Лабиринт смерти - Филип Киндред Дик

– Наверное, нам следует пройти к ней и там оставаться, чтобы ничего с ней не случилось. — Бэббл, раболепно пригнувшись, продолжал свой путь к двери.

– Хорошо, — раздраженно произнес Белснор. — Знаете, что я собираюсь сделать? Вы оставайтесь с миссис Рокингхэм, а я хочу устроить обыск в вещах Расселла и в его ялике. Он меня очень сильно заинтересовал, с того самого первого момента, когда вы и Морли приведи его сюда вчера вечером. Он какой–то странный. У вас не сложилось такого впечатления?

– Это просто потому, что он здесь новичок.

– Я не испытывал никаких особых подозрений в отношении Бена Толлчифа. Или четы Морли. — Он рывком поднялся на ноги. — Вы знаете, что пришло мне в голову? Возможно, он подцепил не тот сигнал со спутника. Я хочу хорошенько покопаться в приемопередатчике его ялика.

Назад, к тому в чем я еще разбираюсь, подумал он. Где я себя не ощущаю столь одиноким.

Покинув Бэббла, он, не оборачиваясь, решительно направился к стоянке яликов.

* * *

Действительно, его мог привести сюда сигнал со спутника, так рассуждал Белснор, каким бы коротким ни был этот сигнал. Возможно, он был где–то неподалеку отсюда, направляясь совсем не на Дельмак–О, а просто готовясь пролететь мимо. Правда, при нем документы, свидетельствующие о переводе. Посмотрим, решил он, и начал разбирать радиоаппаратуру на борту ялика Расселла.

Пятнадцатью минутами позже его подозрения рассеялись. Приемник и передатчик были самыми стандартными, точно такие же были на борту всех остальных яликов. Расселл никак не мог подцепить сигнал со спутника с помощью такой весьма несовершенной аппаратуры, поскольку сигнал этот был похож на комариный писк. Только чувствительный приемник на Дельмаке–О мог принимать его. Расселл прибыл сюда, пользуясь автопилотом, как и все остальные. И тем же средством перемещения, что и остальные — в ялике.

Значит, с этой версией покончено, решил он.

Большая часть вещей Расселла оставалась на борту ялика? В свою комнату он успел перенести только несколько личных вещей. Большой ящик с книгами. Книги здесь были у всех. Глен Белснор лениво расшвырял книги, пытаясь засунуть руку поглубже в ящик. Один справочник по экономике за другим — так и должно быть. Микрофильмы нескольких великих классиков, включая Толкина, Милтона, Вергилия, Гомера. Была здесь и «Война и мир» Толстого. Все эти произведения — эпические, обратил внимание Белснор. Плюс книги Дос–Пассоса «США», мне всегда так хотелось прочесть все эти книги, отметил он про себя.

В книгах и кассетах Расселла ему ничего не показалось необычным, за исключением разве что…

Не было экземпляра «Библии» Спектовского.

Может быть, Расселл, подобно Мэгги Уолш, знал ее наизусть.

А может быть, и нет…

Существовала группа людей, которые не держали у себя «Библию» — не держали потому, что им не разрешалось ее читать. Их называли «страусами» и были они заключены в вольер, которым со временем стала вся территория планеты Терра. Это были люди, которые жили подобно страусам, словно засунув голову в песок. Их психика не выдержала того гигантского психологического бремени, которое взвалилось на них в эпоху эмиграции. Поскольку к тому времени все остальные планеты Солнечной Системы были перенаселены, эмиграция означала путешествие в другую звездную систему…, и вот тут–то ко многим из людей и подкрадывалась коварная космическая болезнь, выражавшаяся в страхе перед одиночеством и потерей всяческих корней.

Возможно, он оправился, так рассуждал Глен Белснор, и его выпустили на волю. Но в таком случае обязательно бы удостоверились, что у него имеется свой собственный экземпляр «Библии» Спектовского — ибо для него наступало такое время, когда в ней возникала необходимость.

