Студент на агентурной работе - Владимир Сухинин

Она резко обернулась, а я как шел, не останавливаясь, так и уткнулся лицом в ее оголенную грудь. Потом не знаю, что на меня нашло, лизнул ее сосок. Воительница с криком отскочила от меня.

– Ах ты, паршивец! – с возмущением в голосе вскрикнула она, но уже без былой злобы. – А говорил, что не знаешь наших обычаев! А я, дура, и уши развесила. – Тьфу! – плюнула она на землю. – Пошли хлеб преломлять.

– Это совсем другое дело, – согласился я, – можно и вино тоже… э-э-э… переломить. Нет, перепить. Нет, поделить. Так правильно будет, – нашелся я, подбирая правильные выражения.

– Рисковый ты парень, студент, но везучий, так удачно под сиську попасть и пососать, – со смешком сказал десятник, который все время был рядом, при этом он удивленно покачал головой: – У самой шаманки! Если бы кто рассказывал, я бы не поверил.

– Мне от этого какая польза? – тихо спросил я. – Случайно получилось.

– Теперь она обязана условно принять тебя в свой род, – ответил так же тихо десятник. – Но чтобы войти в род полностью, нужно пройти испытание. Хорошо то, что она тебя убивать не будет. За остальных сказать не могу, посмотрим.

Мы вернулись в трактир и расселись друг против друга, я с наемниками с одной стороны и орчанка с сопровождением мускулистых орков – с другой.

– Меня зовут Ленея из рода Гремучих Змей, – представилась она. – Я старшая шаманка рода.

– Очень приятно, Ленея, я Ирридар тан Аббаи, условно принят в род Гремучих Змей.

Лицо мое было непроницаемо. Но скрыть смех в глубине своих глаз я не мог. Степная дева это заметила и сморщилась, словно подавилась.

– Не радуйся прежде времени, малыш, у нас найдутся охотники, которые захотят проверить, чего ты стоишь.

– Это будет потом, – рассудительно ответил я. – А сейчас давай ломать хлеб и делить вино.

Шаманка, прямо смотря мне в глаза, переломила лепешку и протянула мне со словами:

– Принимаю в род Гремучих Змей Ирридара-малыша, да докажет он, что достоин быть членом рода.

Для меня ее фраза прозвучала несколько двусмысленно. Производителем в их роду я быть не желал, поэтому ответил:

– Принимаю хлеб от шаманки Ленеи из рода Гремучих Змей и вхожу в род условно. Всех, кто усомнится в том, что я достоин этой чести, порву на хрен, – и под удивленными взглядами присутствующих стал поглощать лепешку. Потом налил вина в кружки по половине и одну протянул орчанке со словами: – Ты не пожалеешь о своем выборе, – и, не отрывая взгляда от ее глаз, выдул свою порцию. Вытер губы и нагло спросил: – Теперь что, надо целоваться?

Орчанка внимательно и оценивающе на меня посмотрела и сказала:

– Кого другого, малыш, я за этот вопрос убила бы, но с тобой поцелуюсь. – Она притянула меня к себе сильными руками и впилась мне губы, да так, что клыками прокусила верхнюю губу.

Мой рот наполнился кровью, которую она втянула в себя и проглотила. Потом резко оттолкнула меня. Сначала она усмехалась, смотря на глубокие раны на губе, из которых обильно текла кровь, но по мере того как они затягивались, улыбка сползала с ее лица.

– А ты не так прост, малыш, – задумчиво разглядывая меня, произнесла она и вдруг скомандовала своему сопровождению: – Уходим!

И они так же шумно, как вошли, покинули трактир.

– Она выпила твою кровь? – глядя на меня из-под нависших бровей, спросил один из братьев.

– Наверное, – ответил я. – А что, это плохо?

– Ведьма теперь будет тебя чувствовать, если ты окажешься где-то недалеко, а хорошо это или плохо, будет зависеть от того, что она с тобой захочет сделать.

– Сейчас ты для нее просто интересная зверушка, которая ее позабавила, – ответил за наемника десятник. – Ты осторожным быть просто не умеешь, это я понял. Кроме того, везучий как не знаю кто. Но если из-за тебя в походе начнутся неприятности, я убью тебя сразу. Хочу, чтобы ты, студент, запомнил мои слова. Степь любит тишину. Пошли, ребята, – сказал он братьям.

Они ушли, а я остался один за столом. Мои мысли крутились вокруг только что случившегося. Шаманку я не боялся, но вот узнать обычаи орков надо было по-другому, не так отсвечивая. Мне хотелось свои возможности сохранить в тайне, но шутливый настрой иногда не к месту меня подставлял, при этом Шиза вела себя отстраненно, не мешая и не помогая.

– Я не вмешиваюсь, потому что у тебя всегда получается вылезти из задницы, в которую ты сам себя загнал. И получается лучше, чем это сделала бы я, – ответила на мои размышления мой ангел-хранитель. – Тебе и мать говорила: «Витя, ты подумай сначала, перед тем как что-то сделать». Я тоже это тебе скажу: думай.

Вечером я взял корзины с посудой и понес к магистру в подвал. Честно, я думал, что старого засушенного стручка там уже нет, но жердина был на месте и что-то мастерил.

– Ты где пропадал? – не поднимая головы от разложенных на столе медальонов, спросил он.

– Посуду за вами мыл. Вы, магистр, неаккуратно работаете, столько грязи я еще не видел, – поставил корзины в угол, где они стояли, и посмотрел на Луминьяна.

– А говорят, что какой-то студент свару устроил с орками в трактире, – вдруг сказал магистр, не отрываясь от работы.

– Да дурней везде хватает, – как можно равнодушнее ответил я.

– В этом ты прав, – согласился со мной Луминьян, – дураков действительно хватает. Ты себя к кому относишь?

– Учитель, – решил сподхалимничать я, – странный вопрос!

– Я тебе не учитель, а временный начальник, – ответил старик и подошел к корзинам с посудой, достал несколько предметов и внимательно осмотрел. – И вопрос ничуть не странный, нормальный вопрос. Студент у нас один, и это ты. – Он поднял голову и посмотрел на меня, но взгляд его выражал больше удивление, чем недовольство.

Тут, оказывается, слухи разносятся со скоростью поезда, вот и магистр, сидя в подвале, уже слышал о моих подвигах. И что ему сказать, кто я, коли сам же назвался дурнем.

– Сплетни это, – махнул я рукой.

– Странно, – сказал магистр, внимательно рассматривая чистейшую посуду, – ты знаешь заклинания идришей?

Я ожидал всего, но только не этого вопроса, и застыл с открытым ртом.

– А что, – спросил я осторожно, – это большая тайна?

– Этот народ свои тайны никому просто так не открывает, – ответил магистр и понюхал склянку своим орлиным носом.

– Но я так понимаю, магистр, что вы знаете эти заклинания, – не остался я в долгу.

– Я знаю их, потому что моя мать из народа идришей, – ответил въедливый старикан. – А вот откуда знаешь ты, нехеец? – Он остро смотрел на меня, ожидая правдивого ответа, и от того, что я отвечу, могло зависеть развитие последующих событий. А то, что он вычислил во мне нехейца, тоже убеждало, что врать не следует.