📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыУкрощение королевы - Филиппа Грегори

Укрощение королевы - Филиппа Грегори

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 129
Перейти на страницу:

Ужин тянется бесконечно долго, но наконец придворные начинают подниматься из-за стола. Мужчины собираются группками, кто-то подходит к дамам, кто-то рассаживается за карточные столики, а кто-то, заслышав музыку, выходит танцевать. Сегодня вечером у нас не было назначено особенных развлечений, поэтому я спускаюсь с помоста и медленно направляюсь к комнатам короля, останавливаясь поговорить с придворными по дороге.

Возле меня с поклоном появляется Томас.

– Добрый вечер, Ваше Величество.

– Добрый вечер, сэр Томас. Жена вашего брата сказала, что вы уже виделись с королем и говорили о судьбе «Мэри Роуз».

Он кивает.

– Я должен был рассказать Его Величеству об очередной попытке поднять ее на поверхность, которую мы предприняли. Мы повторим ее снова, только на этот раз соберем больше кораблей и большее количество канатов. Но сначала я пошлю ныряльщиков герметизировать подпалубные помещения и откачать из них воду. Мне кажется, это можно сделать.

– Надеюсь. Утрата этого флагмана стала настоящей трагедией.

– Ты собираешься к королю? – спрашивает Томас уже очень тихо.

– Да, как я обычно делаю каждый вечер.

– Он кажется крайне недовольным.

– Я знаю.

– Я сказал ему о том, что раз уж мой брак с Мэри Говард невозможен, я по-прежнему ищу себе жену.

Я старательно избегаю смотреть на него. Томас предлагает мне руку, и я касаюсь ее пальцами. Я ощущаю силу мускулов под одеждой, но не сжимаю пальцев, чтобы прикоснуться к ним. Мы идем рядом в одинаковом ритме. Если б я сделала крохотный шаг в его сторону, то могла бы щекой коснуться его плеча. Но этого шага я делать не буду.

– Ты сказал о своих надеждах на руку Елизаветы?

– Нет, он был не настроен на подобные разговоры.

Я киваю.

– Знаешь, в отказе Мэри Говард было что-то, чего я не понимаю до сих пор, – тихо произносит Томас. – Все Норфолки дали согласие на этот брак: старший сын Генриха Говарда и сам старый герцог. Загвоздка была именно в Мэри.

– Не могу себе представить, чтобы ее отец позволил ей подобные капризы.

– Да уж… но тем не менее. Должно быть, ей пришлось драться не на жизнь, а на смерть, чтобы воспротивиться и отцу, и брату одновременно. Ей пришлось бросить им публичный вызов, выказать публичное неповиновение. Мне это совершенно не понятно. Я знаю, что я не неприятен ей и что наш брак стал бы хорошей партией. Должно быть, все дело в условиях брака, которые оказались для нее абсолютно неприемлемыми.

– Насколько неприемлемыми?

– Невыносимыми. Невообразимыми. Непростительными.

– Но что бы это могло быть? Могла она узнать нечто, что отвратило бы ее от тебя?

На его лице блеснула хитрая ухмылка.

– Я не делал ничего настолько серьезного, Ваше Величество.

– Но тем не менее вы уверены, что отказ исходил именно от нее? Это был именно ее решительный отказ?

– Я надеялся, что вы будете знать об этом чуть больше.

Я отрицательно качаю головой.

– Я и так окружена тайнами и волнениями, – говорю я. – Проповедники, бывавшие у меня, арестованы, книги, которые король дал мне для чтения, объявлены вне закона. Сейчас даже чтение королевской Библии – преступление. А теперь еще и моя добрая знакомая Анна Эскью переведена из тюрьмы Ньюгейт в Тауэр. Фрейлины из моей свиты пропадают прямо из своих комнат. – Я улыбаюсь. – А этим утром я выпустила своих птиц.

Томас окидывает взглядом зал и улыбается кому-то из знакомых, словно он чем-то обрадован.