Он сбежал, вот что, решил Белснор.

Но почему же он забрался именно сюда? Возможно, база «Интерпланет–Веста», которой заведует генерал Тритон, располагается как раз на Терре и имеет самое прямое отношение к этому всепланетному вольеру. Какое совпадение! То же самое место, где, по всей вероятности, изготовлены все неорганического происхождения существа на Дельмаке–О. О чем свидетельствует надпись на одной из деталей миниатюрной копии Здания.

В каком–то смысле все концы сходятся, решил он. Но, с другой стороны, как ни верти, но в результате получается ноль. Самый настоящий, круглый ноль.

Этими смертями, отметил он про себя, они и меня доводят до безумия тоже. Как сделали они с этим рехнувшимся бедолагой Тони Дункельвельтом. Но предположим вот что: психологической лаборатории, действующей под началом «Интерпланет–Веста» нужны пациенты этого всепланетного птичника в качестве подопытных кроликов. Они набирают группу таких людей — эти негодяи на такое способны — и делают Неда Расселла одним из ее членов. Он тоже все еще не в своем уме, но они могут подучить его — душевнобольные способны к обучению тоже. Ему дают профессию и посылают делать то, что им нужно — в данном случае, засылают его сюда.

А затем в голову ему пришла совершенно уже неожиданная, ужасная, как удар молнии, мысль. Предположим, мы все страусы из этого вольера. Предположим, мы этого не знаем. «Интерпланет–Вест» удалила это из нашей памяти. Это вполне объясняет нашу неспособность к каким–либо серьезным коллективным действиям. Вот почему мы даже не в состоянии достаточно ясно изъясняться друг с другом. Сумасшедших можно научить многому, но единственное на что они никак не способны — это составить нормально функционирующий коллектив…, за исключением, пожалуй, тех случаев, когда они действуют толпой. Но это уже не нормальное функционирование, а просто массовое помешательство.

Значит, над нами здесь проводят какой–то эксперимент, подумал он. Теперь я знаю то, что нам всем так хотелось узнать. Кстати, это может объяснить и наличие татуировки у меня на ноге — этого «Персуса–9».

Но все это слишком серьезное дело, чтобы основываться только на одном–единственном факте — том факте, что у Расселла отсутствует экземпляр «Библии» Спектовского.

Может быть, он у него в комнате, тут же подумал Белснор. Боже ты мой, разумеется, он там.

Он покинул стоянку яликов и через десять минут, будучи уже в жилом комплексе, стал подниматься по ступенькам на крыльцо. Крыльцо, на котором умерла Сюзи Смарт и которое располагалось точно напротив такого же крыльца, где погибли Тони Дункельвельт и старик Берт.

Нам надо похоронить их, — наконец–то дошло до его сознания, и при мысли об этом он весь съежился.

Но сначала я должен взглянуть на вещи Расселла.

Дверь в его комнату была заперта.

С помощью «фомки» — он нашел ее среди своего разношерстного имущества — этакого огромного, отовсюду, зачастую он уже даже не помнил откуда, натасканного скопления всякого барахла и подлинно незаменимых вещей — он взломал дверь в комнату Расселла.

Прямо на виду, на смятой постели, лежали документы Расселла и бумажник. Его перевод, все остальные сопровождающие человека бумаги вплоть до свидетельства о рождении. Глен Белснор стал лихорадочно рыться в этих бумагах, уверенный, что именно здесь может находиться то, что больше всего его интересует. Сумятица, возникшая вследствие гибели Сюзи Смарт, привела всех их в замешательство: Расселл, несомненно, вовсе не намеревался оставлять здесь все это. Впрочем, возможно у него вообще нет привычки таскать при себе свои документы…, ведь страусы в вольере не имеют никаких удостоверений личности. В дверях появился доктор Бэббл.