Старая погудка на новый лад. Русская сказка в изданиях конца XVIII века - Автор Неизвестен

отправляется спасать своего брата. Сказка о похищенном мальчике, который оказывается у Бабы-Яги, известна в русском фольклоре в разных сюжетных редакциях. В устной традиции похитителями могут быть гуси-лебеди, а образ орла чаще связан с сюжетом «Чудесные зятья» (СУС 552 А), где орел похищает девушку себе в жены. Несмотря на некоторый налет книжности, в тексте «Погудки» хорошо сохранена фольклорная стилистика, особенно при передаче разговора («Орел сизой, лети домой, сестра пришла, брата унесла»).

Среди устных вариантов, записанных после выхода сборника, есть восходящие к данному тексту. Так, пересказом его является вариант, записанный Худяковым (№ 19): в нем сохранено имя кота — Еремей, те же предметы-помощники, причем печь так же названа печурой, совпадает ответ яблони орлу и другие детали.

17. Сказка о старушке и ее сыне. СУС 1384 Муж ищет глупее жены; 1263 Едят кашу с молоком; 1202 Во время жатвы принимают серп за червяка и топят его; 1293 В* Привязанный к бревну перевертывается в воде; 1289 Каждый хочет спать в середине. Сказка представляет собой цепь анекдотов о глупцах, скрепленную мотивом «муж ищет людей, глупее матери». Несколько особняком стоит начальный эпизод (мать плачет, что потерялась курочка), не имеющий прямых аналогий в фольклорной традиции.

18. Сказка о волке и лисице. СУС 43 Лубяная и ледяная хата. В устных вариантах этой сказки обычно в тех же ролях выступают другие животные: строит избушку лубяную не волк, а заяц, изгоняет лису из чужого дома обычно петух. Насекомое (пчела) в роли помощника-освободителя встречается в одном из вариантов сб. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Подгот. текстов, предисл. и примеч. В. Я. Проппа. М., 1957, № 62.

19. Сказка о финифтяном перушке ясного сокола. СУС 432 Финист-ясный сокол. Источником данного текста, безусловно, послужил устный вариант. В отличие от некоторых других текстов сборника, в нем совсем нет вмешательства составителя в сюжет. Нет чужеродных имен и экзотических названий государств, действие происходит в традиционном «некотором царстве», правда в «некотором королевстве». Стилистическая обработка незначительна, и книжная струя вполне органично сочетается с традиционно сказочной. В тексте ощущается неспешное повествование талантливого сказочника, рассказ с многочисленными троекратными повторами (три сестры, три Яги-помощницы, три просфоры, трое чеботов, три костыля и три купленные ночи). Речь украшена сказочными формулами, часто ритмически организована: «Между тем королева собралась короля напоить напитками крепкими допьяна, чтобы он не мог во всю ночь пробудиться»; «Батюшка мой! Иван-королевич! Финифтяное мое перушко! Проснись, пробудись! Я к тебе пришла, Марья Премудрая». Возможно, составитель, чтобы уложиться в размеры книги, частично сократил источник и о второй купленной ночи лишь упомянул («А за скатерку так же вторую ночь проводила в спальню»).

Сюжет сказки международный. В русском фольклоре сказка не принадлежит к числу особо распространенных.

20. Сказка о Василие-королевиче. СУС 327 Мальчик с пальчик у ведьмы. Составитель сборника явно располагал устным вариантом талантливого сказочника и передал его почти без изменения. Текст изобилует красочными сказочными формулами, выразительными диалогами, и эти устойчивые части текста переданы, возможно, дословно.

Сказка представляет русскую версию международного сюжета «Дети у людоеда». Герои здесь не дети, а молодцы-женихи, из дома они отправляются искать невест и оказываются в избушке Яги.

21. Сказка о сером волке. СУС 1 Лиса крадет рыбу у волка; 2 Волк у проруби; 3 Лиса обмазывает голову тестом; 4 Битый небитого везет; 8 Медведь хочет покраситься. Сказка представляет собой контаминацию ряда сюжетных ситуаций, в которых лиса дурачит глупого и доверчивого («простосердечного») волка, что характерно для сказок о животных. В то же время, как отмечали исследователи, он несколько необычен для русской устной традиции: здесь «обладатель рыбы — купец (не мужик), волк привязывает для ловли рыбы корзину к хвосту (деталь редкая в наших сказках), хочет обратиться в птицу (мотив, русским сказкам неизвестный)» (Чернышов, с. 600). По поводу первого замечания надо сказать, что в «Старой погудке» многие герои — купцы или те, кто, как купец данного текста, сами «пропитание достают себе и своему семейству». В тексте видны следы русской простонародной устной речи («пролубь», «чай, много нашло в него рыбы», «сколько ни силился вытащить хвоста своего»), а написание «снятки», устойчиво проходящее через весь текст, возможно, выдает якающий говор рассказчика.

22. Сказка о двух королевичах, родных братьях. СУС 707 Чудесные дети; 938 Евстафий Плакида. Текст восходит к одной из версий анонимной «Повести о царице, двух ее сыновьях и о львице», распространявшейся в XVIII в. в рукописном виде, старшим источником которой считают «Повесть об Оттоне римском» в русском переводе с польского. Рядом мотивов данная сказка сходна с житием святого мученика Евстафия Плакиды. В начальных эпизодах заметно влияние сюжета о чудесных детях, рожденных в отсутствие отца и изгнанных вместе с оклеветанной матерью. Стиль книжный, автор описывает чувства героев («ужас величайший», «крайнее недоумение» и т. п.), что фольклорной сказке не свойственно.

В последующем распространялась устно (известно 13 вариантов) и имела на протяжении XIX в. широкое хождение в лубочных книжках (например, «История о львице, воспитавшей царского сына». М., тип. И. Д. Сытина, 1901). Отношение их к тексту «Старой погудки» нуждается в изучении.

Исследование: Чернышов, коммент. к № 12, там же указаны более ранние работы.

23. Сказка о Вавиле, купеческом сыне. СУС 1538* Шут-невеста; — 1542 II Шутки дома оставил; 1525 Н Парень в пчелином улье; 1539 Парень продает плетку. Известная сказка, героем ее в устной традиции является не купеческий сын, а шут, который дома оставил шутки, а не сказки. Начало сказки (отец уговаривает сына остаться в купеческом звании) необычно для сюжета и с последующими событиями внутренне не связано. Возможно, оно придумано самим автором. В русской устной традиции не зафиксирован эпизод с ульем, но он встречается в украинском фольклоре. В сказке интересно обыгрываются народные присловья («все, что есть в печи, все на стол мечи»; «посылают в Арзамас на приказ»).

Диалектное «бачка» (батька) встречается также в №№ 5, 6.

24. Влюбленный дух, или Приключения дона Альвара. Переводная повесть.

25. Сказка о старичках-келейчиках. СУС 709 Волшебное зеркальце (Мертвая царевна). Сказка известна в русском устном репертуаре. Данный текст своеобразен тем, что о красоте падчерицы, превосходящей красоту мачехи, извещает не зеркальце, а старики-келейщички, вероятно, монахи. В других вариантах этого образа нет. Старики-келейщички выполняют также роль, в которой обычно бывает служанка-чернавка, относящая губительное для падчерицы яблоко (здесь платок).

26. Сказка о Невзоре-королевиче. СУС 315 Звериное молоко; 300 Победитель змея. Текст представляет волшебно-фантастическую редакцию сказки «Звериное молоко», популярную в фольклоре европейских народов, в том числе и у русских (в СУС отмечено 72 русских варианта). Присоединяется к