Операция «Круиз» - Михаил Владимирович Рогожин

него, и он мечется по причалу, не может никого упросить дать ему катер. А с капитанского мостика смотрит на него в бинокль Маркелов и что-то кричит. Павел не слышит слов, но догадывается, что Маркелов — виновник того, что корабль отшвартовался раньше времени. Павел судорожно ищет пистолет, чтобы успеть выстрелить, но никак не может его достать из-за подкладки серой замшевой куртки. А Маркелов смеется и показывает кому-то на него пальцем.

Задыхаясь от бессилия, Павел рванулся всем телом и от этого проснулся. Открыл глаза и долго лежал не двигаясь, рассматривая пластиковые рейки потолка. В голове просветлело, но остался неприятный осадок от только что покинувшего его сна. Стараясь не беспокоить лежащую рядом Любу, он встал и прошел в туалетную комнату. По мокрому кафельному полу и брызгам на зеркале понял, что Люба уже вставала и принимала душ. Значит, день наконец начинается.

Павел привел себя в порядок, принял душ, набросил банный халат и вышел.

Люба сидела в постели по-турецки, поджав ноги. Смотрела на него и улыбалась. Граф чуть не споткнулся на ровном месте. Это была не Люба.

— Что с тобой? — растерянно спросил он.

— А что? — с улыбкой ответила Люба.

— Я не узнаю тебя… Кто ты, извините, вы?..

— Люба…

— Какая? — граф смотрел на девушку во все глаза и при всем желании не мог убедить себя в том, что перед ним Люба. — Где Люба? Что произошло? Почему вы здесь?!

Девушка рассмеялась и, запустив руки в волосы, постаралась их распушить.

— Неужели я так изменилась? Присмотрись внимательно.

Павел послушно подошел вплотную. Это была не Люба!

— Кто вы?

— Послушай, перестань дурачиться. Закажи лучше завтрак. Очень хочется кушать, — все так же легко и беззаботно продолжала общаться с ним неизвестная женщина. Она говорила с легким акцентом.

— Вы иностранка?

— Мы завтракать будем или нет? У меня во рту все пересохло! — капризно, совсем как Люба, потребовала она.

Отказываясь понимать происходящее, Павел позвонил в ресторан и заказал в каюту завтрак на две персоны. Потом сел в кресло и окончательно понял, что его дурачат.

— Это Люба придумала подложить вас вместо себя? Простите за прямоту — идиотская шутка. Куда делась Люба? Я сейчас позвоню капитану и потребую объявить ее розыск на корабле. С меня достаточно происшествий за время круиза.

По решительности, с которой граф оборвал игру в узнавание, стало понятно, что дальше он шутить не собирается. Антигони сдалась.

— Люба осталась в Афинах.

— Что? — чуть не выпрыгнул из кресла Павел.

— В Афинах. В моей квартире. Правда, с вашими деньгами.

— Какими деньгами? — не понял граф.

— Теми, которые вы разрешили ей взять.

Павел встал, подошел к шкафу, хотел вытащить куртку, но передумал. Дело-то не в деньгах. О них можно и потом.

— А вы кто такая?

Антигони встала на постели во весь рост. Поправила коротенькую ночную рубашку и протянула руку.

— Давайте знакомиться. Антигони. Гражданка Греции.

Павел встал. Подошел к ней. Его худое лицо стало серьезным и взволнованным.

— Почему вы оказались в моей постели?

— Потому что я проникла на корабль по документам Любы. В ее одежде, вернее, в подаренном вами джинсовом костюме. Куда же мне прикажете деваться, только к вам.

— Зачем? — не сдавался граф.

— Об этом поговорим за завтраком. Вы позволите мне одеться?

Павел отвернулся и резко сказал:

— Сделайте одолжение. И в дальнейшем я бы попросил не использовать мою каюту в качестве ночлежки.

Антигони надела Любины джинсы и кофточку. Оставшись босиком, удалилась в туалетную комнату. Павел вернулся в кресло. Возмущение кипело в нем. Неспроста кто-то решил разыграть карту Любы. Граф чувствовал, что здесь не обошлось без интриг Татьяны и Маркелова. А может, девчонки уже вообще нет в живых? Слишком много криминала вокруг него, и Маркелов не желает останавливаться, устраняя неугодных ему и Татьяне людей. Они нашли верный способ. Павел почувствовал себя затравленным зверем. Ему все время предлагают играть по навязанным правилам. Но пора положить этому конец.

В дверь каюты постучали. Он вздрогнул и попытался представить, кто бы это мог быть. На всякий случай взял стоявшую в углу палку со спрятанным клинком и, опираясь на нее, открыл дверь. В коридоре стоял официант. На тележке под салфеткой находился заказанный завтрак.

Павел молча пропустил официанта. Тот без суеты постелил скатерку и сервировал завтрак, состоявший из желтого, с крупными дырками, швейцарского сыра, яиц всмятку, овощного салата, мясного рулета, абрикосового джема, пышных булочек, бананов, кофе в кофейнике-термосе и апельсинового сока.

Получив деньги, официант удалился. Из туалетной комнаты вышла Антигони, увидела завтрак и захлопала в ладоши:

— Какая прелесть! Я ужасно голодная! — и присела к столу.

Павел не шевельнулся.

— Садитесь, граф. Вы что-то очень озабочены. Я не наемный убийца, не воровка, не авантюристка и, уж будьте спокойны, не искательница приключений в вашей постели…

— Тогда кто? — резко перебил ее Павел.

Антигони взяла стакан и протянула ему.

— Налейте мне сок. И вообще, поухаживайте за дамой, с которой провели ночь.

С подобным нахальством Павел в своей жизни не встречался. Он исполнил ее желание, уселся напротив в кресло и замолчал, ибо глупо допрашивать с аппетитом жующую женщину. Она густо намазала булку маслом, положила кусок сыра и залила абрикосовым джемом. Протянула бутерброд ему.

— Угощайтесь.

Павел взял и почти машинально принялся жевать. Антигони пододвинула ему чашечку кофе. В ее действиях не было никакого напряжения. У Павла создалось впечатление, что это не она, а он попал в чужую каюту. Девушка действительно немного походила на Любу. У нее был такой же тонкий удлиненный нос, выщипанные светлые брови, крашеные белые волосы, уложенные в такую же прическу, и, пожалуй, все. Любу портил слишком тяжелый подбородок, а у этой он заканчивался утонченным овалом. И хоть рот она держала также по-детски полуоткрытым, губы были лишены девственной нетронутости, свойственной Любиным. И, конечно, глаза — темные, блестящие, умные. А у Любы — серые, беспомощные, грустные.

— Осмотр закончен? — спросила Антигони, выдержав его изучающий взгляд.

— Да. Вы другая. Красивая, умная и знаете, чего хотите, — немного привыкнув к ней, ответил Павел.

— О, какая точность оценки! Вы психолог, граф?

— Я — игрок, и хотел бы выяснить, чем, а вернее, кому обязан вашим появлением здесь.

— А как сами думаете? — не торопилась раскрывать карты Антигони.

— У меня достаточно врагов. Я уже привык к их козням…

— Знаю, знаю… — закивала головой гречанка. — Все газеты писали, как вы вырвали женщину из рук террориста. Я потрясена и счастлива знакомству с вами!

Павел усмехнулся. Почему-то женщины тупо усваивают, что грубая лесть всегда приятна мужчине