Отрочество - Александр Сергеевич Омельянюк

равно продолжил своё дело, пока Варя сама не попросила его остановиться.

И, счастливый, он откинулся рядом с любимой на спину.

– «Уф! Как здорово!» – сначала выдохнул он.

– «Да! И мне почти не было больно! Но очень приятно!» – порадовала его Варя.

– «Варька! Я люблю тебя!» – вдруг на всю комнату заорал Платон.

– «Ты, что?! Орёшь, как оглашенный?! Соседи услышат!» – удивилась Варя, поднося палец к своим губам.

Но туже влюблённые опять сцепились в страстных поцелуях и объятиях. Они в шутку даже кувыркались по кровати, поочерёдно оказываясь наверху.

Но в один из моментов скрутившееся одеяло упало на пол и их взору предстало их поле … близости. На простыне явно виднелись яркие следы крови.

– «Ой! Дай я скорее сниму и застираю, пока до матраса не дошло!» – не стесняясь своей наготы, вскочила Варя, принявшись быстро снимать простыню.

Платону пришлось тоже быстро встать и натянуть трусы, почувствовав себя в них комфортней. Немного подождав Варю, застирывавшую в ванной простынь, он двинулся ей на помощь.

– «Варь! Давай помогу!» – открыл он дверь в ванную.

А Варя инстинктивно прикрыла свою наготу руками, невольно отпустив мокрую простынь в ванну.

– «А ты разве умеешь стирать?» – опустила она руки, поглядывая на оттопыренные трусы Платона.

– «Не знаю! Простынь ещё не пробовал, но теоретически знаю, как!».

– «Тогда держи за этот … конец, а я буду за другой!» – засмеялась Варя, вытаскивая потяжелевшую мокрую простынь из-под затопившей её воды.

Они взялись за разные концы, сворачивая простынь в жгут, а потом Платон один руками отжал её. Варя же смотрела не его хоть ещё и худые юношеские, но уже сильные, жилистые и ловкие руки.

А когда Платон закончил развешивать простынь на верёвки над ванной и потянулся обеими руками вверх, даже привстав на цыпочки, чтобы расправить её, озорная Варя стянула с него трусы. Он даже сначала чуть было не присел от конфуза. Но Варя сразу взяла в руку его ещё не совсем опавший корень и начала возбуждать его. И Платон успокоился, ощущая опять накатывающееся блаженство. Он понял предложение любимой и не остался в долгу, направив свою руку между её ног и начав там ласкать подругу. При этом их губы опять надолго слились в ищущих поцелуях. С лица Платон перёшёл на грудь, соски и живот, в нерешительности остановившись около пупка.

– «Ты хочешь ещё раз?» – неуверенно спросил он.

– «Да! Только один разок! А то саднит немного!» – согласилась она.

Платон взял Варю за руку, чтобы отвести на ложе, но та возразила:

– «У нас там голый матрас. Давай, прямо здесь!».

– «А как это?».

– «Ну, как животные! Видел?!».

– «Да! Давай!» – стал пристраиваться он к развернувшейся лицом к ванне подруге.

Варя наклонилась над ванной, уперевшись в её дно, а Платон, немного стесняясь позы её тела, аккуратно вошёл в него сзади. Теперь ему было удобней. Он стоял свободно, ни обо что, не опираясь, обеими руками разнообразно лаская упругие девичьи груди, и целуя Варю в спину. Так они качались немало, но оргазма достигли почти одновременно, причём Варя даже чуть раньше.

Потом они миловались под душем, поочерёдно моя и лаская друг друга. Но с молчаливого обоюдного согласия продолжения они пока не хотели. Платон чувствовал себя пока насытившимся, а у Вари внизу с непривычки уже прилично саднило. Теперь они занялись ужином. Варя готовила и разогревала, а Платон по обыкновению собирал на стол.

– «Ух, ты! Как ты красиво сервируешь стол?!».

– «Да! С детства этим занимаюсь! Да и мне всегда и везде это поручают! Тут только вина не хватает!».

– «Так несовершеннолетним нельзя!» – чмокнула Варя чуть покрасневшего Платона в щёчку.

– «Эх! Что я наделала?! Совратила несовершеннолетнего!? Меня ведь за это и посадить могут! Я-то уже совершеннолетняя!» – весело засмеялась Варя.

– «Но мы ведь никому об этом не расскажем!?» – в растерянности хлопая ресницами, спросил Платон.

– Конечно, не расскажем! Будет у нас с тобой наша тайна! – успокоила его Варя, чмокнув в щёку – Так у тебя ещё и ресницы длинные, красавчик ты мой?!» – разглядела она сбоку ресницы любимого, осторожно коснувшись их губами.

– «Единственное, что плохо, что нас не распишут, пока мне не будет восемнадцать!?» – вспомнил Платон мамину информацию.

– «А ты уже на мне жениться собрался?».

– «Конечно! Я же люблю тебя! Хочу, чтобы ты стала моей женой, чтобы у нас дети были!».

– «Я тоже тебя очень, очень люблю, Платош! И хочу быть твоей женой! И детей тебе нарожать хочу, и вообще, всю жизнь с тобой прожить!».

– «Но нам ждать придётся три года!?».

– «Ничего, подождём! Пока учиться будем! Через три года я уже окончу третий курс. А ты, надеюсь, тоже поступишь!?».

– «Будем надеяться, что так и будет!».

Довольные сделанным выводом, они приступили к ужину с чаепитием, во время которого Варя угостила Платона своим вареньем, которое он, как знаток, оценил объективно.

Убрав со стола и помыв посуду, влюбленные вышли на балкон полюбоваться вечерней Москвой и маячившим невдалеке Кремлём. Но вскоре решили прогуляться до него по набережной Москвы-реки.

По дороге Платон рассказывал Варе, как в молодости, в двадцатые годы, его отец купался здесь уже в мае, а пляж за мостом был нудистским. Рассказал он и как они гуляли по Кремлю и Красной площади, посещали Мавзолей и Исторический музей, и как его принимали в пионеры в музее В. И. Ленина.

Но ночная летняя Москва встретила их лёгкой прохладой, от Большого Каменного моста заставив повернуть домой.

А после проведённой сладкой любовной ночи и завтрака Платон распрощался с Варей, пожелав ей успешного завершения выпускных экзаменов, и договорившись позвонить ей в конце июня.

Затем он поехал на Казанский вокзал, а с него – на участок, пробыв на нём до воскресенья.

Неожиданно к Платону зашёл Саша Павлов. Но он не позвал его играть в футбол, а сообщил, что организовывает в их садоводстве детско-юношескую футбольную команду для участия в первенстве района среди садоводческих коллективов. С радостью узнав, что Платон будет в садоводстве всё лето и согласен играть в команде, Саша добавил:

– «А мой папа – тренер московского «Динамо» – будет иногда нас тренировать!».

С этого лета в нашей стране начали проводить соревнования между детскими дворовыми, уличными и поселковыми футбольными командами на приз «Кожаный мяч», утверждённый ЦК ВЛКСМ.

Но кроме этого турнира попробовали проводить и районные соревнования среди детско-юношеских футбольных команд садоводческих товариществ. Ибо теперь, с их развитием, роста их количества, и количества живущих в них летом детей и подростков, их проведение стало актуальным.

Детей и подростков поделили на три возрастных категории: