город – это сплошная стройка.

Приор – мужчина средних лет – встретил меня в небольшом зале. Я посмотрел на него и ужаснулся, как он может ходить в этой торжественной одежде. На улице жара, а он чуть ли не в шубе, кафтан оторочен мехом, на голове солидная меховая шапка, на груди тяжеленные знаки приорского достоинства.

– Я рад приветствовать вас, граф, в нашем городе. Мы с вами почти соседи. С чем пожаловали к нам?

– Его величество император Фридрих приказал мне пройти по городам Умбрии, рассказать о планируемом совместно с нашим святейшим папой походе в Святую землю. Я вел переговоры с владетелями городов и епархий Умбрии и убедился в их верности Святой церкви и преданности империи.

– Жители нашего города – верные слуги церкви, никто еще не сомневался в наших верноподданнических чувствах к великому императору. Можете сообщить об этом его величеству.

– Я рад слышать об этом. Но во время последнего похода императора в Ломбардию ваш уважаемый город не дал императору ни солдат, ни денег. Канцелярия империи выражает опасения, что и этот планируемый поход ваш город проигнорирует. Это чрезмерно огорчило бы нашего великого императора.

– Дорогой граф, вы сами, наверное, видели, что наш город – сплошная стройка. Все средства города уходят на то, чтобы поддерживать строительство стен, здания приории, наших соборов. Город в долгах, в долгах перед нашими негоциантами, перед банкирами Флоренции и Прато[355]. Мы просто не могли оплатить отряд приличных размеров, чтобы передать его нашему повелителю. Мы искренне сожалеем об этом, надеемся, что в будущем наш город сможет принять более заметное участие в делах империи.

– Я все могу понять, мессир Карпаччо. – Впервые назвал его по фамилии. – Но канцелярия империи далеко, она предпочитает не интересоваться частными проблемами городов. Перед ней стоят другие задачи, задачи уровня отношений между государствами. А ваш город не удосужился даже известить императора о своих верноподданнических чувствах. Это вызывает тревогу у некоторых советников императора. Не хотелось бы быть Кассандрой, но я не исключаю возможности того, что мне будут даны жесткие указания.

– Граф, надеюсь, вы не угрожаете нам? Вторая стена не готова, но первая, возведенная еще этрусками и укрепленная римлянами, вряд ли преодолима для вашего войска.

– Дорогой мессир, я тоже надеюсь, что вы не считаете меня полным идиотом. Безусловно, если, не дай бог, мне будут отданы так не желаемые приказы, я не полезу штурмовать ваши стены. Но в вашем контадо[356] много прелестных ферм, много замков и монастырей, которые вполне могли бы быть лакомым кусочком для моего войска. И пространство между внутренней и внешней стенами тоже уже капитально застроено. Но повторяю, это было бы очень нежелательно для меня.

Мне показалось, что приор переменился в лице. Допустить разгром новых кварталов и всей окрестности города он не мог. И понимал, что в открытом бою моя кавалерия легко сломит сопротивление городской пехоты и ворвется на их плечах в город. Он прекрасно понимал, что Перуджа слишком далека от Рима, папские войска не успеют дойти вовремя, чтобы защитить город. А я вот он, стою уже у стен.

– Дорогой граф, кажется, наш разговор уклонился в нежелательную сторону. Мы и помыслить не можем о вражде с империей. Мы законопослушны и полны верноподданнических чувств.

Тут-то и подошло время объяснить приору, что мне желательно иметь материальное свидетельство чувств города к империи. И началась обычная в таких случаях торговля. Приор уже согласился, что необходимое мне письмо напишет, но упирался относительно денег. Мол, он не сможет объяснить, почему отдает так нужные городу двенадцать фунтов золотых монет моему войску. В конце концов решили, что это будет плата за замок, который обязуется захватить и передать городу моя армия. Оказывается, в семи километрах от города расположен замок Корчиано, который уже много лет препятствует выходу граждан Перуджи к озеру Тразимено.

Корчиано так Корчиано. На самом деле мне не так нужны эти двенадцать фунтов золота, хотя они тоже не помешают, как письмо к императору. Поэтому я настоял, что письмо будет выдано сразу же, а золото после передачи замка.

Мы постояли еще двое суток, дождались подвод с осадным снаряжением и передвинули лагерь к Корчиано. Корчиано стоит на холме, в километре от основной дороги, но застава барона, владельца Корчиано, расположена на дороге и взимает с проезжающих пошлину. Статус барона не позволяет ему взимать пошлину, но он, вероятно, убежден в своей неподсудности законам империи и города Перуджи, надеясь на неприступность своего замка. А замок впечатляет: мощная круглая башня доминирует над округой, позволяя видеть на западе все земли и дороги до озера Тразимено, а на востоке все вплоть до предместий Перуджи. Остальные укрепления под стать основной башне. Чувствуется, что строили его этруски капитально, как и все, что они соорудили в этих краях. У основания холма ряд построек, но около замка открытое пространство шириной в полсотни метров.