1421 год, когда Китай открыл мир - Гевин Мензис

Труднее всего мне далось слово «asal». В словаре[292] было сказано, что это слово восходит к латинскому «acinus», что означает «ягоды, виноград или семена в ягодах», но это слово картограф почему-то поместил на горном склоне у порта Πонсе (Ponce). Теперь немного о винограде. Зимы в Пуэрто-Рико слишком теплы для него, а виноградная лоза для вызревания требует легкого морозца. С другой стороны, слово «asal» начертано у города Юауко (Yauco), который зовется в наши дни «кофейной столицей» Пуэрто-Рико. Тут я задался вопросом: уж не кофейные ли зерна имел в виду картограф? Высказанное мною предположение вызвало бурную дискуссию среди тех историков, кто проявлял интерес к моей работе. Некоторые из них говорили, что этого не может быть, поскольку зерна кофе завезли в страны бассейна Карибского моря испанцы, а потому картограф не мог упоминать о кофе до их появления в этом районе. Однако дальнейшие исследования этой проблемы[293] позволили установить, что кофе был известен, по крайней мере в 19 странах бассейна Карибского моря еще до прихода туда испанцев. Кофе рос на горных склонах обычно на высоте от 3 до 4,5 тысячи футов, как раз там, где в тропиках подходящие для него условия: требуемая температура, отсутствие ветра, много солнца в утренние часы. Всем этим условиям соответствовал горный район Кордильера-Сентраль у Понсе, как раз там, где картограф поместил слово «asal». Я, естественно, тут же задался вопросом: уж не китайцы ли в 1421 г. внедрили на островах Карибского моря эту культуру?

Второй яростный спор между моими приятелями-историками разгорелся, когда мы стали анализировать происхождение слова «сиа cusa», то есть «тыква», нанесенного на восточной равнине около Нагуабо (Naguabo). В самом деле, откуда в Пуэрто-Рико в XV в. взяться тыквам? То, что они растут там сейчас, — неудивительно, но вот в XV веке? Короче, все мы при этом известии пребывали в некотором изумлении. Хотя чему тут, казалось бы, удивляться? Когда я приехал на Пуэрто-Рико заниматься своими изысканиями, я сфотографировал по крайней мере 20 сортов местной тыквы и кабачков — они лежали кучами вдоль дороги и отличались и по форме, и по размерам, и по цвету. Боюсь, моих скромных познаний в ботанике вряд ли хватит, чтобы перечислить, используя латинские термины, хотя бы малую часть этих плодов земли, характерных для здешнего края[294]. Они достигают здесь огромных размеров и из-за жаркого климата, и из-за частых дождей, и из-за сдобренной вулканическим пеплом почвы. Другими словами, на восточном побережье Пуэрто-Рико природа создала для этой культуры просто идеальные условия. Оставалось дело лишь за малым: бросить в землю семечко. И кто-то так и сделал.

Вообще, если хорошенько подумать, и кофе, и кабачки, и тыква, и кокосовые пальмы на островах Тихого океана, и даже манго в Юго-Восточной Азии — это все плоды деятельности мудрых китайцев, которые задолго до Колумба завезли па открытые ими острова и континенты разнообразные сельскохозяйственные культуры, которые отлично там прижились. И если кто и завез кофе и тыкву в Пуэрто-Рико — так это уж точно был хорошо нам знакомый адмирал Чжоу Вэнь.

«Маролиу» (Marolio) было еще одним интересным словом, начертанным на датированной 1480 г. карте Альбину Канепа. Оно было расположено там же, что и слово «marnlio» на карте Пицциньяно. Я предположил, что в этом слове в букве «о» на карте Пицциньяно просто-напросто стерлась нижняя дужка. «Маролио» на старопортугальском обозначает «растения семейства аннона» (кустарники со сладкими крупными ягодами). На обеих картах эти надписи сделаны к северу от современного Понсе, как раз посередине южного побережья острова. А именно эта территория является центром по сбору тропических фруктов на Пуэрто-Рико. Там полно плантаций, где выращиваются практически все виды плодов этого сладкого растения, ну и, конечно, папайя. Их соки и их смеси пользуются чрезвычайной популярностью во всей Южной Америке. Впрочем, у туристов куда большей популярностью пользуется смесь этих соков с изрядным количеством рома. Уж и не знаю почему, но от этого напитка они быстро взбадриваются и приходят в особенно хорошее расположение духа. Сказать по правде, эти фрукты более характерны для Юго-Восточной Азии и Южной Америки. Мне ничего не оставалось делать, как опять прийти к выводу, что эти культуры завезли на Пуэрто-Рико китайцы в 1421 г.

Если с островом Антилия все было более-менее понятно, то остров Сатаназес (Гваделупа) на картах более позднего периода подвергся значительным изменениям. Во-первых, претерпело ряд изменений название острова: то он становился Островом дьявола, то Островом дикарей[295]. На последних (до Колумба) картах этого острова лучше прорисовано то, что видно со стороны моря: например, второй вулкан («кон») высотой 1414 метров, именуемый горой Кармишель (Mont Carmichael), а также плато, соединяющее ее с крупнейшим вулканом Суфриер. На карте показаны и водопады, которые низвергаются со склонов вулкана (те самые, которые, по утверждению очевидцев, словно низвергались из-под облаков — помните?) Кроме того, на новых картах им дано название: Карука и Тре-Ривьер. Деревни и сельскохозяйственные земли (aralia у sya) отмечены на западном побережье Гран Тер, как раз там, где их увидел и описал Колумб, когда его корабли через несколько лет проходили мимо. И все-таки остров Сатаназес продолжал оставаться для европейцев ужасным местом: недаром картограф Альбину Канепа начертал на карте несколько характерных слов — «nаr i sua», что означает «ничего, кроме испепеляющей жары». Зато изменилось описание островов Ле-Сент (Всех святых, их еще называли Сайя — помните?) На карте появилась надпись: «все виды тропических птиц», что неудивительно, поскольку этот остров и сейчас является пристанищем многочисленных разноцветных гомонящих птичьих стай. Особенно там хороши зимородки и так называемые райские птички — крошечные комочки ярко окрашенного пера и пуха. Когда они поднимаются в воздух, чтобы перелететь с острова на остров, со стороны можно подумать, что летят ювелирные изделия — до такой степени они ярки, миниатюрны и изящны.

Другое весьма странное слово, которое Пицциньяно поместил на своей карте Антилии (на юго-востоке, в районе острова Вьекес (Vieque), было, на мой взгляд, слово «ига». Дело в том, что «уракано» (Uracano) по-венециански значит «страшная буря», «извержение» или «ураган». Но к 1421 г. все извержения на этом острове, насколько мне известно, завершились. Правда, на западе острова, в районе Маягуэс, землетрясения, судя по всему, случались. Что же касается ураганов, то они обычно появлялись на острове с востока, проносились над территорией острова Вьекес и обрушивались на остров Сан-Хуан. Я был уверен, что именно это и увидели китайские картографы, когда их джонки приблизились к острову в ноябре 1421 г. в разгар сезона бурь и ураганов.