Дорога к несбывшейся мечте - Юлия Балашова

я. О чём они договаривались?

— Саш у тебя всегда были короткие мозги, а после родов ты совсем… — мама прочистила горло, — Ефим-Оберон, где же моя обещанная более десяти лет назад песня? Или стих, чёрт, с вами забыла совсем. Ну не принципиально. Так где?

— А, я же обещал вас впечатлить, и тогда вы бы отдали мне Сашу, но леди вы итак её мне вручили и благословили. Зачем нам вспоминать далёкое прошлое? Как говорится, кто старое помянет…

— Заткнись щенок и спой тёще песню, — настояла на своём мама.

Вечером, когда стол был накрыт, и вся семья собралась в окружении приглушённого света свечей, Ефим достал свою гитару и стал напевать слова песни посвящённой мне. Он пел ее, когда делал предложение, и пел сейчас. Тогда я плакала, что же со мной будет сейчас? Держа на руках нашу дочку, я покачивалась музыке в такт, как и все наши, гости, с полуулыбками наслаждаясь приятной мелодией.

В нашем прошлом я много ошибался,

Ревновал, не понимал и обижался.

Ты была неприметной звездой,

Оказавшись на небосклоне одной.

В трудные дни я много глупил,

Основываясь на не нужных советах.

Ты мечтала, приходила ко мне,

Пытаясь поймать кусочек света.

Глубоко в душе я плакал, понимал,

Такую как ты упущу, и погаснет солнце.

Утону я в собственной лжи, отобрав -

У милой небо и звезду.

Ураган в душе моей поднялся,

Когда мы снова встретились с тобой.

Когда ты, опуская взгляд, не понимала,

Что здесь делает, почему он не с другой?

А я не мог оторвать от тебя глаз,

Внутри всё яростной вспышкой вскипело,

Я снова тебя люблю, и спою для тебя, а капелла.

Верну вновь за руку возьму, пускай ты не хотела.

За горизонт мы вместе уйдём, далеко,

Нам подвластно и море и солнце.

Бросить меня будет нелегко,

Ведь я подарил тебе сердце.

Когда голос музыканта затих, и музыка остановилась, все окружавшие его стали аплодировать, негромко, чтобы не разбудить малышку.

— На русском спел, молодец, — похвалила его мама.

— Для вас! — поклонился он тёще, и оставив гитару, присел рядом со мной, забрав Ангелу к себе на руки.

— Скажи Ефим, — вмешалась в идиллию мама, — насколько сильно ты любишь мою дочь?

Ефим посмотрел мне в глаза и нежно произнёс:

— Вам не хватит жизни, чтобы понять насколько сильно.

Я улыбнулась, на глаза навернулись слёзы.

— Люблю тебя Саш, — шепнул мне на ухо муж.

— И я тебя люблю Ефим, — ответила я взаимностью.

Нам больше не мешали.

Когда все разошлись по комнатам, а Ангела спала в своей колыбели, я пришла на кухню, где Ефим под негромкую музыку мыл посуду. Заметив меня, он повернулся, но я не дала ему возможности спросить, накрывая родные мне губы поцелуем. Он не заметил, как его сырые руки в пене стали касаться моих волос, он притягивал, и всегда будет. Мы с ним одно целое.

Куда ты туда и я!

Конец!