Сила Семи Магов - Анжела Высокосова

— Может, поставим на рыжика? — предложила Люська, все еще чувствуя перед ним вину. — Поддержим его морально.

Кстати, женщина с цепью тоже была здесь. Она злобно косилась на Люську и с опаской на Вицемира.

— Какие ставки? — возмутилась я. — Люся, ты о чем? Сейчас нашего рыжика покромсают на салат и даже имя не спросят, а ты говоришь о каких-то ставках!

В это мгновенье начался бой, и я испуганно зажмурила глаза.

— Какой удар! — кто-то восхищенно выкрикнул из толпы.

— Ах! — раздалось совсем рядом, и я приоткрыла один глаз.

Манка довольно технично отражал удары всех четверых нападающих, при этом успевая наподдать каждому из них.

Взмах мечом, удар, блок… У него так профессионально все получалось, что оставалось только диву даваться, почему он не использовал свой дар в других опасных ситуациях.

Откуда ни возьмись, из таверны выскочили еще двое. Что-то я вчера их не видела. Может, приехали позже?

Перевес противников стал заметнее, и вот предательский удар сзади, и Манка, упав, откатился в сторону. Не успел он подняться, как на него обрушились удары мечей всех шестерых противников. Он просто не успевал их отражать.

Вицемир засуетился, Люська заохала, а я, сжав кулаки, вломилась прямо в гущу сражающихся, не думая в тот момент об опасности, и яростно завопила:

— Совсем охренели, что ли? Вшестером на одного! У вас совесть есть?

Мельком взглянув на раскрасневшегося рыжика, с лица которого из-под шлема градом стекал пот, я вновь заорала:

— Все, поединок окончен! Брек!

Люська подплыла ко мне и встала рядом, всем видом давая понять, что мы не дадим в обиду нашего друга.

— Да кто ты такая? — презрительно сплюнул один из всадников, которому Манка успел раскроить бровь. — А ну проваливай, пока и тебе не досталось.

— Лера, — вздохнул рыжик, — они правы. Я думаю, тебе и Люсе лучше уйти. Я сам как-нибудь разберусь.

Я дернулась, заметив, как один из нападающих подло подкрадывается к Манке сзади, чтоб нанести ему сокрушающий удар. Он уже занес меч над его головой, как Люська торпедой взвилась вверх и спикировала на подлеца, сбив того с ног. Толстяк отлетел в сторону, но быстро оправился.

— Дура! — прорычал он, вскакивая на ноги.

Он попытался проткнуть Люську мечом, но у него ничего не вышло. Меч проходил сквозь нее, не причиняя ей никакого вреда. Толстяк сплюнул с досады, а подруга показала ему язык.

— Уходите, — умоляюще попросил нас рыжик.

— Еще чего! Русские своих не сдают! — горделиво ответила я и тут же гневно заорала противникам: — Я повторяю для тупых, бой окончен, а кто не понял, пусть винит только себя!

— И что же ты сделаешь? — ехидно спросил самый тощий и маленький из врагов.

Как он еще не свалился под тяжестью своего меча?

Ко мне опустился Вицемир и, выпятив грудь, сложил руки. По толпе прошел гул, а всадник с рассеченной бровью испуганно крикнул:

— Вы что, не поняли еще, это же ведьма!

Желая их только припугнуть, я начала делать пассы руками, будто творила заклинание, как вдруг, неожиданно для себя самой, моя ладонь нагрелась, и из нее вылетел огненный шар, разрушив соседний дом.

— Упс… — извиняющимся тоном пробормотала я, но, к счастью, меня никто обвинять не собирался.

Более того, народ тут же разбежался кто куда, да и всадники, напавшие на Манку, тоже мгновенно исчезли, к сожалению, вместе со своими лошадьми.

— Спасибо, — выдохнул Манка и вытер рукой пот. — Вот только с огненным шаром ты немного погорячилась. Можно было бы как-нибудь помягче.

— Вообще-то я и сама не ожидала, что так выйдет, — ответила я, а Люська спросила:

— А как можно помягче припугнуть?

— Ничего не разрушать, по крайней мере. Ведь остальные не виноваты ни в чем, — с мягким укором сказал Манка.

— Ладно, — махнула я рукой. — Что сделано, то сделано, а нам пора. Позавтракаем в дороге.

Так как в комнате у нас никаких вещей не осталось, мы сразу отправились в путь. Выйдя из деревни, я, мучаясь от любопытства, спросила Манку:

— А из-за чего это ты с утра пораньше успел с ними сцепиться? Не выспался, что ли?

— Они хотели купить мой меч, ну а я им предложил его завоевать в честном поединке.

Ничего себе! Вшестером на одного — это честный поединок!

— Ясно. А где ты научился так здорово драться?

— В рыцарском корпусе! — гордо ответил он и покраснел от удовольствия.

Мы решили сделать привал на цветущем поле, и Вицемир достал поднос. Я с удовольствием подсовывала самые лакомые кусочки нашему герою, и даже его чавканье уже не так раздражало меня. Следующей нашей целью был Дом Мрака. Защитник сказал, что идти осталось совсем недалеко.

Мы снова углубились в лес, и я только здесь почувствовала утреннюю прохладу. Солнечные лучи еще не успели проникнуть туда, а выпавшая за ночь роса еще не высохла.

Люська порхала перед Манкой, любуясь его фингалом.

— А все-таки у меня неплохой удар справа, — наконец заключила она.

— Ты еще издеваешься? — поразился рыжик, едва успевая следить за Люськиными перемещениями.

— Что ты! — замахала она руками, а Вицемир хохотнул:

— Она просто оценивает свое творчество.

— Ага, — поддакнула я, — а если поставить тебе второй фонарь, то ты сможешь по ночам освещать дорогу.

Рыжик обиделся, и мне стало его жаль.

— Ладно, — смилостивилась я. — Вчера я как раз выучила одно заклинание против ушибов и синяков.

Я остановилась и, развернув Манку к себе, громко произнесла:

— Мохмолай! — и у рыжика… отвалился нос.

Вицемир покатился со смеху, а Люся села на мокрую траву, благо, она была привидением и простуда ей не грозила. Я покраснела и, быстро подняв нос, протянула его Манке (и ведь что удивительно, крови не было, просто гладкое место там, где только что был нос).

— Кажется, это твое, — пролепетала я, не зная, что делать дальше.

Манку затрясло, подозреваю, от гнева.

— Ничего не понимаю, — пробормотала я. — Ведь заклинание произнесла правильно…

Манка сначала побледнел, затем позеленел, а потом начал опасно багроветь.

— Рыжечка, — заискивающе пролепетала я, — сейчас я тебе его приклею обратно, я обещаю!

— Как? — поинтересовалась Люся. — У тебя же здесь нет клея!

— Я что-нибудь придумаю…

— Ты что сделала? — наконец взорвался Манка. — А ну, возвращай все на место! Как же я теперь покажусь своей Миралике без носа? — на его глазах выступили слезы.