– Это очень плохо.

– Я знаю.

– Разве ты не можешь поговорить с королем? Одно лишь его слово, – и к тебе вернется все твое положение.

– Я поговорю с ним, если он будет в настроении.

– Твоя безопасность полностью зависит от его любви к тебе. Он же все еще любит тебя?

Я чуть заметно качаю головой в знак отрицания.

– Не знаю, Томас, любил ли он вообще кого-нибудь. И способен ли вообще любить…

* * *

Мы с Томасом пересекаем приемную короля, наполненную просителями, юристами, докторами и прихлебателями, ревностно следящими за нами, оценивая нашу уверенность по каждому нашему движению. Томас останавливается перед дверями в королевские покои.

– Мне невыносимо тяжело оставлять тебя в таком положении, – потерянно говорит он.

За нами наблюдают сотни глаз, и под их взглядами я холодно улыбаюсь Томасу и протягиваю ему руку. Он кланяется, касается моей руки теплыми губами и тихо произносит:

– Ты удивительно умная женщина. Ты прочитала и поняла больше книг, чем большинство мужчин здесь. У тебя любящее сердце, и ты веришь в Господа, и молишься ему куда более истово и искренне, чем они когда-либо смогут. Ты обязательно сможешь объясниться с королем. Ты – самая красивая женщина при дворе и уж точно самая желанная. Ты сумеешь вернуть любовь короля.

Томас официально кланяется, а я поворачиваюсь и вхожу в комнаты короля.

* * *

Там как раз беседуют о монастырях и часовнях, где заказывали отпевание. К моему огромному изумлению, они обсуждают, сколько подобных религиозных заведений, закрытых такой огромной ценой, могут быть открыты и отремонтированы. Епископ Гардинер считает, что нам нужны монастыри и обители в каждом городе, чтобы обеспечить мир и покой среди подданных, духовную пищу и поддержку для каждого из нуждающихся. Рынки и торговые площади, основывавшие свою торговлю на страхе и предрассудках и которые были закрыты королем, теперь снова будут открыты, словно в Англии никогда не было реформации. И они вернутся к своему прежнему делу: торговле ложью в погоне за обогащением.

Когда я вхожу, епископ Гардинер как раз предлагает восстановить некоторые из святилищ и паломнических маршрутов. Хитрец сразу оговаривает, что они сразу будут платить налоги короне, минуя Церковь, словно это каким-то образом изменит их порочную сущность. Он утверждает, что за труд во имя Господне можно и должно получать оплату. Я тихо сижу возле Генриха, сложив руки на коленях, и слушаю, как этот нехороший человек предлагает восстановить всю систему, построенную на предрассудках и язычестве и созданную для того, чтобы богатые могли продолжать обкрадывать бедных. Но я ничего говорить не буду. Только когда разговор касается литургии Кранмера, я позволяю себе встать на защиту реформированного перевода. Король поручил Томасу Кранмеру сделать перевод с латыни на английский, и сам Генрих приложил к нему руку, и я сидела возле него и читала вслух, и перечитывала заново английскую версию литургии, сравнивая ее с оригиналом на латыни, проверяя ошибки. Сначала я тихо высказываю предположение, что перевод Кранмера достоин похвалы и им следует пользоваться в каждой церкви Англии, но потом в азарте начинаю спорить и утверждать, что он не просто достоин, но и красив, и даже свят. Король улыбается и кивает, словно соглашается со мной, и это придает мне смелости. Я говорю о том, что людям должна быть дарована свобода в церквях обращаться к Господу напрямую, а не через посредничество священников, тем более когда это посредничество осуществляется на непонятном для людей языке. Что как король – отец своему народу, так и Господь – отец королю, что связь между королем и его народом та же, что соединяет людей и Бога, и что общение между обоими и народом должно быть так же открыто и понятно. Иначе как королю показывать свое величие, а Богу – его любовь?

1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 129
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?